Крупнейшее поражение Жукова Катастрофа Красной Армии в Операции Марс 1942 г.

Продвижение немцев было медленным, но верным. Настолько верным, что вечером 14 декабря генерал Гарпе уже планировал перевести часть своих войск на север — помочь устранить все еще зияющую брешь в обороне немцев в долине Лучесы. Но с этим решением пришлось повременить: на следующий день схватки вспыхнули с новой силой — окруженные русские вновь попытались вырваться на свободу.

После первой неудачной попытки прорыва генерал Соломатин внес изменения в планы обороны и стал ждать или замены войск, или нового шанса удрать из немецкой ловушки. Позднее он вспоминал о пережитом испытании:

«В течение девяти суток, с 7 по 15 декабря, войска 1-го механизированного корпуса и подчиненные ему стрелковые бригады, ослабленные предыдущими боями, испытывая острый недостаток боеприпасов, продовольствия, в полном окружении героически удерживали занимаемый рубеж. Крупные силы танковых и пехотных дивизий врага при поддержке артиллерии и авиации по нескольку раз в день предпринимали атаки, но каждый раз вынуждены были откатываться назад.

Не добившись успеха в открытом бою, фашистские генералы прибегали к грязным провокациям. Через мощные репродукторы каждое утро гитлеровцы громогласно объявляли, что командование корпуса вылетело в тыл, оставив свои войска на произвол судьбы, и предлагали бойцам не отдавать напрасно своих жизней, прекратить сопротивление и сдаться в плен. Никто этой провокации, конечно, не верил. В ответ советские воины забрасывали в окопы противника листовки с текстом покрепче послания запорожцев турецкому султану.

В тяжелых боях в тылу врага советские воины показали высокий моральный дух. Весь личный состав корпуса, следуя примеру командиров и политработников, коммунистов и комсомольцев, сражался мужественно, не щадя своей жизни. Смелость и отвага становились нормой поведения каждого воина» (34).

Неизвестно, насколько справедливы эти утверждения, но ясно, что войска Соломатина были обречены либо совершить прорыв с огромными потерями, либо погибнуть. Все восемь дней, пока по периметру зоны окружения, а особенно на западе этой зоны полыхали сражения, разведка Соломатина пыталась нащупать слабину в немецкой обороне. И, наконец, к 14 декабря стало ясно, что все припасы на исходе. Для минометов и танков осталось по пять-шесть снарядов, для пулеметов и автоматов — по десять-пятнадцать лент или дисков, для винтовок — не более пяти патронов. Авиация попыталась наладить снабжение войск Соломатина по воздуху, но почти безуспешно. Более того, немцы вели артиллерийский огонь со всех сторон, увеличивая потери и уничтожая те немногочисленные запасы, которые корпус Соломатина собрал, готовясь к прорыву. Было уже совершенно ясно, что армия Тарасова слишком ослабела, чтобы произвести замену войск. Словом, оставалось только предпринять попытку прорыва. Поздно вечером 14 декабря Жуков, который лично принял командование 41-й армией после отставки генерала Тарасова, разрешил Соломатину действовать. Соломатин с радостью принял приказ и немедленно приступил к приготовлениям (35).

15-16 декабря

К 15 декабря войска генерала Соломатина настолько ослабели, что в немецких источниках почти не упоминаются попытки вырваться из окружения: все боевые действия того периода слились в обширную панораму непрерывных боев.

«В „котле“ и у краев „котла“ бушевали яростные схватки, во время которых, несмотря на неблагосклонность погоды и пересеченную местность, немецкие солдаты демонстрировали поразительный темп наступления, а также упорное и ожесточенное сопротивление. Назревал кризис, несколько раз казалось, что прорыв уже неизбежен. Пока две танковых дивизии (19-я и 20-я), кавалерийская дивизия СС и другие формирования сражались на севере, одно из русских подразделений сумело прорваться в слабом месте у Плоской <между Цицино и Шипарево>. Большая часть русских осталась в „котле“, их атаковали со всех сторон, разбивали на группы, сжимали в кольцо и уничтожали. В последующие недели основные бои были подкреплены рядом местных атак» (36).

Получив от Жукова разрешение на прорыв, Соломатин быстро сформулировал план выведения своих войск из окружения вместе с максимальным числом раненых и техники (37). Поначалу он намеревался выйти из окружения пешком, по лесам и болотам между Шевнино и Демяхи, где местность способствовала бегству, а немецкие укрепления были особенно ненадежны. Однако наличие раненых и техники заставило его отказаться от этого замысла. Тогда Соломатин решил прорываться на запад, по кратчайшему пути между Дубровкой и Шипарево. Атаку он назначил на 23:00 15 декабря, чтобы завершить отступление к следующему утру.

Для прикрытия атаки и отвлечения противника по рации Соломатин запросил у Жукова, находящегося в штабе 41-й армии, артподготовку в 22:40, массированный обстрел немецких укреплений по обе стороны от пути его следования — до начала движения и во время него, чтобы предотвратить сосредоточение войск противника на флангах. Кроме того, он попросил Жукова зажечь в районе Клемятино три больших костра, чтобы облегчить ориентацию.

Планируя собственно штурм, Соломатин поместил в первом эшелоне 74-ю стрелковую, 19-ю и 37-ю механизированные бригады. 74-я бригада полковника Репина должна была обойти Дубровку с запада, 19-я бригада подполковника Дубровина — обойти Цицино с запада, а 37-я бригада капитана Угрюмова — охватить Шипарево с востока. Всю оставшуюся артиллерию, танки и зенитные орудия Соломатин передал в распоряжение штурмовых сил первого эшелона. Во втором эшелоне он оставил 91-ю стрелковую и 35-ю и 48-ю механизированные бригады — удерживать сжимающийся обвод во время прорыва. Как только прорыв состоится, эти бригады будут быстро отступать по тому же коридору, прикрываемые с флангов 32-й отдельной бригадой бронемашин [15] капитана А. М. Власкова и 75-м мотоциклетным батальоном майора А.Н. Ледюка. Эта впечатляющая расстановка сил заставляла забыть о том, что в каждой из бригад насчитывалось менее 2000 человек и что их поддерживал лишь десяток боеспособных танков (38).

Остаток дня и вечера 15 декабря войска Соломатина пытались перегруппироваться для атаки под почти непрерывным артиллерийским огнем противника, который нарушал движение и заставлял отчетливо осознавать, что осуществить план прорыва невозможно. Части первого эшелона сумели занять исходные позиции своевременно, но многие войска второго эшелона серьезно отставали. Однако у Соломатина не было выбора: ему пришлось предпринять атаку в назначенное время, всеми силами, какие имелись в его распоряжении.

В 22:40 артиллерия Жукова приступила к обстрелу, привлекая внимание немцев к участку фронта у реки Вишенка. Соломатин описал последующие действия:

«В 23 часа был дан сигнал бригадам первого эшелона об открытии огня и начале атаки. Противник совершенно не ожидал удара с этой стороны. И когда бригады открыли огонь и, не прекращая его, двинулись в атаку, гитлеровцы в панике стали разбегаться, бросая танки, пушки, пулеметы и другое вооружение… Смелой атакой бригады первого эшелона расчистили путь, и по заранее разработанному плану начался отвод всех войск из тыла врага.

Таким образом, произошло нечто неожиданное, как это нередко бывает в боевых условиях. В самом деле, до этого командованием 41-й армии предпринималась не одна попытка сравнительно большими силами прорвать извне кольцо окружения, но каждый раз безуспешно. Теперь же значительно меньшими силами удалось, обманув противника и достигнув внезапности, разгромить его и добиться успеха. Почти без потерь бригады 1-го механизированного и 6-го стрелкового корпусов к рассвету 16 декабря организованно вышли из вражеского тыла, а танки, машины и тяжелое вооружение, оказавшиеся не на ходу или неисправными, уничтожили на месте…

После выхода из окружения две бригады 1-го механизированного корпуса заняли оборону: 35-я — на участке Емельянове, иск. Клемятино; 19-я — в районе Клемятино. Остальные бригады и части корпуса, а также 48-я отдельная механизированная бригада отошли в район Раменка, Рыжкове. 74-я и 91-я стрелковые бригады присоединились к своему корпусу» (39).