Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры (950—1350 гг.)

Ясно также, что постепенно совершался отход от правового плюрализма, который был характерен для начального периода завоевательного движения и колонизации, и шло продвижение в сто -рону новой, однородной правовой системы. Иногда этот процесс сводился в основном к исправлению имеющихся перекосов и пото -му не мог вызывать больших возражений со стороны той этнической группы, чьи интересы он затрагивал. В частности, мы уже рас -сматривали ту тройственную ситуацию с отправлением судопроизводства, какая наблюдалась в Толедо эпохи Реконкисты. Аналогич -ные системы с параллельным существованием разной юстиции имелись первоначально и в соседней Талавере. Тем не менее общая тенденция в Новой Кастилии также складывалась в сторону постепенного формирования правового единообразия. В 1290 году король Санчо IV в своем указе отметил «многие ущемления, которые испытывают мосарабы и кастильцы с точки зрения права», и повелел, чтобы отныне «не должно быть между ними никаких различий на том основании, что одни говорят, что они мосарабы, а другие — что они кастильцы, но они будут одним целым (que sean todos unos) и называться талаверцами, без различий; и все должны руководствоваться кодексом законов Леона»115. Однако чаще бывало так, что на смену плюрализму шло господство юстиции завоевателей. Например, в Уэльсе местные валлийские законы на протяжении Позднего Средневековья постепенно модифицировались в направлении утверждения все более широкой роли жюри присяжных и замены компенсационной системы более жестким «законом Лондона», то есть введением смертной казни и принципа персональной ответственности116. Апогей наступил в 1536 году, когда Английский парламент постановил, что «законы, указы и статуты сего Королевства Английского… надлежит исполнять, претворять и воплощать в означенной стране, или владении Уэльс», и объявил о своем намерении «искоренить любую и всякую дурную практику и обычаи, отличные от указанных». Все судебные процедуры должны были впредь осуществляться «на английском языке», владение английским языком становилось условием для занятия официальных постов в Уэльсе, а валлийский язык был отвергнут, как «не имеющий ничего общего и не созвучный с родным языком, имеющим хождение в этом королевстве» 11Л Аналогичным образом на Пиренеях испанская

8. Межэтнические отношения… 1) Язык и право

243

христианская система права сменила мусульманские законы, а в землях полабских славян господствующим стал немецкий закон. Если говорить о долгосрочной тенденции развития на протяжении ХД—XVI веков, то ее вектор лежал в направлении от индивидуализированного права к террриториальному, от плюрализма к единообразию. Путь к единому королю, единому закону и единой вере fun roi, une lot, une foi) был долог, но одной из его составляющих несомненно была трансформация правовой системы.

9. Межэтнические отношения

на границах христианской Европы.

2) Власть и происхождение

«Человеческая натура такова, что любому, откуда бы он ни был родом, милее его собственный народ, чем чужаки»1.

В каждом этнически неоднородном обществе политические противники стремятся манипулировать чувствами национальной солидарности или вражды, используя их в своих целях, и то, насколько они в этом преуспевают, выражается впоследствии не только в относительной численности или благосостоянии той или иной этнической группы, но и в общей модели социально-политической жизни общества. Зоны конфликта могут быть различны по времени и месту. В эпоху Высокого Средневековья на перифериях латинской Европы такими особо важными аренами противоречий служи -ли Церковь, двор правителя и городское общество.

ЦЕРКОВЬ

Смешение народов, ставшее следствием перемещения больших людских масс в ходе колониального освоения европейской периферии в эпоху Высокого Средневековья, не всегда означало смешение христиан и нехристиан. Зачастую его результатом становилось общество, в котором тесно соседствовали разные этнические группы, исповедовавшие одну веру — христианскую. Остзидлунг, где немцы расселились на исконно славянских землях, а также кельтские районы Британских островов, которые в эту эпоху населили англичане и другие эмигранты из Западной Европы, представляют собой те два региона, где этническая пестрота сочеталась с религиозной однородностью общества. Здесь межнациональные противоречия не усугублялись расхождениями в вере и церковной практике.

В тех районах, где в тесном соседстве жили христиане, говорившие на разных языках и имевшие разные правовые устои, ареной межэтнического соперничества становилась сама Церковь. Здесь поистине разыгрывалось самое драматическое противостояние, и причины тому налицо. Церковные должности были весьма доходны, означали реальную власть и представляли несомненное поле для осуществления амбиций. Еще более значительным был тот факт, что духовенство, являясь авторитетом в сфере отправления культа, морали и образования, фактически получало право говорить от имени всей общины или группы. Отдать место своих проповед-

9, Межэтнические отношения,., 2) Власть и происхождение 245

ников и пасторов чужакам, говорящим на иностранном языке, было равносильно тому, чтобы лишиться голоса и твердого национально -го самоопределения. Кроме того, специфические условия подбора клерикальных кадров придавали необычайную нестабильность всему процессу церковной колонизации. Поскольку в принципе такие назначения осуществлялись по заслугам, а не по наследству, то церковная иерархия оказывалась открыта для кандидатов нового типа. Войти в круг светской знати можно было посредством купли-продажи, брака или бенефиция, но во всех случаях на это требовалось время. Что касается постоянно пополнявшегося бюрократичес -кого аппарата, каковым, по сути, являлась церковь, то тут при определенных обстоятельствах этнический состав должностных лиц мог меняться намного быстрее.

Церковь была растущим образованием, ей требовалось расширять свой штат и определять, пригоден ли каждый потенциальный кандидат на тот или иной пост. Ежегодно выносились тысячи решений по поводу новых назначений в конкретную епархию, пребенду, аббатство или приход. Здесь должны были учитываться несовпадающие интересы местных религиозных общин и знатных родов, монашеских орденов и отдельных прелатов, королей и папства. Был выработан целый набор критериев, по которым кандидат мог допускаться на церковную должность. Учитывались такие аспекты, как личная свобода, легитимность, физическое здоровье и возраст. В областях, о которых мы сейчас ведем речь, то есть в подвергшихся колонизации окраинных районах католического мира, к этому набору критериев добавлялась еще и этническая принадлежность кандидат.

Церковь была не обычным институтом, а открыто претендующим на особое предназначение. Вот почему всякая борьба за крес -ло в церковной иерархии сопровождалась рассуждениями о долге духовенства, особенно той его части, которой вверялась забота о душах верующих. (Подчас, впрочем, такие декларации преследовали исключительно тактические цели.) Поскольку долг пастора подразумевал чтение проповедей, исповедь, утешение, совет и порицание, то исполнить его эффективно было под силу лишь священнику, способному общаться с паствой на ее родном языке. Как прави -ло, этот принцип не подвергался сомнению. Хронист Герлах Мюль-хаузенский сетовал, что в 1170 году руководить Пражской епархией был поставлен немец, «абсолютно не владеющий чешским языком». Автор относит факт его назначения за счет родственных связей кандидата с королевой Богемии, ибо «сами они [выборщики] по своей воле ни за что бы не избрали иностранца, не знающего их языка»2. Напротив, Козьма Пражский обращал особое внимание на то, что немцы, избираемые на епископский престол в X веке, «владели славянским языком в совершенстве» либо «были ему в совершенстве обучены»-*. Когда Геральд Валлийский примерно в 1200 году предложил свою кандидатуру в епархию св. Давида, он заявил, что «собрание каноников св. Давида ни за что не утвердит

246

Роберт Бартлетт. Становление Европы