Вагрия. Варяги Руси Яра: очерк деполитизированной историографии

Сопоставление двух результатов. Сравним теперь два полученных результата. Е. А. Мельникова, ни секунды не сомневающаяся в том, что прочитала скандинавский текст, получила четыре варианта: КАТ??, КАТ??С, АКТ?? и АКТ??С. Все четыре являются полуфабрикатами, лишенными смысла, что приводит ее к выводу, что чтение и интерпретация надписи не представляются возможными. Я даю единственный вариант чтения, ГРУЗИЛА СЕТИ, (ЧИСЛЯЩИЕСЯ) ЗА СЕТЯМИ МОС(КЪВИЧЕЙ), причем отмечаю наличие трех дублирующих слов: СЕТЬИНЫ и дважды – МОС(КЪВИЧЕЙ). Таким образом, мною прочитаны 5 слов (+ 3 дублирующих) вместо одного, все слова являются осмысленными с позиции русского языка, слово ГЪРУЗИЛА написано именно на рыболовецком грузиле, остальные слова его поясняют; начертание слова согласуется с другими начертаниями на грузилах и грузиках, найденных на Руси (в Старой Рязани и Суздале) в аналогичный период; система коллективной собственности находит подтверждение в надписях на двух рыболовецких поплавках из Новгорода. В прорисях Е. А. Мельниковой фигурируют 4 знака, где первый она разлагает на 2, а после последнего предполагает еще один, но не утверждает этого наверняка. Мною же выявлены 25 знаков на том же памятнике письменности. Из этого конкретного примера видно, что опытный рунолог оказывается в состоянии разглядеть не более 20% знаков написанного текста и при этом путает правую часть с левой, а также наклон знаков. Отсюда, как я полагаю, непредубежденный читатель может сделать вывод о том, что давать рунологам славянские тексты для чтения и интерпретации бессмысленно.

Предварительный негативный опыт. Разумеется, прежде чем браться за анализ надписей из Масковичей, я уже имел негативный опыт знакомства с результатами работы Е. А. Мельниковой. При этом я отнюдь не сомневаюсь в ее профессиональных качествах, когда речь идет о чтении ею скандинавского материала; я лишь показываю читателю меру ее понимания и осмысления славянских текстов. К сожалению, когда я ей демонстрировал дешифровки Г. С. Гриневича, который в качестве славянской надписи попытался прочитать германскую, начертанную рунами, я не предполагал, что позже столкнусь с ее аналогичной, но противоположно направленной позицией, когда эта исследовательница будет славянские надписи читать как скандинавские. Конечно, скандинавский футарк и славянский силлабарий имеют ряд близких и даже тождественных начертаний некоторых знаков, однако большинство знаков – разные; кроме того, славянская руница очень тяготеет к лигатурам и вертикальному расположению строки. С одной стороны, геолог Гриневич, славянский эпиграфист-любитель, наотрез отказался изучать футарки, и даже надпись РУНИКА на обложке книги Антона Платова,

, понятную всякому рунологу германских рун, прочитал как ЙАЛОНАИЧАЕ, разложив на ЙА ЛОНА И Ч(Л)АЕ и проинтерпретировав как Я ЛОНО И ЧЛЕН [35, с. 15]. Дальше, как говорится, ехать некуда. С другой стороны, рунолог Мельникова, считающая свой подход единственно научным, а славянскую руницу – чистой фантазией, ухитрилась на массе восточных монет из кладов Руси (в том числе и найденных на Украине), граффити на которых выглядят как ХГDУ, а читаются по-русски как ЗАКЪЛАДЪНА, то есть ЗАКЛАДНАЯ, вычитать слово GOÐ, то есть БОГ по-исландски (хотя тут нет совпадения даже по количеству знаков). Получается, что все средневековые граждане Руси, отдававшие монеты в залог, письменно молились по-исландски! Примерно так, согласно ее выводам, поступали и жители Тимерево под Ярославлем (правда, там прочитано KUTR, что потом интерпретировано как GAUTR, а последнее понято как имя собственное, так что тут молились на Гаутра). Всего же, как отмечает Е. А. Мельникова, из 493 монет с надписями в скандинавских собраниях 95,3% содержат слово GOÐ, которое подчас нанесено два, три и более раз, так что в общей сложности насчитываются 1072 случая его употребления [84, с. 149]. Какие-то сверхнабожные викинги жили в Средние века по городам и весям Руси! И такая чепуха преподносится от имени Российской академии наук, от ее Института российской истории. Неужели неясно, что на Руси писали не скандинавскими рунами, а славянской руницей, причем так писали руницей только русские!

Разумеется, поняв, что данная исследовательница вне предела своих профессиональных скандинавских надписей предлагает совершенно фантастические чтения надписей с территории Руси и их толкования, я решил разобраться, что же все-таки можно считать в ее сочинениях научным, а что – довольно странными домыслами. И поэтому я сначала обратился к надписям, которые мне были известны и ранее, более того, которые я довольно давно прочитал – под пером Е. А. Мельниковой они необычайно преобразились. Начал я с надписей черняховской культуры. Но эти надписи я уже рассматривал выше с отрицательным результатом (№ 20, 25 и др.), поэтому снова к ним возвращаться не буду.

№ 38. Надпись из Масковичей. О ней Е. А. Мельникова пишет следующее: «Фрагмент кости. Длина – 4,8 см, максимальная ширина – 1,3 см. Найден в раскопе II, пласт 6. Глубокими резами нанесены четыре знака высотой 0,7–1,0 см. Знак 1 является руной а. Знак 2 ближе всего по графике к руне и, хотя расположение наклонной ветви слева необычно. Знак 3 неоднократно встречается в надписях из масковичского комплекса, чаще всего – вместе с кириллическими буквами. Однако однозначной фонетической интерпретации он не поддается. Знак 4 может являться руной т. Надпись, таким образом, читается аи?т. Заманчиво было бы увидеть в данной надписи начало широко распространенной молитвы Ave Maria, которое вырезалось на предметах, на стенах церквей и т. д. в различных вариантах: полностью и в сокращении, лигатурами и т. д.… Однако полной уверенности в этой интерпретации быть не может из-за неясности чтения самих знаков» [86, с. 246].

На рис. 72 показано чтение надписи Е. А. Мельниковой (рис. 72, а) и мною (рис. 72, б). Как всегда, прорись этой исследовательницы сделана грубо и потому неточно; вместо 7 знаков получилось только 4. Скопировав надпись точнее, я читаю ее ЗАПЪЛАТА КОСЬТЬ, то есть ЗАПЛАТА КОСТЯНАЯ. Вполне бытовой материал в виде костяной заплаты мог использоваться для любой костяной ручки, где внешняя поверхность стесалась, поцарапалась или пришла в негодность иным способом. Знаки предельно ясны и хорошо читаются. Разумеется, ни о какой молитве Деве Марии на латинском языке тут и речи быть не может – перед нами обычная фантазия исследовательницы.

Кстати, возникает вопрос: имеет ли право эпиграфист копировать не те знаки, которые начертаны на археологическом источнике, а те, которые ему хочется там видеть? Второй пример – и второй профессиональный подлог.

№ 39. Костяное украшение. Е. А. Мельникова помещает весьма интересный рисунок – фрагмент тазовой кости свиньи [45, рис. 51], который в ее более поздней работе имеет № 6.12. Подобно тому как в одном из рассмотренных выше примеров предмет был безусловно рыболовным грузилом, так и в данном случае исследуемый предмет является, без сомнения, украшением, ибо с лицевой стороны (которую исследовательница посчитала стороной «б») нарисован человек на фоне солнца, а на обороте начертан некий небольшой текст. Впрочем, послушаем, что говорит о данном предмете исследовательница: «Длина – 8,7 см, ширина – 3,7 см. Найден в раскопе II, пласт 5. Два, возможно, взаимосвязанных граффити нанесены на обе стороны кости: на одной (А) вырезана надпись, на другой (Б) – рисунок, изображающий полукруг с лучами (восходящее или заходящее солнце?) и слева от него повернутая спиной к полукругу, наклонившаяся назад фигура человека в остроконечном головном уборе (шлеме?). В левой руке человек держит круглый щит, правая рука поднята (?). Оба граффити выполнены одинаково: они процарапаны острым и тонким инструментом, поэтому резы тонки и неглубоки, иногда видны следы повторных рез с целью углубить линию. Трещиноватость поверхности кости препятствует различению процарапанных линий и случайных трещин» [86, с. 229]. Заметим, что тонкость линий или, напротив, их толщина в данном случае не принципиальна, поскольку как руны, так и знаки руницы читаются при любом начертании; однако это хороший прием для подведения читателя к мысли о том, что из-за тонкости линий руны могут быть выявлены эпиграфистом не вполне адекватно, и это не его вина. А уж жалобы на трещиноватость поверхности кости и вообще странны, как если бы эпиграфист был не в силах отличить процарапанный знак от трещины. Помня, что многие предыдущие тексты не были прочитаны, можно предположить, что и на этот раз финал будет тем же, но по «объективным» причинам.