Котовский (Книга 2, Эстафета жизни)

Усилием воли он стряхивал наваждение. И снова, согласно разработанному графику, мчался в экспрессе, назначал встречи, домогался аудиенции, снова и снова плел политическую паутину, как упрямый паук.

Казалось бы, ну для чего ему было ехать в Японию? Но Сальников, не задумываясь, пустился в это утомительное путешествие.

- С тех пор как страна Восходящего солнца ступила на дорожку империализма, - пояснил Сальников своему ближайшему помощнику, давая ему инструкции на время своего отсутствия, - она из кожи лезет вон, чтобы выбиться в люди. Нельзя забывать об этом. Даже немцы считаются с этой страной, говорят: "Японцы - пруссаки Востока".

- Все лезут из кожи, - меланхолически отозвался собеседник Сальникова. - Время такое.

Какое знал Сальников волшебное слово, что перед ним гостеприимно открывались двери всех властителей мира? Он был немедленно принят генералом Танака, маленьким, щуплым, с пронизывающим взглядом и приторно-любезной улыбкой.

- Для того чтобы покорить мир, - с притворным простодушием толковал премьер-министр Сальникову, - мы прежде всего должны покорить Китай. Вы как полагаете?

- Мысль вполне зрелая, - невозмутимо ответил посетитель.

- А как же? Тогда все остальные страны южных морей испугаются нас и капитулируют, и весь мир поймет, что Восточная Азия принадлежит нам. Как вы полагаете?

- Для двадцатого века, сэр, характерно, что все хотят завладеть всем миром. Меньше, чем на весь мир, никто не согласен.

- Это не только в двадцатом. Это всегда.

- Вы правы, сэр. Но вы не докончили ваших вполне продуманных и крайне интересных наметок будущей вашей экспансии...

- Наш разговор, конечно, носит частный характер, - осклабился премьер-министр, - однако я не делаю тайны из своих намерений, тем более что они подробно изложены и пересуживаются всей мировой прессой раньше, чем я успел произнести хоть одно слово.

- Господин премьер-министр! В газетах публикуется столько сенсаций, что им никто уже не верит. А фантазия журналистов неудержима.

- А если бы и поверили? Как они могут помешать? Европейцы исчерпали свои возможности, они сами осознали, что наступил закат Европы, их закат. Завтрашний день принадлежит - кому? Как вы думаете? Первый шаг - Китай. Располагая ресурсами Китая, можно двинуться дальше. Но нельзя уверенно действовать, пока под ногами болтаются Соединенные Штаты. Как вы полагаете?

Не давая премьер-министру произнести окончательный приговор Европейскому континенту, Сальников вежливо справился, не беспокоит ли господина Танаку новый порядок, установившийся в России.

Танака перестал улыбаться. В его голосе прозвучало раздражение:

- И здесь Соединенные Штаты! Везде суют нос Соединенные Штаты! Если бы не они, мы давно бы навели порядки в Сибири, на всем пространстве вплоть до Урала! Но янки боятся нашего роста. Хоть бы в Азии предоставили нам самим решать, как поступать! Как вы думаете?

"Еще один одержимый! - размышлял Сальников, покидая Токио. - Но с этим можно еще поторговаться. До Урала - это он лишнего хватил. Танака мечтает захватить Россию до Урала с восточной стороны, немцы о том же мечтают, но уже ударом с Запада. Но тогда что же останется мне? Достаточно с него будет концессий на рыболовство!"

Сальников повидался в Японии с различного рода людьми. Обещали многое. Сальников тоже многое обещал. Расстались вполне довольные друг другом, и каждая сторона считала, что ей удалось получить значительную выгоду при переговорах.

Возвращаясь из Японии на океанском пароходе, Виталий Павлович ухитрился не заметить ни величия океана, ни волшебных переливов темно-зеленых, а порою коричневых набегающих волн, он не увидел ни необъятного неба, ни белоснежных кителей моряков, ни загадочных взглядов незнакомки, совершающей прогулку на том же пароходе. Он был погружен в свои мысли, в свои планы, в свои дела. Он грезил о завтрашнем триумфе.

Сколько сил, изобретательности, денег, красноречия затратил он на подготовку грандиозной акции! Как тщательно все продумал! Взять только одну схему антисоветской организации, созданную им: все действуют, но никто никого не знает. Существуют звенья, пятерки, каждые пять человек знают только друг друга, руководитель пятерки тайно связан с одним, только с одним из другой пятерки. В случае провала выходят из игры пятеро, но в целом организация остается нераскрытой. И только у одного Сальникова хранится строжайше зашифрованный список всех точек на территории Советской России.

Сальников пришел к убеждению, что государственный переворот возможен только изнутри. Восстание начинается одновременно в нескольких районах. После захвата хотя бы небольшой территории Сальников объявляет себя диктатором Новой России и обращается за дружеской помощью к иностранным государствам. Те признают Сальникова и двигают заранее подготовленные войска, чтобы поддержать "фактического правителя России".

"Гениально? - спрашивал сам себя Сальников и сам отвечал: Гениально!"

Проникая на советскую землю, Сальников всякий раз испытывал особенное чувство. Вот он идет с подложными документами, с преображенной внешностью по улицам Москвы. Вот он мчится в советских поездах, переезжает из города в город, там и тут встречается со своими сообщниками... Он действует крадучись, его повсюду стережет опасность. Он рыщет, как волк, забравшийся ночью в деревню. Малейшая оплошность - и конец. А ведь так для него бесспорно, что в самом ближайшем будущем он будет проезжать здесь же, по этим самым местам, в элегантном открытом автомобиле, и восторженная толпа будет приветствовать его появление, женщины будут бросать ему цветы, дети будут протягивать к нему ручонки... Все так хорошо знают теперь его приятное, красивое, властное, всем дорогое лицо! И он с благосклонной улыбкой отвечает на приветствия своего народа и следует в свою роскошную резиденцию, сопровождаемый свитой... И куда ни взгляни, всюду его портреты, портреты...

На какое-то мгновение Сальников теряет сознание, даже пошатывается... Но в следующий миг он снова весь собран, весь наэлектризован, готов к любым неожиданностям, полон непоколебимой уверенности в себе.