Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

Влияние Траханиотов при дворе Василия III было значительным. Это видно хотя бы по тому факту, что их родич Нил Гречин стал тверским епископом (в августе 1509 г.).

Наиболее крупной политической фигурой был, очевидно, сын Дмитрия Юрий Траханиот (в отличие от своего дяди он носил прозвище «Малый»). По словам Герберштейна, это был «главный советник» великого князя. Ю. Д. Грек выехал на Русь, как и его отец, в 1472 г., но, очевидно, еще в молодые годы. В 1495 г. он упоминался среди великокняжеских постельников. В феврале 1500 г. «Юшка Малой» присутствовал вместе с отцом и дядей на свадьбе кн. В. Д. Холмского. В том же году он был отправлен с посольством в Данию. Еще при жизни Ивана III он стал печатником (конец 1503 г.). В этом чине он присутствовал в 1506 г. на свадьбе сестры Соломонии Сабуровой. В декабре 1505 г. сообщил царевичу Петру о предполагаемом его браке с сестрой великого князя. В 1505 г., по слухам, именно Юрий Дмитриевич Траханиот подал Василию III совет не жениться на иноземке, рассчитывая на то, что «государь возьмет в супруги его дочь». [1437]

Во время сентябрьского похода Василия III в 1509 г. в Новгород, а позднее во Псков, он в качестве казначея оставлен в Москве, тогда как Д. В. Ховрин сопровождал великого князя. Вскоре после этого Ю. Д. Траханиот стал единственным казначеем. [1438] Впрочем, уже в 1512 г. снова появляется второй казначей — П. И. Головин (племянник Д. В. Ховрина).

Постепенно в руках Юрия Малого сосредоточиваются важнейшие дипломатические дела — переговоры с Империей (1517, 1518 гг.), с Турцией (1513, 1514, 1515, 1518 гг.) и Орденом (1517, 1519, 1520 гг.). Сношения с Турцией он вел еще и потому, что турецкими посланниками были обычно греки, да и греческий вопрос вообще, наверное, волновал Юрия Малого. Последний раз он упомянут в мае 1522 г. как лицо, которое вело переговоры с Турцией. [1439]

Меньше известно об участии Ю. Д. Траханиота во внутриполитических делах. В июне 1510 г. ему докладывались владельческие споры на Двине. В 1511 г. он в качестве казначея послал грамоту белозерским таможенникам, чтобы они выдали известную сумму денег одному митрополичьему монастырю. Следовательно, к распоряжению финансами Юрий Малый имел самое непосредственное отношение. В январе 1511 г. он с другими «боярами» подписал крестоцеловальную охранную грамоту Василию Шемячичу. В 1517 г. ему было поручено довольно щекотливое поручение — отправиться к Шемячичу и провести расследование по обвинению его в измене. В августе 1521 г. он вел следствие по делу о побеге кн. Ивана Ивановича Рязанского. По мнению Герберштейна, Юрий Малый был «муж выдающейся учености и многосторонней опытности». В 1502 г. он купил сельцо Михнево. [1440]

Падение Юрия Малого связано со сложными перипетиями русско-турецких отношений. Герберштейн рассказывает, что за три года до его приезда в Москву (вторичного, т. е. за три года до 1526 г.) турецкий султан ходатайствовал перед Василием III о возвращении из России греческого купца («фрязина») Марка. [1441] Марк якобы был «схвачен и убран с глаз долой», ибо он, как и Максим Грек, говорил об «испорченности русских богослужебных книг». К их мнению примкнул и Юрий Малый. Поэтому великокняжеский казначей и присоединился к просьбе об освобождении Марка, он был «немедленно за это отрешен от всех должностей». [1442] И действительно, после мая 1522 г. Юрий Малый в источниках уже не встречается, [1443] хотя Герберштейн и прибавляет, что позднее «милость была ему возвращена, но он приставлен был к другой должности». Гнев Василия III на Юрия Малого был особенно силен еще в связи с тем, что супруга последнего, равно как и супруга постельничего Якова Мансурова, уверяла, что Соломония еще до своего пострижения говорила им о своей беременности. Узнав об этом слухе, великий князь повелел наказать кнутом жену Юрия Малого. [1444] Так или иначе, но окончательное падение Юрия Малого трудно не связать с теми обстоятельствами, которые погубили и его единоплеменника, Максима Грека, т. е. с турецкими отношениями и вопросом о втором браке Василия III.

Сын Ю. Д. Траханиота Иван был женат на дочери кн. И. Сицкого. В. Ю. Траханиот по традиции в 1547 г. — боярин великой княгини. [1445]

Траханиоты были не единственными греками в окружении Василия III. Еще в 1496 г. на Русь выехал от венгерского короля Матвея Корвина «боярин из Царяграда» Федор Дмитриевич Ласкарь с сыном. [1446] Его сын Дмитрий Ласкирев подвизался на дипломатическом поприще. Так, в Государственном архиве хранился «список з грамоты з докончальные, какова послана грамота г датцкому королю Ивану, з золотою печатью, з Дмитреем Ласкиревым». В марте—декабре 1514 г. он возглавлял посольство к императору Максимиллиану, откуда вернулся с договорной грамотой. В 1519/20 г. Чудов монастырь купил у него сельцо Московского уезда. В 1528 г. выступал одним из поручителей по князьям А. М. и И. М. Шуйским. Его сын Михаил в середине XVI в. был дворовым сыном боярским по Москве. [1447]

В придворной среде известны были и греки Ларевы. В 1485 г. на Русь выехал Иван Раль Палеолог с детьми. [1448] В 1488—1490 гг. его дети Дмитрий и Мануил Ларевы уже ездили с посольством в Италию, Д. Ларев ездил также в Данию в 1493 г. Из следующего посольства Д. Ларев вернулся только к осени 1504 г. [1449] Один из Ларевых — Иван Фомич был женат на дочери Меньшого Путятина. [1450] Дмитрий Иванович и Мануил Ларевы упоминаются в разрядах под 1495 г., а первый из них — и в походе 1505 г. [1451]

Греком был также печатник Мануил Ангелов. В 1493/94 г. М. Ангелов ездил с посольством в Венецию и Милан. В 1500 г. он присутствовал на бракосочетании кн. В. Д. Холмского. В 1509 г. называется печатником. [1452]

Заканчивая обзор старомосковских боярских семей, можно отметить, что их представители в равной мере участвовали как в работе Думы, так и в дворцовых учреждениях. Принципиальной разницы в характере деятельности, скажем, Г. Ф. Давыдова и М. Ю. Захарьина не было никакой. Оба они выступали и как военачальники, и как участники дипломатических переговоров, и как судьи высшей инстанции. Но чаще для рядовой дворцовой службы брались представители менее видных боярских семей. Думные люди меньше принимали участие в судебно-административной повседневной практике, а также в решении поземельных и финансовых дел. Их функции по преимуществу сводились к военной службе, а также к наместнической, реже дипломатической. Подавляющее большинство думцев восходит к боярским родам, занимавшим командные позиции еще в Московском княжестве XIV—начала XV в.

Заключение

После того как выше был рассмотрен состав Боярской думы в его органическом единстве с историей Государева двора и военно-административная деятельность ее членов и их родичей, настало время подвести итоги исследованию.

Во второй половине XV—первой трети XVI в. в работе Боярской думы, или «бояр», как тогда говорили, принимали участие как думные чины, так и лица дворцовой администрации.