История русской армии. Том первый

7 июня, согласно новому расписанию полков, Суворов назначен в Гирсово, единственное место, которым мы овладели на правом берегу реки и через которое Румянцев предполагал перейти Дунай. Потому удержать его в наших руках было весьма важно.

В ночь на 3 сентября Суворов одержал здесь блестящую победу, заманив 12 тысяч турок к нашим окопам с 3 тысячами солдат, а затем нанеся встречный удар и преследуя врага 30 верст конницей. Потери турок превысили 1100 человек наши — 200. Это образец выжидательного с решительной целью боя.

Зимой 1773 г. Суворов взял отпуск и отбыл в Москву, где неожиданно женился [33], но к началу 1774 г. вновь прибыл к войскам.

Румянцев полагал открыть действия в начале мая. Главные силы собирались у Браилова, западное крыло Репнина — у Слободзеи, восточное крыло Каменского — у Измаила, Суворов поддержкой — у Гирсова. Салтыков оборонял Верхний Дунай и Журжево. Суворов был подчинен Каменскому, для совместных с ним действий они условились наступать к Базарджику и далее к Шумле.

Это привело к упорному встречному бою у Козлуджи, в котором Суворов, не дожидаясь Каменского, с 8 тысячами солдат обрушился на 40 тысяч турок. Под быстрым натиском Суворова турки начали терять голову: они рубили для ускорения бегства постромки артиллерийских лошадей, убивали своих всадников. Когда же к Суворову подоспели 10 орудий, все турецкое войско обратилось в ужасе в бегство. Суворову досталась богатая добыча: 29 орудий и 207 знамен. Потеря турок показывается различно: наименьшая — 500 убитых и 100 пленных, наша — 200 человек.

Несмотря на утомление, Суворов преследовал неприятеля до наступления ночи.

Сражение у Козлуджи было случайным для обеих сторон [34]. В подобных боях и берет верх тот, кто раньше быстрыми, смелыми действиями убедит противника в своем превосходстве.

После победы Суворов подвергся упрекам Румянцева за действия вопреки приказанию, отдельно от Каменского, и за уклонение от подчинения ему. Но вот в чем дело — Суворов и Каменский были упрямы, самолюбивы, недолюбливали друг друга. Совместные действия могли кончиться крупной ссорой в ущерб делу; Суворов постарался этого избежать [35]. Наконец, Суворов чувствовал себя достаточно сильным и без Каменского. В общем, самостоятельность Суворова увенчалась успехом, и сам Каменский донес, что признает Суворова единственным виновником победы.

Победой при Козлудже турки так были потрясены, что вскоре Порта подписала Кучук-Кайнарджийский мир на условиях, предложенных русским правительством.

В первую Турецкую войну все главные победы были одержаны Суворовым. Под Туртукаем он дважды бьет многочисленного неприятеля с 4 тысячами солдат. Под Гирсовом 3 тысячи воинов бьют 12-тысячное войско; наконец, под Козлуджи 8 тысяч человек бьют 40 тысяч.

Обыкновенно принято думать, что турки были противником слабым; что бить их было легко; что их нестройные, хотя и многочисленные толпы готовы были бежать при первой к тому возможности и что «европейское качество всегда побьет азиатское количество», — как говорит историк Соловьев. Однако те же беспорядочные толпы турок били хорошо обученные австрийские войска и вынуждали Австрию подписывать постыдный мир, вроде Белградского. Следовательно, наши победы над турками, помимо выучки войска, одерживались еще и превосходством духа. Попутно Суворов не оставлял без внимания и тактические приемы.

Румянцев первым, в нарушение традиций, стал строить войска в несколько каре. Суворов пошел дальше; у него в каре строились даже роты. Это давало большую подвижность, а одно или несколько разбитых каре не мешали остальным, тем более что Суворов строил их в два ряда. Кроме того, суворовские каре всегда могли поддержать друг друга перекрестным огнем. Это его знаменитое высказывание: «подвижные кареи, не закрывая крестных огней».

В общем, Суворов вложил в свои построения прерывчатость по фронту и в глубину, основав ее на самостоятельности, выучке и вере вождя в войска, а войск — в вождей, как это было в Риме, в революционных войсках и должно было еще больше закрепиться теперь, при здравом понимании глубокой тактики.

Деятельность Суворова в 1774–1787 гг. После войны общественное мнение указало на Суворова как на надежнейшего усмирителя все еще бушевавшего Пугачевского бунта. За девять дней прошел Суворов 600 верст, но ему не удалось сразиться с Пугачевым, который был разбит и взят в плен Михельсоном. Суворову осталось лишь распорядиться отправить Пугачева в Москву.

После казни Пугачева Суворову было поручено умиротворить край. Менее чем за год Суворов выполнил задачу не силой оружия, к которому старался не прибегать, а человечностью и целесообразными мерами.

После умиротворения восточных окраин Суворова направляют в Крым. Однако здесь он пробыл недолго: попав под начальство Прозоровского, человека посредственного, Суворов отпросился в отпуск, в Полтаву, и в Крым больше не явился, несмотря на предписание Румянцева.

Томимый жаждой деятельности, Суворов с помощью Потемкина был назначен на Кубань. За три месяца Суворов сделал больше, чем его предшественник за несколько лет. Румянцев, оценив это, назначил Суворова в Крым на место Прозоровского. Здесь Суворов проявил и дипломатический дар, убедив крымцев в необходимости принять наше подданство. Обращением с населением Суворов и его войска приобрели добрую славу. Морское побережье было искусно охранено.

Однако Суворов из-за недоразумений с Румянцевым просил другого назначения; снова при содействии Потемкина получил Малороссийскую дивизию и уехал в Полтаву, к жене с дочкой. Но и здесь он пробыл недолго. В Петербурге будировалась несбыточная тогда затея: завязать торговлю с Индией через Персию и Каспийское море, для чего тоже понадобился Суворов. Целых два года жил он в Астрахани без дела. «Боже мой, долго ли еще мне в таком тиранстве томиться», — пишет он. Наконец Потемкин вызвал его снова в Крым, где происки турок произвели волнения. Пользуясь этим, мы заняли не только Крым, но и Тамань и Прикубанский край. Надо было привести к присяге новых русских подданных. Хорошо зная нравы туземцев, Суворов прибегнул к любезности и угощениям, и ногайцы присягнули. Но вскоре, в отсутствие Суворова, изменили и, хотя и были разбиты, ушли за Кубань, не признав нашей власти. Суворов с 16 ротами, 16 эскадронами, 16 казачьими полками и 16 орудиями выступил за Кубань и настиг ногайцев, прежде чем они ушли в недоступные горы.

^{Генералиссимус князь А. В. Суворов}

Прибегнув к ночным передвижениям и распространив ложные слухи, Суворов ночью 30 сентября перешел Кубань вброд по шею, а утром, близ урочища Керменчик, неожиданно напал на ногайцев и после 8-часового жестокого боя разбил их, вынудив к полной покорности. Крымские татары, боясь подобной участи, начали переселяться в Турцию, а Турция в феврале 1774 г. признала подданство России Крыма и Кубанского края.

После Крыма и Кубани, Суворов получил на два года Владимирскую дивизию. Это время Александр Васильевич признавал за «бездействие», и тут-то разошелся он с женой, отдав дочь в институт, а малютку-сына оставив при матери.

В конце 1786 г. Суворов по старшинству произведен в генерал-аншефы (полный генерал) и по желанию Потемкина поставлен во главе войск в Кременчуге, ибо Потемкину во время путешествия Екатерины в Крым нужно было представить и войска в должном виде.

30 апреля был смотр войскам Суворова, который в ходе него провел свое обычное учение. Все были поражены щегольским снаряжением солдат, их видом и особенно точностью и живостью движений и действий. Спутник Екатерины, император Иосиф II, признался, что не видел лучших войск. После этого смотра имя Суворова прогремело по всей Европе, и к его боевым подвигам прибавилась слава выдающегося военного учителя. В общем, созрело всеобъемлющее дарование, способное и бить врага в открытом поле, и мирным путем присоединять целые области, и обучать войска истреблению врага, и покорять без выстрела сердца целых народов.