Гражданин, политик, воин

Вопрос заключается даже не в пропаганде и не в чьем-либо целенаправленном воздействии на контингент таких школ. В мусульманском обществе для людей, оторванных от традиционных социальной системы и системы традиционных ценностей, становится естественным поиск новых ценностей. Самый логичный способ найти новые ценности в исламском обществе заключается в том, чтобы обратиться к идее воссоздания первоначальной мусульманской общины времен пророка Мухаммада. Именно это и создает условия для появления движений сторонников «чистого ислама», отрицающих складывающиеся столетиями исторические традиционные ценности обычных мусульманских обществ. В том числе и синтез светского и духовного в управлении мусульманским обществом.

При создании этого движения пакистанскими спецслужбами основной акцент был сделан на противоречия между основными афганскими вооруженными группировками, вовлеченными в междоусобную борьбу за власть. Прежний лидер пуштунов в Афганистане, руководитель ИПА Гульбеддин Хекматиар в значительной степени дискредитировал себя ракетными обстрелами Кабула и связями с наркобизнесом. Кроме того, большинство сторонников ИПА являлись представителями северных и восточных племен (провинции Пактия, Нангархар, Лагман, Баглан, Парван и Кундуз). Поэтому основой движения стали боевые отряды из пуштунов кандагарской ветви, в которые вошли также представители относительно слабых в военном отношении группировок НИФА и ДИРА. В связи с резким сокращением военной помощи Гульбеддину Хекматиару из Пакистана в осенний период 1994 года на сторону талибов перешло до половины формирований ИПА в районе Кабула, в восточных и северных провинциях ИГА, а также большинство пуштунов - членов фракции «Хальк» и отставные пакистанские военные, главным образом из числа пуштунов.

Во главе Исламского движения Талибан стоит Шура («малая» насчитывает 27 человек, «большая» — 60 чел). Политическим руководителем движения является мулла Сейд Мухаммад Омар ⁴⁷(выпускник теологического центра в Пакистане). Костяк руководства составляют всего несколько человек: мулла Хасан, мулла Эхсанулла, мулла Гаус, мулла Аббас, мулла Раббани, мулла Мышр и некоторые другие. В руководящий состав движения также входят известные авторитеты южного Афганистана: моулави Абдуразек, Юнус Халик, мулла Мухаммад Умар Ахун. Все решения «малой» и «большой» Шуры принимаются коллективно.

Официально основная цель движения — разоружить все афганские вооруженные группировки, создать государство «чистого ислама» (ваххабизм), устранить с ключевых позиций в государственных органах представителей нацменьшинств (таджиков, узбеков, хазарейцев). Радикальный фундаментализм и пуштунский национализм — главная идеологическая опора и движущая сила талибов. Религиозные воззрения талибов (суннизм ханафитского мазхаба — религиозно-правовой школы) далеки не только шиитам-хазарейцам, таджикам или исмаилитам, но и многим пуштунским племенам, исповедующим другие мазхабы суннизма. Агрессивный и фанатичный характер движения «учащихся медресе» проявился с самого начала их появления на афганской политической сцене. Уничтожение «неисламских» святынь и карательные операции против «плохих» мусульман стали повседневной практикой талибов.

Однако считается, что главной задачей ИДТ является обеспечение западным компаниям условий для реализации плана прокладки газо- и нефтепроводов из Средней Азии через Афганистан в Пакистан, что позволило бы США и их союзникам создать альтернативный путь снабжения энергоносителями, полностью обходя Иран и Ирак. Общая стоимость проекта — 20 млрд. долларов. В осуществлении этого проекта заинтересованы США, Пакистан, Туркменистан, Узбекистан и Саудовская Аравия.

Вся боевая техника и вооружение у талибов советского производства. Подготовка специалистов (командиров танков, расчетов орудий, пилотов самолетов и вертолетов) осуществляется в учебных центрах на территории ИРП (в основном в районе Кветты). Координаторами всей пакистанской военной помощи является министр внутренних дел Пакистана Насрулла Бобар и руководители военной разведки ИРП. В формированиях талибов много пакистанских военных советников. Руководителями двух основных боевых группировок являются мулла Шафи и мулла Абдукадыр.

Впервые талибы на афганской территории проявились в ноябре 1994 года, когда отбили захваченный моджахедами караван, шедший из Кветты в Кушку после подписания пакистано-афганского договора о транзите по дороге Карачи – Кветта – Кандагар – Герат – Кушка. Тогда же они захватили Кандагар. Затем они заняли ряд южных и западных провинций страны. И уже в марте 1995 года их вооруженные отряды блокировали Кабул, однако, натолкнувшись на сопротивление армии Ахмад Шах Масуда под Кабулом, в апреле они вынуждены были отступить, талибы сосредоточили основной удар в северо-западном направлении в сторону туркменско-афганской границы.

Источник информации: ГРУ ГШ, апрель 1995 г.

Активные вооруженные действия талибов вызвали серьезную озабоченность правящего в Афганистане режима. Предпринимая все возможные меры по снижению напряженности в стране, Раббани и Ахмад Шах одновременно старались погасить огонь гражданской войны в Таджикистане, тем самым высвободить силы, располагавшиеся на афгано-таджикской границе, для борьбы с талибами. В мае в Кабуле прошли межтаджикские переговоры. Рассказывает Давлат Худоназаров: «В начале мая 1995 года мне позвонил доктор Равон Фархади и сообщил, что достигнута договоренность с двумя таджикскими конфликтующими сторонами об их встрече в Кабуле. Руководство Афганистана во главе с профессором Бурхануддином Раббани взяло на себя организацию этой встречи. Он добавил, что Устад Раббани и Ахмад Шах Масуд просят меня приехать и оказать им помощь в организации этой встречи. Я поблагодарил за хорошую новость и за приглашение. Доктор Фархади сообщил также, что через два дня будет возможность встретиться с доктором Абдулло, и мы могли бы обсудить с ним детали моей поездки в Афганистан.

Доктор Абдулло предложил мне лететь в Кабул через Дели, откуда был единственный рейс в столицу Афганистана, сожалел, что его самого не будет в Кабуле, и на всякий случай дал рекомендательные письма послу Афганистана в Индии господину Арифу и начальнику службы безопасности Кабульского аэропорта. В Дели действительно были трудности с вылетом в Кабул, но благодаря помощи посла и его сотрудников я смог вылететь уже на следующий день. У афганского посла я встретил своего старого знакомого Александра Облова, российского дипломата, которого знал еще с 1962 год, и который также направлялся в Кабул в качестве наблюдателя на межтаджикские переговоры. В самолете познакомился с Питером де Нюфиллем, молодым американцем, который собирал материалы для своей диссертации о Масуде.

В Кабульском аэропорту меня встретили представители афганского МИДа и отвезли в гостиницу, где уже разместились члены делегации, сопровождавшие президента Таджикистана Имомали Рахмонова.

В первый же день переговоров состоялась встреча с президентом Бурхануддином Раббани, а позже с Ахмад Шахом Масудом. Я от всей души поблагодарил их за миротворческую инициативу и за приглашение принять участие в этом судьбоносном процессе.

Нас волновало, чтобы первая встреча лидеров стала первоосновой для стабильного переговорного процесса, где в режиме диалога шаг за шагом будет расширяться зона доверия и осознания взаимной ответственности за судьбу своего народа. По большому счету между конфликтующими сторонами не было непреодолимых барьеров, их не разделяли антагонистические противоречия этнического или религиозного характера. Важно было снизить негативное давление на лидеров со стороны их наиболее радикальных сторонников, не допустить какого-либо досадного промаха. Даже мелочи личного характера могли иметь значение.

У организаторов встречи было желание как-то ускорить мирный процесс подписанием промежуточного документа. Их можно было понять. Они хотели мира, так как сами более двух десятилетий страдали от войны и междоусобицы и, как никто другой, знали цену войне и миру.