История Индии. XX век

Дальнейший ход событий заставил индийцев переосмыслить ситуацию с учетом изменившейся обстановки. «Когда немецкие орды захватили Париж (14 июня 1940 г.), – писал Бос на следующий день после этого в своей газете, – кто бы мог подумать, что они сумеют достичь своих целей так быстро?» Трудно предсказать, как начнут развиваться события, «если будет захвачена и Великобритания. Соединенные Штаты Америки не могут пойти дальше определенных пределов в своей помощи союзникам, если только Япония не создаст каких-либо проблем на Дальнем Востоке...». В чем же должна состоять позиция Индии при таком политическом раскладе? – задавался вопросом Бос [509].

Такой ход мыслей Боса был связан прежде всего с событиями в Европе, где для Англии складывалась крайне неблагоприятная ситуация. Вполне возможно, что именно тогда у него созрел план собственных действий по освобождению Индии. 17 января 1941 г. Бос бежал из-под домашнего ареста в Калькутте сначала в Пешавар, затем в Кабул. Там он через посольства Германии и Италии получил транзитную визу для поездки через Москву в Берлин. 31 марта Бос встретился в Москве с послом Германии в СССР Шуленбургом и поездом выехал в Берлин. По имеющимся данным, у него не было встреч в Москве с советскими политическими руководителями [510].

В начале войны для индийцев особое значение имели заявления и действия английских руководителей и военные планы Гитлера. Оккупация Германией Бельгии и капитуляция Франции в июне 1940 г. вызвали в Индии огромную озабоченность. В те дни Гитлер заявил (в присутствии начальника генерального штаба германской армии Гальдера): «Мы ищем точки соприкосновения с Англией на основе раздела мира». А вскоре после этого в узком кругу близких сотрудников он сказал: «Армия – становой хребет Англии и ее империи. Если мы разобьем ее экспедиционный корпус (в Европе), империя погибнет. Поскольку мы не хотим и не можем стать ее наследниками, мы должны оставить ей шанс» [511].

Позже Гитлер подтвердил эту мысль в беседе с заместителем государственного секретаря США С. Уэллесом, который в качестве личного представителя Рузвельта посетил в феврале – марте 1940 г. Рим, Берлин, Париж и Лондон. В беседе с ним Гитлер говорил о желании жить в мире с Англией. Он подчеркнул, что немцы не хотят уничтожения Британской империи. Эту же идею высказал Уэллесу и Г. Геринг, заявив о готовности гарантировать целостность Британской империи [512]. Попытки примирения Германии и Англии продолжались и позже. Одним из главных условий было сохранение целостности Британской империи.

Дальнейшие события в Европе – оккупация Германией Бельгии, Франции, Норвегии, Дании, Нидерландов, воздушные налеты германской авиации на Англию – привели к укреплению позиций тех индийцев, которые выступали в поддержку военных усилий Великобритании.

В этих условиях Мусульманская лига на своей сессии в Лахоре 24 марта 1940 г. приняла резолюцию, в которой содержалось требование к английским властям создать на Северо-Западе и Востоке страны, где мусульмане составляли большинство населения, независимые государства, в которых образующие их конституционные единицы должны быть автономными и суверенными. В резолюции указывалось, что это следовало предусмотреть при разработке будущей конституции Индии [513]. Резолюцию внес на рассмотрение Лиги главный министр Бенгалии А.К. Фазлул Хак. Не исключено, отмечает В.Я. Белокреницкий, что именно по этой причине она предусматривала создание не одного, а двух мусульманских государств. Джинна поддержал резолюцию, но высказался за одно государство мусульман [514].

В своем выступлении на сессии Джинна подчеркнул: «Мы знаем, что история последних 1200 лет… показала, что Индия всегда была разделена на индусскую Индию и мусульманскую Индию… Нынешнее искусственное единство Индии восходит только к британскому завоеванию и поддерживается британскими штыками. Но и прекращение британского режима… провозгласит полный развал с худшими бедствиями, которые когда-либо имели место в течение последней тысячи лет при господстве мусульман [515].

Джинна особо отметил, что «мусульмане являются нацией… и они должны иметь свое отечество, свою территорию и свое государство» [516]. По мнению О.В. Плешова, теория двух наций нужна была Джинне не столько как идеология государственного строительства, а как средство достижения политических целей. Важнейшей из них был раздел Индии и создание на ее территории отдельных, независимых друг от друга государств индусов и мусульман [517].

Конгресс на своей ежегодной сессии в апреле 1940 г. в Рамгархе принял решение начать подготовку к кампании гражданского неповиновения в знак протеста против участия Индии в войне. Однако конкретных шагов в этом направлении не было сделано. Затем в июле 1940 г. руководство Конгресса предприняло новую попытку достичь соглашения с британским правительством. Оно заявило, что готово принять участие в военных действиях Великобритании, если в Индии будет создано временное ответственное национальное правительство и британские власти заявят о предоставлении Индии независимости после войны. Конгресс предлагал, чтобы национальное правительство было сформировано вице-королем в рамках действующей конституции.

В этот критический для Великобритании период войны премьер-министр Черчилль откровенно заговорил о важности колониальных владений для сохранения его собственной страны. Внимание индийцев особенно привлекло выступление Черчилля в палате общин 13 мая 1940 г., в котором он сказал: «Необходимо понять: не сможет выжить Британская империя – погибнет все то, ради чего она существовала, погибнет то, что веками отстаивало человечество, к чему веками стремилось оно и к чему будет стремиться» [518]. В другой своей речи в парламенте 4 июня 1940 г. Черчилль заявил: «… мы никогда не сдадимся; но даже если, чего я ни на миг не допускаю, этот остров или бóльшая его часть будет захвачена … тогда наша Империя за океанами, вооруженная и охраняемая британским флотом, продолжит борьбу до тех пор, пока в благословенный Богом час Новый мир не выдвинется вперед всей своей силой и мощью, чтобы спасти и освободить Старый мир» [519]. Когда Черчилль говорил о «нашей Империи», он прежде всего имел в виду, конечно, Индию.

В это время в мире широко обсуждался вопрос о вторжении гитлеровской армии на Британские острова. Об этом свидетельствует и то, что за месяц до падения Парижа Черчилль вынужден был пойти на крайний и даже унизительный шаг – обратиться к Муссолини с посланием с целью удержать Италию в стороне от конфликта. Ответ Муссолини, по словам Черчилля, «был холодным». А 10 июня 1940 г. Италия объявила войну Франции и Англии. В те дни 1940 г. Черчилль писал: «…мы были в полном одиночестве. Ни один английский доминион, ни Индия, ни колонии не могли оказать нам решающей помощи или вовремя прислать то, что сами имели» [520].

16 июня 1940 г. Черчилль направил послание премьер-министрам британских доминионов (Канады, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африки) с целью показать им свою решимость продолжать борьбу. Посылать что-либо подобное в Индию он не считал нужным, так как она находилась под непосредственным управлением Великобритании. Он писал: «Я лично верю, что …если мы даже будем разбиты вследствие превосходящей численности неприятельской авиации, всегда останется возможным… послать наши флоты за океан, где они будут защищать империю и дадут ей возможность продолжать войну и блокаду, надеюсь, совместно с Соединенными Штатами, пока гитлеровский режим не рухнет от напряжения» [521].