История одного предателя

Свободно по улицам Берлина Азефу ходить пришлось не долго. Тюрьма серьезно подорвала его здоровье, и он с самого начала постоянно прихварывал. В середине апреля у него обострилась болезнь почек и он слег в больницу. Уже 17-го апреля он писал г-же N., что плохо себя чувствует, а потому с трудом может писать даже небольшие записки. Ухудшение шло быстро, и 24-го апреля 1918 г. в 4 часа пополудни он умер.

Похороны состоялись 26-го апреля на кладбище в Вильмерсдорфе. Место на кладбище было куплено второго класса, — за 51 марку 50 пф. Похороны были совершены тоже по второму классу: по счету похоронного бюро было уплачено 767 мар. 50 пф. (дубовый гроб со старыми медными скобами — 500 мар., похоронные дроги 11-го класса — 45 мар. и т. д.). За гробом шла одна г-жа N…

Автор этих строк заглянул на кладбище. Могила Азефа приютилась там у одной из боковых дорожек, почти на границе второго и третьего класса. Длинные ряды могил. На каждой памятник, — обычно, правда очень скромный. На каждой же и табличка; здесь лежит такой-то, родившийся тогда то и умерший тогда-то. «Упокой господи его душу!» Иногда даже указано, какое положение занимал умерший в жизни… Только на могиле Азефа ни таблички, ни памятника. Она не заброшена: обнесена железной оградой, обсажена зеленью, — цветы, куст шиповника в цвету, две маленьких туи… Видна заботливая рука. Г-жа N. не забыла Азефа.

О нем она вспоминает с большою любовью и, по ее словам, часто ходит на его могилу. Но на последней нет никакой надписи, — только кладбищенский паспорт: дощечка с номером места: 446.

Г-жа N.. с которой вместе автор этих строк был весною 1925 г. на этом кладбище, пояснила, почему она сознательно решила не делать никакой надписи:

— Знаете, здесь сейчас так много русских, часто ходят и сюда… Вот видите, рядом тоже русские лежат. Кто-нибудь прочтет, вспомнит старое, — могут выйти неприятности… Лучше не надо…

Трудно спорить: так действительно лучше…