Грозный год - 1919-й (Дилогия о С М Кирове - 1)

Когда он ушел, на душе у Василия стало еще тоскливее.

Вдруг он услышал песню своего отряда. Он отбросил простыню в сторону и вскочил с кровати. Ступил больной ногой на пол, вскрикнул от боли. Схватил костыли и в два прыжка очутился у окна. По улице, растянувшись на целую версту, шли бойцы отряда, его боевые товарищи. Шли запыленные, усталые, но с песней.

- Нефедов! - крикнул Василий. - Нефедов!..

Но никто его не услышал. Грозная песня гремела на улице:

На то мы красные орлы,

Солдаты-коммунары,

В штыки идем мы на врага,

Бойцы идут за нами...

Давно прошел отряд, а Василий все стоял у окна и смотрел на опустевшую улицу. Стало уже совсем темно, а он все стоял и стоял.

К нему подошел Корней Ильин.

- Тяжело тебе? И нам не легче. Ничего, не падай духом. Вот, к примеру, взять Петра Никифоровича, вожака нашего. Какой силы был человек! Какой разведчик! К белякам за "языком" ходил, не как другие, с винтовкой и гранатой, а с палкой и арканом. Подкрадется, оглушит, свяжет по рукам и ногам и тащит к себе в роту... А теперь часик походит, а два отдыхает на койке.

Но Василий ему не ответил. Он все смотрел в темную ночь. У него была своя дума.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

С утра в госпитале было шумно и людно. Раненые толпами ходили из палаты в палату, и всюду только и были слышны разговоры о ночных событиях в городе.

Подробности об этих событиях и другие новости Василий узнал от отца и Серафимы, которые зашли его навестить. Панкрат рассказывал, что ночью во время обыска в квартирах буржуев нашли много оружия и патронов. Арестована большая группа заговорщиков. Старик сообщил и более значительную новость: получена телеграмма Ленина Реввоенсовету: "Астрахань защищать до конца!"

Василия удивило, что отец и Серафима были в курсе последних событий.

- Откуда вы всё это знаете?

- Об этом - потом, потом! - Панкрат встал. - Одевайся, пойдем в город. Ходить можешь?

- На костылях вроде бы и могу. Но выпустят из ворот?..

- Выпустят! Пообедаем дома, а там махнем в театр. Киров будет выступать на митинге...

За обедом Панкрат сказал:

- Раз с Астраханью все стало ясно, хочу тебя предупредить, Вася... Только, чур, уговор: никому ни слова, даже матери!..

Василий положил больную ногу на табурет и приготовился слушать отца.

Панкрат долго потирал бородку и переглядывался с Серафимой, страдальчески морщил лоб, произносил какие-то бессвязные слова.

- Тут дело, значит, такое... Сам понимаешь - каждый должен приносить пользу общему делу. Ведь правда, сынок?

- Правда, отец. - Василий мучительно думал: о чем все-таки хотят сказать ему?

- Вот ты... любишь военное дело... лезешь в самое пекло. - Панкрат с трудом подбирал слова.

- Одним словом, Василий, - нетерпеливо вмешалась в разговор Серафима, - мы собираемся на Кубань!

Панкрат облегченно вздохнул:

- Вот это я и собирался тебе сказать, сынок!

Василий рассмеялся, погрозил ему пальцем:

- Ты со мной не хитри, отец. Говори - зачем вам сейчас ехать на Кубань?

- Я пойду по своей части, Вася, на железную дорогу. Буду работать в мастерских, как и в Грозном...

- Зачем? - спросил Василий, хотя уже все понял.

- Пустить под откос поезд с деникинцами... как ты думаешь, дело или не дело?

- Дело...

- Вывести из строя несколько паровозов...

- Тоже дело! - Василий с изумлением посмотрел на отца. - А что там будет делать Серафима?

Но Серафима отказалась отвечать на его вопросы.

- Ну хорошо, - примирился Василий. - Тогда хоть скажите, когда вы тронетесь в дорогу?

- Как только наши возьмут Оленичево и Лагань... Повезем камышанам оружие, оттуда махнем на Кубань... Ну, сынок, не скоро мы теперь увидимся. Давай-ка по этому поводу выпьем по чарочке и пожелаем друг другу благополучия и доброго здоровья! - И Панкрат поднял стакан с кизлярским чихирем.

...Когда они после обеда вышли на улицу, то не узнали ее: кругом полно народу. По направлению к Зимнему театру шла чуть ли не вся трудовая Астрахань.

- Проберемся ли в театр? - усомнился Василий.

- Проберемся, - сказал Панкрат. - Театр сегодня охраняют ваши коммунары. Кстати, слышал - вашего Аристова назначают к Боронину командовать кавбригадой?

- Так ведь он же казак!.. Есаул!.. Три года командовал эскадроном на германском фронте! - с ликующей радостью ответил Василий.

- Товарищи! Наше сегодняшнее объединенное заседание открывается в тяжелой обстановке, - этим нерадостным вступлением начал свою речь Киров в затихшем многолюдном Зимнем театре. - Наша Астрахань объявлена на военно-осадном положении. По городу гуляет провокация обнаглевшей в своей бессильной ярости белой своры. Но вы знаете, товарищи, что Советская власть ничего не скрывает и не намерена скрывать от вас самой горькой правды.

У нас в руках есть анонимное письмо какого-то белогвардейца. В этом письме автор выражает уверенность, что в скором времени в Астрахань ворвутся белогвардейские отряды генерала Деникина и тогда вы, мол, господа комиссары, все будете болтаться на столбах. И этот обнаглевший подлец смакует это удовольствие - видеть нас с вами повешенными.

Дни чрезвычайно тяжелых испытаний настали для всех нас... Вы знаете, что пал Царицын, тот самый революционный Царицын, подступы к которому залиты кровью рабочих - верных стражей и защитников его. Пал тот самый Красный Царицын, который четыре раза отражал бешеный натиск белогвардейцев, но на пятый раз пал... На другом фронте пал Харьков. Вы знаете, дальше, что белогвардейские банды захватили город Балашов по дороге от Камышина к центру. Белогвардейцы не останавливаются на занятых пунктах, продвигаются дальше. И это движение имеет пока определенный успех.

Вы знаете, однако, что вслед за тем, как белогвардейцы занимали Харьков и Екатеринослав, наша Красная Армия заняла Пермь и Кунгур, а сегодня пришло уже известие о взятии Красноуфимска...

Положение деникинского фронта для нас неблагоприятно. Очень возможно, что Деникин не остановится на своих головокружительных победах и займет, может быть, еще несколько городов. Но не нужно слишком отчаиваться и падать духом. Вспомним недавние успехи Колчака. Колчак зарвался и думал уже о полном удушении Советской власти. Но мы напрягли все силы и дали Колчаку такой могучий удар вооруженным кулаком в грудь, что Колчак теперь кубарем катится обратно в Сибирь.

В притихшем, насторожившемся зале все облегченно вздохнули. На какое-то мгновение стало шумно. То была радость: разбили Колчака разобьем и Деникина!

Но вот снова с трибуны зазвучал суровый, полный тревоги голос Кирова - и в зале стало тихо. Киров говорил о мерах, предпринятых для борьбы с Деникиным, об опасности, которая грозит Астрахани со стороны Лагани. Киров призвал собрание к революционной бдительности, к борьбе со шпионами и провокаторами, засылаемыми к нам в тылы белогвардейцами. Лицо его было вдохновенно. Искрой бодрости и верой в победу над врагом горели его глаза. Отчетливым, чеканным голосом он произнес на весь театр:

- Трусы и предатели в тяжелый для Астрахани час могут бежать из города. Наше же дело, товарищи, Астрахань защищать до конца!.. Этого требует от нас Ленин в телеграмме Реввоенсовету фронта!.. Этого требует судьба пролетарской революции!.. Расходясь с сегодняшнего собрания, мы должны сказать: "П о к а в А с т р а х а н с к о м к р а е е с т ь х о т ь о д и н к о м м у н и с т, у с т ь е р е к и В о л г и б ы л о, е с т ь и б у д е т с о в е т с к и м".

Последние слова Кирова звучали как клятва революционной Астрахани, и зал на них ответил громом аплодисментов.

Потом на трибуну вышел Атарбеков. Покашливая и прерывая речь длинными паузами, он начал рассказывать о раскрытом в Астрахани контрреволюционном заговоре "Цианистый калий".

- Все вы помните мартовский мятеж, - сказал Атарбеков. - Он начался десятого марта и одиннадцатого в основном был подавлен. Нам удалось захватить зачинщиков и главарей мятежа. У одного из них мы нашли незначительную на первый взгляд бумажку. Там значились какие-то фамилии будто бы заказчиков. Мы внимательно изучили эту бумажку и добрались до очень глубоких корней... Нам удалось узнать, что в Астрахани существует контрреволюционная организация, имеющая связь с Колчаком и Деникиным. Эта организация должна была произвести еще один мятеж, захватить город, расправиться с коммунистами, рабочими и обеспечить соединение дивизий Колчака с Деникиным для совместного похода на Москву...