Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.

У чашника Юрия Константиновича (дяди Ивана Измайловича) [1388] было три сына — Федор, Назарий и Денисий. Все они были боярами на Рязани. Федор Юрьевич встречается как боярин в акте 1464—1482 гг. [1389] Тогда же упоминаются бояре Назарий [1390] и Денисий. [1391] Федор Денисьевич был боярином в 1516/17 г. В 1521 г. он со своим братом Матвеем Булгаком участвовал в обороне Рязани от Мухаммед-Гирея. [1392] Матвей Булгак был в 1498 г. боярином кн. Федора Васильевича Рязанского. Булгак Денисьев в 1506/07 г. служил в Белеве. [1393] Из контекста разрядной записи вытекает, что он посылался туда из удела кн. Семена Ивановича Калужского, но, возможно, он не служил этому удельному князю, а был только придан к его войску на время. Федор Денисьев находился на московской службе до 1535 г. [1394] Третий брат — Петр Денисьев — в разрядах появляется с 1531 г. [1395]

Дети Булгака и Петра продолжали нести службу по Рязани еще в середине XVI в. [1396]

Яков Назарьевич был рязанским боярином в 1497—1506 гг. [1397]

Видная боярская фамилия Сунбуловых вела свою генеалогию от боярина Семена Федоровича (по прозвищу «Ковыла Вислый»), который выехал из Литвы в Москву, а затем около 1371 г. служил кн. Олегу Рязанскому. [1398] Его сын Семен отъехал в Москву при Василии II, а внук Яков вернулся ко двору рязанского князя, на этот раз Федора Ольговича. [1399] Боярами кн. Ивана Федоровича были дети Якова — Иван Тутуга (Тутыха), Сидор, Юрий. Четвертым сыном Якова был Полуект. Сын Ивана Тутуги Федор Сунбул известен как боярин рязанского князя в 1501—1518/19 гг. [1400] Его сын Федор в июне 1521 г. был одним из воевод в Рязани, а в августе вместе с братом Дмитрием допрашивался в связи с побегом рязанского князя в Литву. [1401] И. А. Голубцов предположил, что упомянутый в актах 1464—1482 гг. боярин рязанского князя Василия Ивановича Яков Иванович был старшим братом Федора Сунбула. [1402] Сомнения в этом отождествлении все же остаются из-за хронологического разрыва между актами с упоминанием Якова Ивановича и временем действий Федора Сунбула. Правда, сходные трудности остаются и при отождествлении Якова Ивановича с дедом Федора Сунбула.

Иван и Михаил Дмитриевичи Кобяковы среди рязанских бояр упомянуты сравнительно поздно [1403] (первый — с 1514/15 г., а второй — с 1513/14 до 1518/19 г.). [1404] Климентий и Михаил (Мишура) Кобяковы привлекались к дознанию в связи с побегом кн. Ивана Рязанского в 1521 г. Они вместе с Василием Кобяковым находились тогда в Рязани во время осады ее татарскими войсками. [1405] Гридька и Подъюс Ивановичи Кобяковы упоминаются в Рязани в 1531 г. [1406]

К Федору Ольговичу Рязанскому (княжил в 1402 г., вероятно, до 1427 г.) выехал из Большой Орды татарин Кичибей (Василий). От одного из его сыновей (Ивана Коробьи) вели свое происхождение Коробьины, а от другого (Селивана) — Селивановы. [1407] В 1506 г. упоминается боярин Василий Селиванович. [1408] Его сын Григорий служил в 1531 г. в Рязани. [1409] По С. Герберштейну, именно Семен Коробьин («Крубин»), подкупленный Василием III, будучи одним из «советников» рязанского князя, предал своего сюзерена и помог великому князю «поимать его». [1410]

В 1464—1482 гг. упоминается вместе с братом Епифаном рязанский боярин Прокопий Давыдович. Он еще около 1427—1456 гг. был «заездником» рязанского князя. Возможно, в это же самое время он был боярином. [1411] По «родовому письму» Шиловских (середина XVI в.) брат Прокопия Григорий Давыдович был окольничим кн. Ивана Федоровича (1427—1456 гг.). [1412] В том же письме есть краткое сведение о происхождении (вероятно, литовском) этого боярского рода. Дядя Прокофия и Григория Тимош Александрович около 1371 г. был боярином кн. Олега Рязанского. [1413]

Итак, виднейшие тверские нетитулованные бояре, издавна связанные с Москвой, перешли на службу к Ивану III еще в 1476 г., т. е. задолго до падения независимости Твери. Поэтому в конце XV—первой трети XVI в. они сумели упрочить свои позиции при великокняжеском дворе. Но даже при этом они в московскую Боярскую думу в изучаемое время не попали, числясь по-прежнему (во всяком случае, до 1509 г.) тверскими боярами и окольничими (Тверь после 1485 г. и до начала XVI в. находилась на положении удела наследника престола). [1414] Особым доверием Василия III пользовались Карповы, один из которых (Никита Иванович) возглавил важное ведомство оружничего, а другой (Федор Иванович) сделался одним из крупнейших дипломатов и публицистов.

Структура рязанского боярства несколько отличалась от состава бояр Северо-Восточной Руси. Это была замкнутая и небольшая по численности корпорация. В ее среде почти не было представителей титулованной знати (кроме Пронских). Большинство рязанских бояр происходило из ордынских и литовских выходцев, что объясняется порубежным положением Рязанского княжества. Тесных связей с боярством Северо-Восточной Руси у рязанской знати не было.

Сравнительно позднее присоединение Рязани к Русскому государству в 1521 г. существенных перемен в структуре господствующего класса этого края не вызвало. Вердеревские, Измайловы, Кобяковы, Сунбуловы, Коробьины, оставившие на произвол судьбы (как и их тверские собратья по сословию) своего сюзерена, сохранили за собой земли в Рязани. «В число влиятельных боярских родов, — писал М. Н. Тихомиров, — они так и не вошли, но в рязанском крае пользовались большой силой и значением». [1415]

Позднее включение Рязани в состав единого Русского государства повлияло на то. что бывшие рязанские бояре и окольничие так и не смогли пробиться в московскую Боярскую думу.

В XV в. на Русь выезжали различные иноземцы, преимущественно из соседних стран, в надежде обрести себе новую родину и положение при дворе. Тяга к великокняжескому двору усилилась к концу XV в., когда Русь вошла в круг первостепенных по значению европейских держав. У московского государя служили выходцы из Великого княжества Литовского и стран Востока. Приезжали купцы из итальянских колоний в Крыму, с которыми Москва вела постоянные торговые сношения. В связи с женитьбой Ивана III на Софье Палеолог в столице Русского государства появились греки. На Русь приезжали также итальянские зодчие, немецкие ученые и мастера. Только немногие из них смогли войти в непосредственное великокняжеское окружение и тем более приобрести думные чины. Обычно путь в Думу для наиболее удачливых из них лежал через дворец и казну (схемы 30, 31).