Дуэль. Всемирная история

Единственный отличный аспект — продолжительность жизни явления. В этом смысле — как и во многих других — колонии обошли страны-прародительницы. В то время как дуэли в Британской империи по большей части отмерли во второй половине девятнадцатого столетия, в других местах — в колониях более воинственных стран — дуэли пережили даже первые десятилетия двадцатого века. В 1884 г., например, два французских морских лейтенанта сошлись в поединке в Сайгоне. Вооруженные револьверами с тремя патронами в барабане каждого, офицеры промахнулись друг в друга в первом раунде. Во втором круге одному не повезло — полученная им рана оказалась смертельной ^{394}.

Глава девятая.

Прилив — дуэли в георгианской и ранневикторианской Англии, 1760–1860 гг.

ЧАСТО СЧИТАЮТ, что высшая точка прилива дуэльной активности на Британских островах относится к длительному царствованию Георга III (1760–1820). В этот период дуэль познала новые высоты популярности, находя неизменный спрос в обществе. Армейские и морские офицеры, аристократы, «важные шишки», молодежь, старые лисы, даже священники — все выходили на поединки, чтобы восстановить свое доброе имя. В особенности время это стало эрой политической дуэли: премьер-министры, члены кабинета и всевозможные парламентарии — все, все дрались на дуэлях. Могло создаться впечатление, что дуэль есть часть повседневной жизни — некий неотъемлемый ритуал законодательного собрания, необходимый для продвижения политической карьеры.

Со своей стороны, в ту эпоху отмечался в равной степени и рост противодействия дуэльной практике со стороны церковной кафедры и людей пера. Желающие обществу, как всегда, только хорошего светские господа создавали ассоциации для ведения кампаний за запрет дуэлей, сторонники перемен и реформаторы высмеивали «готское варварство». Поэты и драматурги тоже вносили свою лепту в дебаты — дуэль подвергали вышучиванию и порицали на сценических подмостках. Пролог комедии «Дуэлянт», премьера которой состоялась в Лондоне в ноябре 1773 г., звучал бескомпромиссно:

В итоге, конечно же, дуэльная оппозиция достигла цели: традиция сходиться в поединках чести в Британии приказала долго жить. Что особенно примечательно, так это стремительность, с которой все произошло. В 1829 г. фигура самого высшего уровня — премьер-министр герцог Веллингтон — очутился перед необходимостью драться на дуэли. В 1840 г. задиристый эрл Кардиган принял участие в одной из самых печально знаменитых дуэлей, а уже к 1850 г. ручей, что называется, пересох. Последняя официально зафиксированная в Англии дуэль со смертельным исходом происходила в 1852 г. около Виндзора между двумя французскими émigrés (эмигрантами) — месье Бартельми и месье Курне, второй при этом погиб. В Шотландии последняя смерть на дуэли относится ко времени предыдущего поколения — к 1826 г. Скорость, с которой дуэль была изгнана из английского общества, тоже принадлежит истории эпохи, как и время ее наиболее яростного и кровавого торжества.

На протяжении рассматриваемого периода дуэль в Британии претерпела фундаментальные изменения. На заре восемнадцатого века оружием большинству дуэлянтов служили клинки, а к 1800 г. дуэли на шпагах в Англии сделались редкими. Все или почти все предпочитали пистолеты. Главной причиной такой перемены, как считается, стало отмирание моды на ношение шпаги с повседневным костюмом. Насчет времени, когда произошла метаморфоза, мнения расходятся: некоторые специалисты полагают, что случилось это не ранее 90-х гг. восемнадцатого века, другие предпочитают думать, что точкой отсчета постепенно набиравшего темпы процесса следует считать уже 50-е гг. того же столетия. Безопаснее будет сказать, что мы имеем дело с изменениями, происходившими поэтапно в течение длинного периода. В 40-е гг. восемнадцатого века шпага все еще оставалась могущественным символом. Генри Дигби Бест, священник, путешественник и автор, вспоминал в 1829 г. принадлежавшую его отцу гравюру, запечатлевшую пятерых «денди» конца правления Георга II. На ней изображались также и

Молодой Джеймс Босуэлл даже и не сомневался в 1764 г., что шпага представляла собой важный аксессуар для следующего моде молодого человека. Верно! А иначе зачем было бы платить пять гиней королевскому оружейнику, мистеру Джеффри со Странда [55]. Или вот пример, двумя годами спустя в «Паблик эдвертайзер» появилось письмо следующего содержания, подписанное только «Деррик-мл.».

К концу Наполеоновских войн становилось все более привычным для мужчин ношение брюк вместо коротких штанов и чулок в качестве элемента повседневного костюма.

Такие перемены в портняжной области со временем оказали влияние и на характер дуэлей. Процесс, как мы уже говорили, шел постепенно и во вкусах на одежду, и в смысле дуэльных традиций. Дуэли на пистолетах отмечались еще до 1750 г., однако поединки на мечах или шпагах к девятнадцатому веку стали редкостью. Уже в 1711 г. сэр Чолими Деринг, парламентарий от Кента, погиб на пистолетной дуэли с мистером Торнхиллом. В 1749 г. два капитана Королевского ВМФ стрелялись на печально знаменитой дуэли в Хайд-Парке: капитан Кларк уложил капитана Иннеса с шести шагов одним-единственным выстрелом. В 1772 г. Ричард Бринсли Шеридан бился с мистером Мэттьюсом на песчаных дюнах поблизости от Бата.

Уход моды на ношение шпаг мужчинами не только послужил практическому отмиранию традиции биться на клинковом оружии, но — что, безусловно, фактор позитивный — сделал потенциальных дуэлянтов более сдержанными. Когда оружие перестало всегда находиться под рукой, благородные господа становились если уж не менее импульсивными, то, по крайней мере, более уважительными к нормам и правилам этикета. Возможность драться тут же и сейчас же — хотя бы для штатских — просто исчезла. Когда шпаги перестали носиться с повседневным костюмом, инциденты вроде того, который описал Хорас Уолпол в 1743 г., ушли в прошлое. Дядя Уолпола — тоже Хорас и член парламента — однажды «на повышенных тонах» поговорил с неким Уильямом Четуиндом — таким же парламентарием — позади председательского кресла в Палате общин. Четуинд взял Уолпола за руку и повлек его в вестибюль, чтобы разрешить противоречия. Уолпол, испугавшись перспективы драться на дуэли в столь людном месте, проговорил: «Надо быть осмотрительнее, давайте оставим это на завтра». — «Нет-нет, сейчас! Только сейчас!» — настаивал Четуинд. Когда они спустились с лестницы, Уолпол запротестовал: «Все, я уже задыхаюсь. Давайте тут». Выхватив шпаги, они принялись за выяснение отношений. После нескольких обменов выпадами Уолпол прижал Четуинда к столбу и, наверное, пронзил бы его, если бы не появившийся служащий, который разнял драчунов. Легко раненный Четуинд побежал к врачу, тогда как Уолпол — судя по всему, не получивший ни царапинки — вернулся в зал, чтобы принять участие в дебатах. Хорас — племянник не скрывал возбуждения по поводу «такого нового приобретения славы для моей семьи».