Основания русской истории

В ряде мест «Слово о полку Игореве» оказывается куда точнее, чем летописи, особенно там, где этого требовали законы рыцарской поэтики. В перечне трофеев, захваченных на берегу р. Сюурлий, нет ни рабов, ни женщин, ни стариков, - никого, кто должен был оставаться в вежах. Нет там ни золота, ни оружия, а только молодые половчанки, «красные девки половецкие», вместе с которыми был захвачен обоз с одеждами, украшениями и тканями: «И рассушясь стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя, а съ ними злато, и паволокы, и драгыя оксамиты; орьтъмами и япончицами, и кожухы начашя мосты мостити по болотомъ и грязивымъ местомъ, и всякыми узорочьи половецкыми». Если вспомнить, что в конце «Слова…» синонимом дочери Кончака оказывается именно «красная девка», трудно освободиться от впечатления, что перед нами обоз с приданым невесты, которую сопровождают подружки-фрейлины. Ну, а поскольку известно, что результатом всех этих событий стал брак Владимира Игоревича с Кончаковной, логично предположить, что с самого начала «поход Игоря» преследовал заранее намеченную и задолго подготавливаемую обеими сторонами цель - женитьбу старшего сына новгород-северского князя на дочери половецкого хана, старшего в роду Шаруканидов.

Более того, описание этого приданого удивительно схоже с приданым Марии, дочери болгарского царя Калояна, половчанки по происхождению, выехавшей на встречу с женихом, Генрихом (Анри) Энно, императором Латинской империи, как это описывает Робер де Клари, называя ее ошибочно «дочерью» Борила, которому она приходилась племянницей: «Потом он отослал ее к императору и велел подарить ему 60 лошадей, все они были нагружены добром, и золотом, и серебром, и шелковыми материями, и богатыми сокровищами; и не было там ни одного коня, который не был бы покрыт попоной из малинового шелка, столь длинной, что она волочилась позади каждой лошади на целых семь или восемь шагов; и никогда не продвигались по грязи или по худым дорогам, так что никакая материя не была разорвана, и все были исполнены великой красоты и благородства»51.

Таким образом, загадочный инцидент на берегу Сюурлия оборачивается вполне реалистической картиной степной свадьбы, начавшейся столь характерным ритуальным «боем за невесту» с последующим «похищением» самой невесты и ее подружек (к слову сказать, тоже невест!), с «грабежом» приданого, с последующим «пиром победителей», на котором пили и пели и который, согласно степным законам, в этот день проходил обяза-

51 Робер де Клари. Завоевание Константинополя, СХVII, с. 79.