Вермахт против евреев. Война на уничтожение

Другой командир, старший лейтенант Вальтер из 734‑го пехотного полка, в докладе о расстрелах евреев и цыган 27 и 30 октября 1941 года сетовал на то, что много времени занимает подготовка захоронения: «Для рытья ямы требуется большая часть времени, в то время как сам расстрел происходит очень быстро (100 человек за 40 минут)… Расстреливать евреев проще, чем цыган, – сообщал Вальтер подробности. – Надо добавить, что евреи идут на смерть очень спокойно: они стоят очень спокойно, в то время как цыгане рыдают, кричат и долго двигаются, когда они уже находятся на месте расстрела. Некоторые даже прыгали в яму до залпа и пытались притвориться мертвыми». На сугубо деловой, прагматический подход непосредственных исполнителей к убийствам указывает и то, что у невинных жертв предварительно отбирали багаж и ценные вещи и укладывали в грузовик, чтобы передать благотворительной организации. Наконец, немаловажным представляется и наблюдение Вальтера за психикой убийц: «Сначала это не произвело на моих солдат впечатления. Но на второй день я заметил, что у того или другого не хватает нервов продолжать расстрел дальше. Мое личное впечатление состоит в том, что во время расстрела не возникает никаких душевных затруднений. Но они появляются, когда спокойно размышляешь об этом как‑нибудь вечером несколько дней спустя».[383]

Основываясь на опыте первых казней, Бёме издал ряд приказов о технологии проведения акций уничтожения. В частности, предписывалось проводить экзекуции под командованием офицера, стрелять из винтовок с расстояния 8–10 метров одновременно в голову и грудь. Чтобы избежать «ненужного соприкосновения» с останками, жертвы следовало ставить на край рва. При массовых расстрелах генерал рекомендовал ставить жертвы на колени, лицом ко рву. Каждую команду должен был сопровождать военный врач, который приказывал добивать раненых. Одежду и обувь казненных надлежало передавать местному офицеру вермахта.[384]

Только во второй половине октября подразделения вермахта истребили более 9 тысяч евреев, цыган и других гражданских лиц. «Решению еврейского вопроса» при этом придавалось особое значение. Важно отметить, что солдат не принуждали к участию в расстрелах. Тот, чьи нервы оказывались «слишком слабыми», или тот, кто не мог преодолеть угрызений совести, мог держаться от этого подальше. Но машина массовых экзекуций работала без сбоев. Более того, казни описывались в письмах на родину, которые даже сопровождались фотографиями. В ноябре и декабре штаб оккупационных войск в Сербии издавал приказы о запрете фотографирования и сохранении военной тайны.

6 декабря Бёме был отозван из Сербии. К этому времени вермахт потерял в контрпартизанской войне 160 солдат погибшими и 278 ранеными, уничтожив более 3,5 тысячи партизан и 20–30 тысяч гражданских лиц, в том числе почти всех евреев и цыган мужского пола. Женщины и дети были отправлены в концлагеря на том основании, что они «были представителями разведывательной службы повстанцев». Весной 1942 года из Германии по требованию Тёрнера был прислан газовый автомобиль с эсэсовским персоналом, с помощью которого было убито 7500 сербских евреев. После этого автомобиль был возвращен в Берлин, усовершенствован и направлен в Минск. Историки подсчитали, что жертвами геноцида в Сербии стали около 17 тысяч евреев и 10–16 тысяч цыган, а, по данным английского исследователя Раперта Батлера, из 75 тысяч югославских евреев Вторую мировую войну пережили только 15 тысяч человек.[385]

29 августа 1942 года Тернер доложил новому командующему вермахта на Юго‑Востоке генерал‑полковнику авиации Александру Лёру: «В интересах умиротворения немецкая администрация сначала исключила влияние евреев на общественность, сербскую администрацию и экономическое руководство, и еврейский вопрос, так же как и цыганский вопрос, был полностью улажен (Сербия – единственная страна, в которой решен еврейский и цыганский вопрос)».[386] Так Сербия стала второй после Эстонии европейской страной, «освобожденной» нацистами от евреев.

Поведение высших немецких военных чинов и рядовых исполнителей по отношению к евреям в Сербии контрастировало с позицией итальянских оккупационных войск на подвластной им территории Югославии. 7 сентября 1941 года генерал Витторио Амброзия дал «слово чести» защищать евреев, а через год это обещание подтвердил генерал Марио Роатта. Этим был сорван немецкий план транспортировки хорватских евреев на восточные территории, одобренный самим Бенито Муссолини в августе 1942 года. Спасая евреев от неминуемой гибели, итальянские войска отказывались передавать их немцам и хорватам вплоть до капитуляции Италии 8 сентября 1943 года. Беглецам из Сербии и Хорватии оказывалась большей частью бескорыстная помощь. Другие немецкие союзники – католические страны Хорватия и Словения тоже препятствовали депортации евреев со своих территорий. Здесь самым влиятельным, богатым или крещеным евреям присваивалось звание «почетного арийца» или выдавались специальные «охранные грамоты».[387]

Таким образом, отлаженное сотрудничество всех оккупационных инстанций в «еврейском вопросе» – вермахта, военной администрации, дипломатов, полиции и опергруппы – сделало возможным несравненное по эффективности «окончательное решение по инициативе снизу». Очевидно, что вермахт сыграл в деле истребления сербских евреев главную роль, активно действуя на всех фазах процесса уничтожения. Катализатором включения вермахта в Холокост на Юго‑Востоке Европы стала партизанская война. Военное руководство и, вероятно, рядовые исполнители не сомневались в том, что ее вдохновителями и организаторами являются именно евреи. Но не только поэтому югославские евреи вместе с цыганами и коммунистами стали одним из главных объектов «возмездия». Солдаты, офицеры и генералы вермахта не смогли подавить партизанское движение и вымещали злобу в первую очередь на евреях, убийство которых считалось заслугой. Напрасно отдельные командиры старались помешать солдатам описывать сцены казней в письмах на родину и даже вкладывать в конверты фотографии. Наконец, эскалация Холокоста в условиях провала контрпартизанской войны давала возможность военной администрации в Сербии отчитываться перед режимом в том, что один из его главных заказов выполнен.

Депортация немецких евреев из Ханау. 1942 год

Действия вермахта в Сербии, Бельгии и Северной Франции, Польше, Греции, Дании показывают, что без согласия, а часто и прямого участия вермахта Холокост в странах Европы был бы попросту невозможен. Находились ли те или иные оккупированные области под военным управлением или в ведении гражданской администрации, военные учреждения всегда были информированы о «чистках», «акциях переселения», результат которых мог быть только один – массовая гибель еврейского населения. Германская армия участвовала не только в уничтожении, но и во всех его подготовительных стадиях: дискриминации в форме обязательной регистрации и ограничений свободы передвижения, введении запретов на профессиональную деятельность, на половые связи с неевреями и т. д., обозначении евреев желтой звездой или дополнительными именами, введении особого уголовного права, конфискации и «ариизации» еврейской собственности, депортациях, облавах и самих казнях.

Глава 4

ПРЕСТУПНИКИ В ВОЕННОЙ ФОРМЕ

4.1. Трезвый расчет или «расовое сумасбродство»?

Генералы и офицеры в войне на уничтожение

Зарубежные исследователи уделяют много внимания анализу мировоззрения, менталитета и мотивов генералов, офицеров и солдат, издававших и исполнявших преступные приказы, а зачастую и превышавших свои полномочия. Решение этой задачи тесно переплетено с анализом проблемы виновности немцев в преступлениях германского фашизма. Историки активно обсуждают вопрос о том, «как стало возможным то, что немцы, считавшие себя высокоразвитой культурной нацией, могли стать сообщниками в войне на уничтожение, в которой попирались нормы гуманности и международного права».[388]