Запрещенная история

Если каким-то чудом нам удалось бы открыть непонятный артефакт в пустыне Сахара, который пролежал в земле многие тысячелетия, как мы определим его назначение? При гипотезе о его техническом назначении проблема будет в том, чтобы доказать это. Нам придется обратиться к инженеру, изучающему конструкции готовых изделий. А он, изучив дизайн данного предмета, определит его функцию. Изучение конструкции готовых изделий — часть индустриальной конкуренции в течение многих лет. Инженеры приобретают продукцию конкурента. Изучая ее дизайн и детали, они разбираются в технологии, ставшей основой создания этой продукции. Вот почему так важно получение военной техники и оружия потенциального или реального противника.

Если после тщательного изучения неизвестного доисторического артефакта мы решим, что он может быть машиной — механизмом для создания артефактов, как можно узнать, что это был точный станок? Для доказательства того, что наш доисторический станок был точным, необходимо измерить его точность. Определенные детали, обеспечивающие точность станков, изготавливают также с высокой степенью точности.

Плоские поверхности, обеспечивающие правильное функционирование машины, обрабатывают с точностью в пределах 0,0002 дюйма. Точность такого уровня отделяет механизмы, являющиеся результатом спроса и развития, от примитивных орудий. Открытие такой точности обеспечит доказательство того, что артефакт имел более высокое назначение. Если эти компоненты окажутся не прецизионными, то доводы против того, что это изделие не является продуктом развитого общества, станут более вескими.

Следовательно главным свидетельством является точность измеряемых поверхностей. Высококвалифицированные специалисты не создают поверхности с такой точностью, если артефакт, который они создают, не предназначен для работы в соответствии сточными спецификациями. Если нет необходимости, то точность не учитывается вообще.

При изучении доисторических машин, нам следует обратить внимание на артефакты, изготовленные из железа и стали, но не из гранита, что, в основном, объясняется тем, что мы в наше время используем железо и сталь для изготовления своих машин. Мы смотрим на вещи так, как смотрим мы, а не так, как на них смотрели они. Тем не менее главным доказательством, которое потребуется для подтверждения вывода о том, что стальной артефакт был прецизионной машиной, является его точность и продукция, изготавливаемая с помощью этой машины. Эту точность можно обнаружить в Египте, она присутствует во многих артефактах, которые могут пережить десятки тысяч лет и сохранять свою точность.

У нас может не быть железа и стали, использованных для создания артефакта, но у нас есть в изобилии продукция. Многие из этих артефактов, я полагаю, могли быть неправильно идентифицированы и приписаны тому времени, которое не подтверждает гипотезу о том, что инструменты, использованные для их создания, могли разрушаться в течение значительно более продолжительных периодов времени, чем допускают установленные даты. Такое предположение подтверждается, если мы рассмотрим артефакты только с технической точки зрения. Говорят, что для того, чтобы понять древнюю египетскую культуру, следует думать как древние египтяне. Однако чтобы понять технические достижения, следует думать как инженер.

Гранитный бокс внутри пирамиды Хефрена имеет такие же характеристики, как боксы внутри Серапеума. Но боксы в Се-рапеуме приписывают восемнадцатой династии, что более чем на одиннадцать столетий позднее, т. е. тому периоду, когда работы по камню пришли в упадок. Учитывая, что это датирование основано на гончарной утвари, которая была найдена, а не на собственно боксах, вполне разумно предположить, что датирование боксов выполнено неправильно.

Характеристики боксов показывают, что их создатели использовали те же орудия труда и владели теми же умениями и знаниями, как те, кто создали пирамиду Хефрена. Более того боксы в этих двух точках являются свидетельством того, что они предназначались для значительно более высокой цели, и были не просто саркофагами для захоронения.

Они обработаны с высокой степенью точности, их углы абсолютно вертикальные, а внутренние углы поразительно острые. Все эти особенности чрезвычайно трудно осуществить на практике, ни одна из них не требуется для простого похоронного бокса.

В 1995 г. я проверял внутреннюю и наружную поверхности двух боксов в Серапеуме с помощью шестидюймового прецизионного бруска для определения плоскостности, точность которого была до 0,0002 дюйма. Мое сообщение о том, что я обнаружил, опубликовано в моей книге Электростанция в Гизе и на веб-сайте в Интернете.

Артефакты, измеренные мною в Египте, имели признаки применения тщательных и замечательных производственных методов. Они безошибочны и безупречны по своей точности, но их происхождение или назначение всегда останутся открытыми для размышлений. Опубликованные фотографиии снимались внутри Серапеума 27 августа 2001 г. На тех из них, где я снят внутри одного из этих огромных боксов, показано, как я проверяю вертикальность между крышкой, вес которой равен двадцати семи тоннам, и внутренней поверхностью гранитного бокса, которой она принадлежит. Прецизионный прямоугольник, которым я пользовался, откалиброван с точностью до 0, 00005 дюйма (а это равно 5/100 000 дюйма) с помощью компаратора компании Джоунс & Ламсон.

Внутренняя сторона крышки и внутренняя стенка бокса невообразимо перпендикулярны. Обнаружив, что перпендикулярность присутствует не на одной стороне бокса, а на обеих сторонах, понял, насколько увеличивался уровень трудности выполнения этой задачи.

Задумайтесь об этом как о геометрической реальности. Для того чтобы крышка была абсолютно перпендикулярна двум внутренним стенкам, внутренние стенки должны быть абсолютно параллельны. Более того верхняя сторона бокса должна представлять собой плоскость, вертикальную относительно сторон. Это экспоненциально увеличивает трудность обработки внутренней части. Изготовители таких боксов в Серапеуме не только создали внутренние поверхности, которые были плоскими при измерении по горизонтали и по вертикали, но также обеспечили вертикальность и параллельность друг другу поверхностей, которые они создали, причем длина сторон одной поверхности, верхней, равнялась пяти футам, а расстояние между ними составляло десять футов. Но без такой параллельности и вертикальности верхней поверхности, вертикальность, определенная с обеих сторон, не могла существовать.

Как инженер и высококвалифицированный работник, проработавший на производстве более чем сорок лет, создав прецизионные артефакты в нашем современном мире, полагаю, что такое достижение в доисторические времена не может вызвать ничего, кроме полного удивления. Никто не будет заниматься такой работой, если артефакт не предназначен для какой-то высокой цели. Даже концепция точности такого уровня не возникнет у высококвалифицированного специалиста, если имеется другое средство для выполнения того, для чего предназначен этот артефакт. Другой единственной причиной создания точности такой степени в объекте может быть то, что инструменты, использованные для ее создания, были настолько прецизионными, что не могли производить нечто меньшее, чем точность. В любом случае перед нами более развитая цивилизация, существовавшая в доисторические времена, чем считают в настоящее время. Выводы, следующие из этого, потрясающие.

Именно поэтому я полагаю, что эти артефакты, измеренные мною в Египте, представляют собой неопровержимое свидетельство, которое доказывает, не оставляя ни малейших сомнений, что в древнем Египте существовала более высокоразвитая цивилизация, чем нам постоянно твердят. Свидетельство вырезано в камне.

Боксы, которые не стоят на пути, протоптанном туристами, а находятся в каменных туннелях Серапеума, в наше время создать чрезвычайно трудно. Их гладкие, плоские поверхности, ортогональная точность и невероятно небольшие радиусы внутреннего угла, проверенные мною с помощью современных прецизионных приборов для определения плоскостности, вертикальности и с помощью датчиков радиусов, приводят меня в священный трепет. Несмотря на то, что я обращался к четырем изготовителям прецизионного гранита, не смог найти никого, кто мог бы воспроизвести их совершенство. Я не сказал бы, что в наше время невозможно сделать хотя бы один бокс, если у нас есть для этого веские причины.