Авантюристы Просвещения: «Те, кто поправляет фортуну»

Грустным был конец другого мистика, польского графа Фаддея (Тадеуша) Грабянко (ум. 1807). В 1778 г. в Берлине он попал под влияние Антуана Пернети, библиотекаря Фридриха II, алхимика и мистика. Потом обосновался в Авиньоне, где в 1787 г. создал ложу «Божий народ», или «Новый Израиль». Грабянко провозгласил себя царем иерусалимским и пророком; адепты должны были почитать его как Бога и государя. Он предсказывал, что взойдет на польский трон, а Российская империя погибнет. Он низвергнет Турцию, завоюет Азию и часть Африки, образует государство со столицей в Иерусалиме, а все монархи мира придут к нему за советом, как к новому Соломону. В противовес Великому Копту Калиостро (т. е. главе христианского Египта), Грабянко дал свою мистическую трактовку планам европейской восточной политики; осуществимость их обсуждать не будем, заметим только в скобках, что Бонапарт, отправившийся завоевывать Египет, весьма и весьма посматривал в сторону Иерусалима. Во время Революции Грабянко пытался завоевать популярность в Авиньоне (раздавал деньги семьям бедняков и пострадавших от наводнения), призывал к восстановлению былой автономии края. В 1798–1799 гг. он основал масонский храм, установил орденскую иерархию, завел свой календарь. В его ложе были французы, итальянцы, англичане, шведы, немцы (в том числе герцог Фердинанд Вюртембергский с супругой), русские, и среди них капитан С. И. Плещеев, друг А. Б. Куракина и великого князя Павла Петровича, посвященный в масоны в Ливорно во время пребывания там эскадры А. Орлова. Как обычно, Грабянко разорился, наделал долгов, перебрался в Польшу, где ему покровительствовал Станислав Потоцкий, а с 1805 г. обосновался в Петербурге. Там его принимали вдова Плещеева Наталья Федоровна, М. И. Данауров, А. Ф. Лабзин, П. И. Озеров-Дерябин, гофмаршал двора великого князя Константина и основатель ложи «Новый Израиль» Р. А. Кошелев и др. Грабянко исцелял, пророчествовал о рождении Антихриста, предсказывал, что конец света наступит в 1835 г., но в 1807 г. был арестован по обвинению в шпионаже. В крепости он вскоре умер, может быть, отравился [655].

Россия, славившаяся богатством недр, манила тех, кто хотел добывать золото: как рудных дел мастер, алхимик или плут. Инспекционный осмотр курляндских рудников, произведенный Казановой перед въездом в Россию, приобретает символический характер, воспринимается как спуск за золотом в подземный мир. В 1755 г., в первый свой приезд в Россию, шевалье Дуглас в качестве прикрытия использовал профессию рудознатца-любителя.

Фальшивомонетчик предстает как поддельный алхимик, как самозванец, шутовской соперник государя. Златоделание именуется «царской наукой», а печатание или чеканка денег — неотъемлемая привилегия монарха. Герои романа аббата Дюлорана «Кум Матье» (1777), философы, масоны и незадачливые игроки, промышляют в России «почтенным ремеслом, право заниматься которым оставляют за собой государи». Литературных персонажей, французов, высылают в Сибирь, откуда они бегут. Были и подлинные французские фальшивомонетчики, вроде Шампаньоло, для поимки которого разрабатывалась секретная операция, были и отечественные. Нас, как всегда, больше интересует промежуточный случай: братья Степана, Премислав-Марко и Ганнибал Занновичи, поселились в Шклове у Зорича. Там сама собой образовалась колония авантюристов, но не республика, как мечтал Бернарден де Сен-Пьер, а двор, окружавший сюзерена. Видимо, в какой-то момент искатели приключений решили поправить денежные дела, ввозя фальшивые ассигнации. Но жиды города Шклова фальшивые билеты распознали быстро, донесли Потемкину, а тот умело воспользовался возможностью унизить бывшего фаворита в глазах императрицы. В 1783 г. Занновичи были арестованы и отправлены на пять лет в Нейшлотскую крепость на границе со Швецией. Сальморанк тоже был замешан в аферу, но его освободили, наградив 500 рублями за донос на Занновичей; Зорич отделался вконец погубленной репутацией. Но туг произошло самое интересное: в 1788 г., когда срок заключения братьев подошел к концу, Россия объявила войну Швеции. Премислав Заннович, хорошо знавший фортификацию, организовал оборону крепости и сохранил д ля России важный стратегический пункт. В следственном деле хранится подробный план обороны, дневник осады и рапорт коменданта, отмечающего большую помощь арестантов Занновичей [656]. После этого подвига братья были освобождены (срок вышел) и отправлены зимой в Архангельск, дожидаться открытия навигации, чтобы покинуть страну.

В заключение рассмотрим два варианта поведения, которые мы ранее только упоминали: жить в России, состоя на службе у другого государства, или жить в Европе, служа России. Профессия очевидна: дипломат (посланник, секретарь посольства, консул) или секретный агент.

Должность посла Франции, страны, знаменитой искусством галантного обхождения, предоставляла прекрасные возможности претендовать на роль фаворита. В XVIII в. дипломатические отношения между Россией и Францией строились по принципу любви-ненависти. С одной стороны, постоянное противоборство (за исключением Семилетней войны, да и то в конце кампании русские войска по приказу Петра III повернулись против прежних союзников), с другой — стремление Франции поддерживать на высшем уровне личные отношения. В юности Елизавета Петровна была просватана за Людовика XV, и король полагал, что царица сохранила к нему нежные чувства; после восстановления дипломатических отношений и до кончины государыни они вели прямую секретную переписку. Подбирая посла в Петербург, французское правительство искало мужчин видных и обходительных. Дипломат находился на службе и сохранял независимость, никому в России не подчинялся. Он был принят при дворе официально и должен был повсюду следовать за ним, при этом мог вести с императрицей приватные беседы, сопровождать ее в поездках и даже путешествовать в одной карете. Но это особое положение делало успех опаснее неудачи: вспомним о высылке маркиза де ла Шетарди. Лишь в 1756 г. Дуглас и д’Эон, присланные в Россию с секретной миссией, смогли исправить ошибки, допущенные официальной дипломатией. Были подписаны договоры между Францией, Австрией и Россией, переменились все политические союзы, началась Семилетняя война. Шевалье д’Эон прибыл в страну, когда Чуди ее покинул; авантюристы, соперничая, постоянно сменяют друг друга, как будто передавая эстафетную палочку действия: Фужере де Монброн, Чуди, д’Эон, Одар, Бернарден де Сен-Пьер, Пикте, Казанова, Билиштейн, Карра, Сальморанк, де Рибас, Занновичи и др.

Русская карьера д’Эона — один из редких примеров удачного превращения секретного агента в полноправного дипломата. В письмах и донесениях он подробно описывает свое ученичество на этом поприще. Юный д’Эон намечает стратегию поведения и изучения страны, весьма характерную для иностранцев в России. 7 августа 1756 г. он пишет к Терсье, в Секрет Короля, что решил выучить русский язык, а в часы досуга создать очерк истории России, ее нравов и законов, живописать мудрость правительства, процветание искусств и наук, красот Петербурга и его дворцов, дабы доставить удовольствие императрице и ее министрам, опубликовав сочинение в «Année litteraire», журнале своего друга аббата Фрерона [657]. Но спустя полгода, после заключения союза между двумя странами, ситуация меняется, лесть более не нужна. 1 (12) января 1757 г. д’Эон пишет из Петербурга Терсье: