Вагрия. Варяги Руси Яра: очерк деполитизированной историографии

2. Довольно странным для меня было обнаружение у большого числа дворовых людей среди подъемного материала Масковичей баджиков с обозначением профессий: ПЕВЦЫ, СТРЯПУХА, ГОЛИЦИНА ДЕВКА, ДЕВКА РОЗА, НЯНЯ, ЧЕЛЯДЬ, ЛЮДИ, ИНОК. Кроме того, имелись изделия (ЖЕСТЬ), ЗАКОЛКИ, КОСТЯНЫЕ ЗАПЛАТКИ, ГРУЗИЛА. Таким образом, были подняты вещи бытового назначения, принадлежавшие обслуге дворян. Они проливают свет на особенности средневекового быта русских людей, на ту отделку костюма челяди, сведения о которой до нас не дошли.

3. Несмотря на то, что ни одного вразумительного чтения Е. А. Мельникова не предложила, она не только включила данный материал в монографию о скандинавских рунах, но и имела смелость утверждать следующее: «Таким образом, поселение, существовавшее на месте масковичского городища, являлось военнополитическим, торговым и культурным центром в русско-латышско-литовском порубежье. Здесь проживало разноэтническое население, в том числе и скандинавы, которые могли быть славянизированными потомками варягов предшествующего времени, воинами-наемниками полоцких князей, позднее участниками походов крестоносцев» [86, с. 214]. Мы видим, что название поселения во внимание не принимается, а предположение о наличии скандинавов на Полоцкой земле перерастает в уверенность. Но почему? «При преобладании славянских предметов материальной культуры здесь найдено много восточноприбалтийских украшений. К украшениям относятся и немногочисленные предметы скандинавского происхождения: равноплечая фибула, подвеска-цепедержатель со спиралевидными кругами, непрорезная подвеска-уточка, подковообразная фибула с тордированной дугой и драконообразными концами» [там же]. Не проще ли предположить, что модницы-москвички, ставшие полочанками, просто приобрели для украшения скандинавский импорт? Перенося ситуацию на современность, можно спросить: означает ли находка в Москве колготок фирмы «Леванто» указанием на проживание тут большого слоя итальянцев? Однако для объяснения граффити скандинавского типа Мельниковой требуется наличие живых скандинавов на территории московитов, и она превращает находки скандинавского импорта в прямое доказательство наличия «участников походов крестоносцев». Замечательная логика! Однако, когда предположение без достаточных оснований переходит в уверенность, можно предвидеть печальный финал подобных построений, то есть либо неверное прочтение надписи, либо вообще невозможность ее прочтения. Что, собственно говоря, и произошло. Не прочитав по-скандинавски ни одной надписи, исследовательница в своих домыслах дошла ни больше ни меньше, как до «участников крестовых походов» – по баджикам стряпух и дворовых девок князя Голицына!

4. До знакомства с материалом из Масковичей я предполагал, что сотрудники Института российской истории РАН, особенно доктора наук, не занимаются фальсификацией исторических документов. Теперь я вижу, что ошибался. В угоду нужному чтению изображение грузила № 6.48 было прорисовано так, чтобы исключить возможность отобразить на нем все действительно имевшиеся знаки, которые однозначно свидетельствовали против их скандинавской интерпретации. Налицо научный подлог.

5. Остальные чтения, где следует стереотипный вывод исследовательницы о том, что интерпретация надписи не представляется возможной, не сопровождаются даже мыслью, что, возможно, она имеет дело просто с другим видом письма. Однако эпиграфиста, не признающего смежных видов письменности, невозможно считать профессионалом.

В силу сказанного к научной продукции рунолога Е. А. Мельниковой следует подходить с особой осторожностью как к весьма непрофессиональной и перепроверять каждый ее вывод.

Итак, никаких скандинавских, то есть германских (шведских, исландских), надписей в Белоруссии не было. Не было ни в России, ни в Белоруссии такого германского влияния, в котором нас стараются уверить. Конечно, люди и в Средние века перемещались из страны в страну, и случайно можно обнаружить до десятка совершенно не связанных друг с другом надписей типа амулетов Рюрикова городища (ниже мы увидим, что и на них нет скандинавско-германских надписей, только русские!). Но говорить о том, что наши, русские древние надписи являются германско-скандинавскими – значит, говорить заведомую ложь от лица науки.

К сожалению, сложилось целое поколение ученых, стоящих на позициях пангерманизма (Е. А. Мельникова, М. Б. Щукин, Е. А. Рыбина), которые систематически искажают историю Руси, выдавая достижения русской культуры за духовный продукт германских племен. В этой своей части Российская академия наук оторвалась от собственного народа и собственной истории и оказалась глухой к новейшим достижениям в области русской эпиграфики. Следование в фарватере западной науки оказалось куда комфортнее и необременительнее, чем изучение славянской и русской руники. В условиях, когда на неявные надписи можно не обращать внимания, когда чтения вроде UWA или DKUW, не имеющие смысла, считаются неплохим научным результатом, а чтение задом наперед одного слова из четырех, TILARIDS, с сомнительным смыслом ЦЕЛЕСКАКАНИЕ (для копья, остающегося в руках у воина), полагается имеющим большое значение не только для рунологии, но и для германистики и истории культуры в целом, в этих условиях, действительно, – отчего бы не пофантазировать от души? За государственный (и иностранный) счет и за счет искажения русской истории? Вот и происходит ежегодное и ежечасное утеснение русских на историческом пространстве. И если в XVIII в. Миллер, Байер и Шлецер лишили нас русской античности, оставив только Средневековье, то Е. А. Мельникова делает как поляков, забредших в Ковель, так и русских монахов Мариинского монастыря у села Лепесовка готами, М. Б. Щукин причисляет к готским истинно русские надписи, а Е. А. Рыбина относит надписи на новгородских товарах и русские же надписи из славянского города Любека (позже ставшего германским) и к германским, и к нечитаемым.

Рунические надписи внутри Германии. Все ли они германские?

Нас интересует влияние Руси на Германию. Мы только что убедились, что обратного влияния не было. Но наша цель гораздо глубже – показать, что русское влияние на германскую культуру существовало, в том числе и на письменность.

В XVIII в. исследователи Германии не сомневались, что германские руны намного старше кириллицы и что германские племена пришли в Европу много раньше славян. Сочувствуя славянам, они пытались показать веком позже, что славяне в городе Ретра в храме Радегаста тоже употребляли германские руны, и даже чуть-чуть их видоизменяли, таким образом хотя бы отчасти приобщаясь к письменности и цивилизации. Позже, однако, выяснилось, что видоизменений германских рун в их надписях нет, а некие пародии на священные фигурки Ватрослав Ягич, академик Петербургской и иных академий, принял за подделки и на этом основании счел все найденные на месте Ретры фигурки славянских богов с надписями фальшивками. Я часто высказывал мысль о том, что так называемые германские руны произошли от славянских видов письма, и в одной из своих брошюр реабилитировал фигурки из Ретры, показав, что на них имеются надписи руницей, которая не была известна ни исследователям, ни возможным изготовителям фигурок в Германии вплоть до XX в., но была прекрасно известна славянам [161]. Теперь осталось показать, что славяне не только знали германские руны и активно

ими пользовались, но и сами германские тексты возникали в славянских производственных мастерских. Такой возможности у меня долго не было. Теперь она представилась.

№ 42. Камень с острова Борнгольм. На рис. 75 изображен камень, найденный в Эстемари, Согн, на острове Борнгольм. В подрисуночной подписи говорится: «На этом небольшом кусочке песчаника (на рисунке он изображен примерно в половину натуральной величины) вырезаны 18 или 19 рун в порядке латинского алфавита» [92, с. 17, рис. 1].