Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

При таких условиях ионийцы поступили совершенно правильно, начав наступательные действия, прежде чем не­приятель собрал свои силы (весной 498 г.), и избрав предме­том нападения главный город Малой Азии — Сарды. Пер­сидский гарнизон был слишком незначителен, чтобы защи­щать обширный город, и заперся в неприступной крепости. Но в то время, как греки вступали в город, вспыхнул пожар, который со страшной быстротой распространился на дома, крытые без исключения камышом, и превратил весь город в пепел. На осаду крепости греки не решились ввиду прибли­жавшихся персидских подкреплений. Таким образом, не ос­тавалось ничего другого, как вернуться в Эфес. Но во всей Малой Азии пожар Сард произвел глубокое впечатление; города у Геллеспонта, Кария, Ликия и Кипр присоединились теперь к восстанию.

Афиняне, оставив своих союзников в Эфесе, отплыли домой; с тех пор они уже не принимали никакого участия в войне. Зато они воспользовались царившею в Малой Азии смутою, чтобы сделать приобретение для себя. С помощью тирана фракийского Херсонеса, афинянина Мильтиада, близкого родственника того Мильтиада, который некогда, при Писистрате, основал там княжество (см. выше, с.280), „пеласгическое" население Лемноса и Имброса было изгна­но, и эти плодородные острова заселены афинскими колони­стами. Таким образом, Афины приобрели господствующее положение у входа в Геллеспонт.

Между тем собрались военные силы персов. Весной 497 г. войско двинулось к Кипру, и хотя на море ионийцы одержали победу над финикийскими кораблями, зато соеди­ненные силы кипрских князей потерпели на суше, при Саламине, полное поражение со стороны персов, и результатом этой победы было покорение всего острова. В то же самое время персы открыли наступательные действия и в Малой Азии. Города при Геллеспонте, Эолия, Клазомены в Ионии были завоеваны. Правда, в Карии полководцы царя, после нескольких побед вначале, потерпели решительное пораже­ние, которое на время остановило дальнейшие успехи пер­сидского оружия; но с потерею Кипра участь восстания была решена. Сам Аристагор пал духом; притом его положение в Милете должно было пошатнуться с тех пор, как военное счастье обратилось против ионийцев. Он покинул отечество и отплыл в Миркин у нижнего течения Стримона во Фракии, который некогда был подарен царем Гистиею в награду за его услуги. При попытке основать здесь город в том месте, где позднее афиняне построили Амфиполь, он был убит эдонийцами (496 г.).

Между тем Дарий послал Гистиея в Сарды, надеясь при помощи его влияния побудить ионийцев к добровольному подчинению. Вместо этого старый тиран вступил с недо­вольными персидскими вельможами в заговор против сатра­па Артафрена, и затем, когда его участие в заговоре было обнаружено, спасся бегством на Хиос. Но его надежда стать во главе национального движения не оправдалась; милетцы не хотели больше признавать своего прежнего правителя. Наконец, получив от митиленцев несколько кораблей, он начал с ними партизанскую войну в Геллеспонте.

Уже пятый год продолжалось восстание, а Иония все еще не была покорена. Попытка разъединить греков посред­ством переговоров не удалась, и с одним сухопутным вой­ском ничего нельзя было сделать против хорошо укреплен­ных приморских городов. Наконец, летом 494 г. в Эгейском море появился финикийский флот, к которому вынужден был присоединить свою эскадру и покоренный незадолго перед тем Кипр. Со своей стороны, греки собрали все свои морские силы — по преданию, 353 корабля, большею ча­стью пятидесятии тридцативесельных. При небольшом острове Ладе, в виду Милета, дано было решительное сра­жение, величайшее из всех, какие до сих пор происходили на море; победа досталась финикийцам, благодаря их числен­ному превосходству. Милет был осажден и, наконец, взят приступом (осенью 494 г.). Он дорого заплатил за свое отпа­дение; если он и не был разрушен, то уже никогда не достиг прежнего цветущего состояния.

Теперь без особенного труда была подчинена Кария, а в следующем году возвращены к покорности острова и при­морские города до фракийского Босфора. Гестией, провоз­гласивший себя, после битвы при Ладе, тираном Хиоса, так­же попал в руки персов и был казнен Артафреном как из­менник. Повсюду были снова водворены прежние тираны, или города получили новых правителей. Налоги были нано­во распределены на основании грубого размежевания зе­мель, и ограничена самостоятельность отдельных городов: у них было отнято главным образом право ведения войны. Иония была теперь связана с Персией теснее чем когда бы то ни было.

Оставалось еще рассчитаться с Афинами и Эретрией за поддержку, которую они оказали восстанию, что и было приведено в исполнение в начале следующего года (492 г.). Войско под предводительством Мардония, зятя царя, пере­шло через Геллеспонт и в сопровождении сильного флота двинулось вдоль южного побережья Фракии на запад. Но при Афоне большая часть флота была уничтожена бурей, а сухопутное войско понесло в борьбе с воинственными фра­кийскими племенами такие тяжелые потери, что о немед­ленном продолжении похода нечего было и думать. Мардоний должен был удовольствоваться тем, что снова упрочил персидское господство во Фракии и покорил Македонию. В важнейших крепостях оставлены были гарнизоны, а осталь­ное войско позднею осенью вернулось в Азию.

Если не удалась попытка добраться до Греции сухим путем, то, может быть, морской путь, через Эгейское море, представлял больше шансов на успех. С тех пор как ионий­ский флот был уничтожен при Ладе, не существовало боль­ше такой силы, которая могла бы в открытом море противо­стать кораблям царя. Правда, на флот можно было посадить лишь ограниченное количество сухопутных войск; но каза­лось едва вероятным, чтобы под свежим впечатлением страшной кары, только что постигшей Ионию, греки подня­лись для совместных действий.

Таким образом, через два года после возвращения Мар­дония против Греции двинулся сильный персидский флот (490 г.). Начало соответствовало ожиданиям. Киклады под­чинились без пролития крови; Эретрия, против которой флот затем направлял свои действия, хотя и оказала мужественное сопротивление, но через несколько дней была взята штур­мом. Отсюда персы переправились через узкий пролив, от­деляющий Эвбею от материка, в Аттику. Войско высадилось в Марафонской бухте, где полстолетия назад, также приплыв из Эретрии, высадился Писистрат, чтобы открыть отсюда свое победоносное шествие к Афинам.

Сын Писистрата Гиппий присоединился к эспедиции, успех которой должен был иметь последствием его восста­новление на афинском престоле. Еще и теперь в Афинах бы­ла сильная партия, преданная старой тиранической дина­стии; прошло лишь несколько лет с тех пор, как (496— 495 гг.) Гиппарх из Коллита, близкий родственник Писистратидов, занимал высший пост в государстве, и даже Алкмеониды, влияние которых на управление государством все более падало, втайне поддерживали дело реставрации. Но большинство граждан, по крайней мере из состоятельных классов, вовсе не было склонно купить такой ценою мир с Персией. Во главе их стоял Мильтиад из Лакиады, прежний тиран Херсонеса, который за участие в ионийском восстании поплатился своим троном и теперь нашел убежище в Афи­нах. Здесь он сначала как тиран был присужден к смерти, но затем оправдан судом присяжных; скоро после этого народ избрал его в стратеги (490 г.).

Этот выбор имел большое значение, потому что Миль­тиад был не только отъявленным врагом персов, но и врагом Писистратидов, которые сначала заставили его отца — Кимона уйти в изгнание, а затем, позволив ему вернуться, из­бавились от него посредством убийства. О подчинении Пер­сии при таких обстоятельствах не могло быть речи, напро­тив, тотчас по получении известия о падении Эретрии созва­ли гражданское ополчение и послали в Спарту за помощью. Но там из религиозных соображений медлили с отправкой вспомогательного отряда, поэтому часть аттических страте­гов была того мнения, что нужно ограничиться защитою стен. Если афиняне не приняли этого предложения, которое, может быть, погубило бы все дело и во всяком случае под­вергло бы страну всем ужасам войны, то это была заслуга Мильтиада. По его настоянию было решено двинуться на­встречу врагу и, в случае необходимости, дать сражение да­же без спартанцев. Войско расположилось на высотах в за­падной части Марафонской равнины, прикрыв, таким обра­зом, дорогу в Афины.