Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв.

Московская осадная пищаль середины XVI

века

Центральным событием кампании стало взятие воеводой Никитой Захарьиным-Юрьевым в конце 1575 года крепости Пернау (ныне Пярну), где он потерял во время нескольких штурмов около 7 тысяч человек. Несмотря на большие потери, воевода не стал учинять расправу с гражданским населением и пленниками. Напротив, он предоставил им право выбора: присягнуть царю или уехать со всем своим достоянием. Следствием столь благоразумной политики стало то, что замки и города Гельмет, Леаль, Лоде, Руэн, Пургель (нлн Пуркиль), Эрмес, Фиккель в следующем 1576 году сдались Захарьину-Юрьеву без сопротивления, а вслед за ними довольно сильная крепость Габсаль (ныне Хаапсалу).

Таким образом, к концу 1576 года московиты фактически овладели всей Эстляндией, кроме Ревеля. Утомленное долгой войной

население радовалось миру. Так, после добровольной сдачи Габса-ля местные жители устроили танцы, поразившие московских дворян. Один из них сказал своему знакомому немцу:

«Если бы мы, русские, живые сдали неприятелю такую крепость, что сделал бы с нами царь? И кто из нас посмел бы взглянуть прямо в глаза доброму христианину? А вы, немцы, празднуете стыд свой!»

Карамзин писал:

«Они праздновали среди могил и пепла. Казалось, что Ливония, истерзанная всеми бедствиями войны долговременной, жертва и добыча всех народов соседственных, уже не могла испытать ничего злейшего. Голод, нищета свирепствовали не только в хижинах, но и в замках. Таклетописец говорит, что жена знатного рыцаря фон Тедвена, имев прежде великолепный дом, блистав пышностию удивительною для самых богатых людей, умерла тогда в Габсале на соломе и положена в землю нагая!..

Но судьба еще готовила новые ужасы для сей страны несчастной».

Глава 5

ЧЕТВЕРТЫЙ ЭТАП ВОЙНЫ (1577-1583 гг.)

КОРОЛЬ СТЕФАН БАТОРИЙ

В ноябре 1575 года в Варшаве вновв открылся избирательный сейм.¹¹⁰ На сейм явились послы от имени соискателей освободившейся короны. От Эрнеста, сына германского императора Максимилиана II и от него самого; от Сигизмунда, сына шведского короля Юхана III; от Альфонса, герцога Феррары (в Италии); от воеводы вассального по отношению к Турции княжества Семиградского (Трансильвании) Стефана Батория. Не было только послов от царя Ивана IV. Он по-прежнему считал ниже своего достоинства предпринимать хоть какие-то меры, способствующие его избранию.

По этому поводу Карамзин сказал:

«Теперь в Польше и Литве, по поводу выбора другого короля, снова складывалась партия в пользу московского дома. Главой ее был человек очень сильный, примас королевства, гнезнинский архиепископ Яков Уханский. Он сносился с царем и научал его, как следует расположить обещаниями и дарами знатнейших панов. Но Иван действовал оченьлениво, а в это время император Максимилиан прислал к нему посольство с просьбой ходатайствовать в Польше, чтобы в короли был выбран эрцгерцог Эрнест.

Иван думал было сначала устроить так, чтобы в Польше был выбран Эрнест, а в Литве он. Но такой план не нашел сочувствия в большинстве панов Литвы, не говоря уже о польских панах; план этот не был по сердцу и самому австрийскому дому; и там было желание владеть совокупно Польшей и Литвой; притом же Иван, намекая на такое разделение, про-

тиворечил себе, говоря, что он будет доволен, если Эрнест будет вместе королем полвским и литовским. Такое колебание бвшо причиной, что партия, желавшая избрания короля из московского дома, совершенно исчезла».

Стефан Баторий

Худ. В. Стефановский, 1576г.

12 декабря австрийская партия, состоявшая в основном из польских магнатов, провозгласила королем императора Максимилиана II, а 14 декабря партия шляхты, возглавляемая Яном Замой-ским и Самуилом Зборовским, провозгласила королем 42-летнего Стефана Батория (1533—1586), с тем условием, что он женится на 54-летней Анне Ягеллон, старшей сестре покойного короля Сигиз-мунда II Августа.

Таким образом, в Республике оказалось сразу два короля. У австрийской партии были все шансы выиграть, поскольку посланцы Литвы и Пруссии тоже поддержали кандидатуру Максимилиана. Однако Максимилиану надо было действовать смело, нс останавливаясь перед тем, чтобы применить оружие, если того потребуют обстоятельства. Между тем, германский император по своему душевному складу не был способен на решительные поступки. Он тянул время в переговорах с послами сейма и не двигался с места, опасаясь войны с турками, поддержавшими Батория.

Напротив, Баторий сразу принял все предложенные ему условия и быстро отправился со своим войском в Польшу. 18 апреля 1576 года он торжественно въехал в Краков, а 1 мая короновался и вступил в брак с Анной Ягеллон.

Он поклялся на Библии соблюдать «Pacta Convente» короля Генриха и все уставы Республики; усмирить крымских татар, освободить либо выкупить польско-литовских пленников в Крыму; вернуть Литве все ее земли, завоеванные Москвой. После этой клятвы недовольные умолкли. Представители Польши и Литвы единодушно воскликнули: «Да здравствует король Стефан Баторий!»

Баторий принадлежал к старинному венгерскому роду Баторий Ш омлио. В 15 лет поступил на военную службу к Фердинанду I

Габсбургу (1503—1564), королю Чехии и Венгрии. Вместе с ним жил в Италии, учился в Падуанском университете. Позже служил трансильванскому князю Иоанну Сигизмунду Запольяну. Попав в плен к немцам, в течение трех лет занимался науками, в частности, изучал труды римских историков и юристов. С 1571 года, после смерти Иоанна Сигизмунда, — князь Трансильвании. Вот как отозвался о нем Нечволодов:

«Баторий был чистокровный венгерец, скромного дворянского рода, достигнувший к 38 годам жизни, благодаря своим удивительным способностям в военном деле, звания воеводы Седмиградского княжества.

В своей молодости он окончил знаменитый итальянский университет в Падуе, ректором коего был одно время Ян Замойский. Вероятно, тогда же между ними возникли прочные дружеские отношения, скрепленные браком Замойского на племяннице Батория — Гризельде. Нет сомнения, что главным образом благодаря стараниям Замойского польская шляхта решила избрать Батория королем, мечтая, что мало кому известный венгерец будет ее послушным орудием.

Н о она жестоко ошиблась. Никто более Батория не был так способен быстро забрать в руки власть в королевстве. Став королем, он немедленно приступил к самому ревностному занятию государственными делами, проявляя непреклонную настойчивость и беспощадную строгость...

Баторий говорил только по-венгерски и по-латыни и не давал себе труда изучить польский язык. Со своей же престарелой супругой Анной Ягел-лонкой он находил достаточным вести все разговоры при посредстве переводчика, что очень обижало последнюю. *

Будучи врожденным воином и страстным охотником, новый король вел изумительно простой образ жизни. Он не носил перчаток и пренебрегал чулками, употребление которых в то время уже распространялось. Несмотря на неважное здоровье и рану в ноге, которая никогда не заживала, Баторий легко переносил все невзгоды военного времени.

«Король быстро двигается в коляске», пишет про него один очевидец: «на ночь ему только палатка, а в ней ни лавки, ни столика; в полдень он подкрепляется едою в шалаше из веток; сидение емуделают, вбивая в землю несколько кольев и укладывая на них перекладинки; таким же способом устраивают и столик. О постели или пологе и не спрашивай. Если король захочет после обеда заснуть или отдохнуть, то насекут мелко березовых веток с листьями, расстелют по земле вместо матраца, и вот на эти ветки ложится король и спит как в самой лучшей опочивальне».