Теории государственной власти

Реакцией на подобный политический строй средневековья явилось учение о государственной власти итальянского мыслителя Никкола Макиавелли (1469-1527). Поставив перед собой задачу обосновать необходимость объединения Италии в могучее централизованное государство, в сочинениях "Рассуждения на первую декаду Тита Ливия" и "Государь" Макиавелли теоретически разработал идею единой государственной власти и полновластия правителя. Прежде всего, Макиавелли осуществил секуляризацию государственной власти, т.е. ее освобождения от религиозного влияния. Государственную власть, которую он конструировал, не волнуют ценности отдельного человека. Цель ее существования - удовлетворение исключительно собственных интересов.

Власть эта концентрируется в руках одного правителя. Фактически Макиавелли очерчивает контуры переходного периода, когда рушится один и создается другой государственный порядок. Для организации нового требуется единая власть, для преодоления сопротивления и истребления врагов нового строя нужен монарх с чрезвычайными диктаторскими полномочиями.

Книги Макиавелли стали учебниками для многих европейских правителей и способствовали дальнейшему развитию теории единой государственной власти в сочинениях французского правоведа 16 века Жана Бодена (1530-1596). Будучи сторонником сильного централизованного государства, он выдвигает важнейшую идею государственного суверенитета. Отличительным признаком государства Боден считает верховный, суверенный характер государственной власти как абсолютной, единой, независимой и неограниченной законами власти, распространяющейся на всю страну и на всех подданных.

Суверенитет един и неделим, он не может быть разделен ни между какими-либо слоями общества или сословиями, ни между составными частями государственного аппарата. В силу этого суверенитет может принадлежать либо королю, либо аристократии, либо народу. Будучи защитником королевского абсолютизма, Боден считает, что только в монархии суверенитет находит свое истинное воплощение. Монархия позволяет обеспечить необходимую централизацию и единство государства. В работе "Республика" (1576) он утверждает, что верховная власть едина, постоянна и непрерывна и перенесена на одно лицо короля, который имеет право издавать и отменять законы, управлять и судить. Монарх, по учению Бодена, возвышается над всем. Он представитель государственного единства. Ниже его находится три сословия: духовенство, дворянство и народ. Причем каждое на своем месте, умеряя, но не ограничивая верховную власть. Такое политическое устройство приближается к устройству Вселенной. где правит единый Бог, вечный, всемогущий, соединяющий ее разнообразные элементы мироздания в одно гармоничное целое.

Суверенность и единство власти, по мнению Бодена. гарантирует нормальное функционирование общества, законность, стабильность и взаимодействие всех государственных органов.

По тому же пути идет английский философ Томас Гоббс(1588-1679). В работе "Левиафан" (1651) дана самая крайняя концепция единой государственной власти и абсолютной власти монарха. С точки зрения Гоббса. Верховенство государства лучше всего осуществляется при единоначалии, а потому лучшая форма правления - монархия. Воля монарха должна считаться волею всех, его власть - выше законов, безгранична, безнаказанна, он не несет ответственности перед какой-либо человеческой инстанцией. Эта власть должна быть едина, а потому разделению (о котором писалось в богословских сочинениях) не должно быть место, поскольку оно ведет к безначалию. В учении Гоббса государство рисуется административным левиафаном, чудовищем не считающимся с достоинством своих граждан ради общего блага, а верховная власть приобретает черты восточного деспота, рассматривающего законодательство и суд как марионетки.

Учение о единой государственной власти продолжал развивать знаменитый немецкий юрист Самуэль Пуффендорф (1632-1694). Он привел в стройную систему взгляды Бодена, Гроция, Гоббса на государственную власть, которая для него не может дробиться на несколько отдельных, независимых друг от друга субъектов.

Это учение также нашло свое продолжение и развитие в трудах великого французского философа Жана Жака Руссо (1712-1778). Руссо жил в 18 веке, когда господствовала доктрина абсолютной власти Бодена, Гроция, Гоббса и когда абсолютная монархия Людовика XIV, как думали философы-просветители, проворила чудеса.

18 век - это эпоха веры в волшебства могучей, сосредоточенной в руках монарха, власти. Французские просветители Вольтер, Дидро. Морелли, экономист Кенэ возлагали большие надежды на абсолютистскую власть, видя в ней уникальное средство, с помощью которого можно было провести любые реформы. Такая же вера была у Руссо, самого революционного писателя 18 века. Руссо тоже сторонник единой власти, принадлежащей одному органу, который бы и законодательствовал, и управлял. Однако у французского просветителя это власть не абсолютного монарха, а "самодержавного" народа. Руссо выступил с новой идей организации государственной жизни посредством "общественного договора", утверждающего "царстве разума" и обеспечивающего народный суверенитет.

По мнению французского ученого суверенитет неотчуждаем, един и неделим. Исходя из этого, он в резких словах и иронично отвергает как бессмыслие теорию разделения властей, сравнивая Монтескье с японским фокусником, который на глазах у зрителей рассекает младенца на части, подбрасывает их к верху и ловит в свои объятия невредимого ребенка. Руссо можно понять, ибо концепция разделения властей противоречит как принципу абсолютной власти монарха, так и принципу соединения государственной власти в органе, избранном народом и наделенном диктаторскими полномочиями.

Руссо также критикует тех политиков, которые разделяют "суверенитет в его проявлениях". Они, как отмечает Руссо, разделяют его на силу и на волю, на власть законодательную и власть исполнительную; на право облагать налогами, отправлять правосудие и вести войну, на управление внутренними делами и на полномочия вести внешние сношения: они делают из суверенитета какое-то фантастическое существо - сложенное из частей, взятых из разных мест. С точки зрения Руссо, те права, которые нередко принимают за части суверенитета, на самом деле все ему подчинены и всегда предполагают наличие единой высшей воли, гегемонию верховной власти, которую нельзя разделить, не уничтожив. (39, с.167-169).

В идее Монтескье о взаимном сдерживании обособленных и противопоставляемых друг другу властей Руссо видел нежелательные крайности, которые ведут к их враждебным отношениям, дают силу частным влияниям или даже к раздроблению государства. Отвергая идею разделения властей в трактовке Монтескье, автор "Общественного договора" вместе с тем признает необходимость разделения государственных функций и разграничения органов, представляющих в пределах своей компетенции государственную власть. Руссо видел принципиальное различие между законодательной и исполнительной властью. Законодательство у него тесно сливается с суверенитетом. Это воля всего суверенного народа и потому должна регулировать вопросы общего характера, касающееся всех.

Руссо признает, что тот, кто формирует законы, знает лучше всех, как этот закон должен приводится в исполнение и использоваться. Казалось бы ,поэтому не может быть лучшего государственного устройства, чем то, в котором власть исполнительная соединена с законодательной. Тем не менее, Руссо делает вывод, что во избежание влияния частных интересов на общественные дела, необходимо, чтобы превращением закона как общего правила в акты индивидуального характера занималась особая правительственная (исполнительная) власть.

Исполнительная власть как сила политического организма устанавливается решением суверенного народа, а потому выступает только в качестве его доверенного слуги. Народ поручает осуществление этой власти конкретным уполномоченным лицам, которые должны действовать в строгих рамках закона и подлежат неусыпному контролю со стороны верховной законодательной власти. Более того, полномочия исполнительной власти исчезают сами собой, как только народ на законном основании собрался в качестве суверена для ведения общественных дел. Отсюда видно, что проводя различие между законодательной и исполнительной властью, он ни в коем случае не допускает независимости от народа-законодателя. Что касается судебной власти, то Руссо уделяет ей значительно меньше внимания, но подчеркивает неукоснительную связанность ее законами.