Россия и Китай в XX веке - Граница

Мы задаемся вопросом: к чему стремится китайская сторона, навязывая свои предложения как нечто непреложное и подлежащее неукоснительному выполнению?

Каких же результатов от советско-китайских переговоров она ожидает, если не считает ключевыми принцип мирного сосуществования, взаимные обязательства воздерживаться от применения силы, не проводить политику гегемонии, не претендовать на гегемонию в Азии, взаимные обязательства прилагать усилия для утверждения атмосферы доверия, взаимные обязательства сторон не ущемлять обязательства сторон в отношениях с третьими странами?

Что касается советской стороны, то она считала и считает эти принципы подлинно ключевыми, основополагающими.

Каких же других принципов в качестве ключевых придерживается китайская сторона? Это вопрос о принципиальной базе наших отношений и об исходной платформе советско-китайских отношений.

Советско-китайские переговоры являются двусторонними и на них, естественно, должны рассматриваться двусторонние отношения. На каком же основании говорится, что наиболее актуальным вопросом в наших отношениях является вопрос о социалистическом Вьетнаме? Ведь мы не предлагаем обсуждать именно за этим столом переговоров вопрос об отношениях КНР с Японией, с США, хотя у нас есть что сказать по этому вопросу. Мы готовы искать пути к нормализации советско-китайских отношений, но не за счет третьих стран".

Ван Юпин, в свою очередь, сказал, что "позиции сторон разделяет большая дистанция. Что верно, то верно. Но можно найти пути...".

Л.Ф.Ильичев ответил, что возникает главный вопрос: на какой основе?

"Какие надо учитывать соображения, да еще в полной мере? Разумеется, рациональные решения путем взаимных усилий можно найти. Но только на взаимной основе, и никак иначе. СССР, во всяком случае, не больше Китая заинтересован в нормализации и улучшении советско-китайских отношений.

Вопрос о том, на каких основах улучшать отношения, обходится китайской стороной. Вместо того выдвигаются требования, строятся расчеты на получение чего-то на односторонних обязательствах. Нельзя так действовать. Любой диктат мы отвергаем. И сами не собираемся диктовать. Что же касается надежды, что советская сторона в полной мере учтет ваши соображения, то тут возникают серьезные вопросы и можно поставить их со всей откровенностью.

Итак, что мы должны учесть в полной мере? Начнем хотя бы с того, что в "Предложении" китайской стороны вновь затронут вопрос о советско-китайских переговорах по пограничным вопросам. Как это понимать? Ведь было заявлено, что эти переговоры должны вестись отдельно. Во-вторых, эти переговоры идут безрезультатно уже более 10 лет по понятным причинам, так как Китай под предлогом "спорных районов" предъявляет территориальные претензии. Теперь же вы заявили, что, дескать, не Китай, а СССР предъявляет претензии. Что же нам следует учесть, причем в полной мере?

Далее, все так называемые практические вопросы и препятствия глава китайской делегации свел к одному знаменателю: к военной угрозе одной стороны в отношении другой стороны, к политике гегемонизма и угроз. Китай, видите ли, ущемленная и обиженная сторона, сам является объектом гегемонизма! Вот лейтмотив китайских соображений. Вымысел и клевета об угрозе со стороны СССР не перестанет быть вымыслом и клеветой в любой упаковке. Этот миф о советской угрозе изобретен для прикрытия собственной гегемонистской угрозы.

СССР по собственной инициативе поставил в ООН вопрос о недопущении гегемонизма. Почему Китай выступает против предложения СССР? Проявления гегемонизма глубоко чужды социалистическому государству. Это антипод всему, за что боролся и будет бороться Советский Союз. Мы оставляем за собой право вернуться к вопросу о гегемонизме.

Скажем сейчас только, что гегемонизм - это присвоение себе права наказывать, преподавать уроки, если кто-то проявляет самостоятельность. На вопрос о том, кто действительно проводит политику гегемонизма, есть общепризнанный в мире ответ.

Кто же и кому угрожает? Можете ли вы найти в СССР слова, схожие с заявлениями: "образовать широкий единый фронт"; США, Китай, Япония, Западная Европа и другие государства должны объединиться, чтобы дать отпор СССР; все должны участвовать в блокировании СССР; США - слабее СССР, но вместе Япония, США, Китай - гораздо сильнее СССР; как ни отрицает это Токио, антигегемонистский пункт договора направлен непосредственно против Москвы...

Какие же соображения китайской стороны должна советская сторона учитывать в полной мере? Ведь я привел только часть заявлений, и все они сделаны официальными лицами; более того, отражены в Конституции КНР. Это государственная политика. Это не мифический гегемонизм, а гегемонизм во всю его натуральную величину. Вот это мы должны учитывать.

Еще кое-что о так называемой угрозе Китаю. Сейчас китайская сторона, извините, бьет во все барабаны об угрозе Китаю на границе. Но мы осуществляем лишь оборонительные меры. Какие основания говорить о концентрации советских войск и обходить вопрос о концентрации китайских вооруженных сил и о проведении крупного военного строительства. Мы не делаем ничего сверх того, что необходимо для обороны, обеспечения безопасности своей и своих союзников.

Мы хотели бы также спросить: как понимать ту метаморфозу, которую претерпели заявления о так называемой угрозе? Говорили, что СССР угрожает Китаю; потом - что это лишь видимость угрозы, которая на самом деле грозит Европе (это на Х съезде КПК в 1973 г. и на XI съезде КПК в 1977 г.). Потом утверждали, что вооруженные силы СССР нацелены не против Китая, а, в первую очередь, против других стран на Дальнем Востоке: против США и Японии. Это было в "Жэньминь жибао" 30 сентября 1978 г. Концы с концами не сходятся. Миф об угрозе - это жупел, который используется в определенных целях.

О доброй воле СССР, о его стремлении нормализовать и улучшить отношения, можно судить по конкретным фактам. Их нельзя опровергнуть. У вас же получается, что все предложения вносились китайской стороной и отклонялись советской стороной. На самом же деле 26 июля 1969 г. Председатель Совета Министров СССР направил премьеру Госсовета КНР письмо, призвал гарантировать условия... Советское правительство подтвердило предложение об организации двусторонних встреч на высшем уровне. Китайская сторона даже не ответила...

8 июля 1970 г. направлено письмо главы советского правительства премьеру Госсовета КНР с предложением сделать публичное заявление, в котором подчеркнуть, что у нас нет претензий друг к другу, что ни у Китая, ни у СССР нет намерений вести переговоры с позиций угрозы силой, оформить границу на восточном участке межгосударственным соглашением, о чем была договоренность еще в 1964 г.; начать в Москве переговоры о выработке соглашения о взаимном ненападении и запрещении пропаганды войны. Китайское правительство не дало ответа на это предложение.

19 января 1971 г. было передано предложение о заключении договора о ненападении и неприменении силы. Оно было отклонено. 14 июня 1973 г. передан проект договора... Не ответили и на это предложение. 24 февраля 1978 г. было предложено, чтобы Президиум Верховного Совета СССР и Постоянный Комитет ВСНП выработали совместное заявление. Это было также отклонено.

От этих фактов не уйти. Они говорят о том, что китайская сторона лишь делает вид, что она выступает за нормализацию на равноправной основе. Ее так называемое "Предложение" и по форме и по существу - это многослойные завалы, не конструктивно, не реалистично. Принцип: СССР обязан, а Китай не обязан - негодный принцип. Это язык давно осужден народами. Мы не вели и не будем вести переговоры в такой манере. Считаем недопустимым такой язык, откуда бы он ни исходил. Мы сами к такому языку не прибегаем. Советско-китайские переговоры могут быть только равноправными и никакими другими. Любое решение, которое может быть принято, может быть только взаимоприемлемым.

И в заключение: советская делегация высказала мнение, что деловое обсуждение нашего проекта "Декларации", как и обсуждение некоторых предложений китайской стороны, могут поставить советско-китайские переговоры на реалистическую почву. Мы выразили наше отношение и объяснили, почему мы так считаем. В документе китайской стороны есть положения, которые наряду с нашими могли бы послужить базой для обмена мнениями. Мы готовы к такой работе".