История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

Какими бы хаотичными ни были события в пятидесятых годах, кризис достиг кульминации в 260 г.н.э.. в год пленения Валерина. Этой катастрофой был подорван также и престиж Галлиена. Как грибы, вырастали теперь антиимператоры; эпоха тридцати тиранов, как называет ее «История Августов», достигла своего зенита. Как это всегда случается при узурпациях, во всей Империи царила полная анархия.

В дунайских областях в 260 г.н.э. императором был провозглашен Ингенуй, наместник Паннонии, который быстро склонил на свою сторону Мезию. Но прежде чем он сумел консолидировать свою власть, кавалерийский корпус Галлиена под командованием Авреола разбил соединения Ингенуя у Мурсы в нижнем течении реки Драу. Но едва здесь было потушено пламя восстания, как оно разгорелось снова в Верхней Паннонии. В Карнунте на щит был поднят Регалиан, выпустивший монеты в свою честь и в честь своей жены Дриантиллы, редкость которых свидетельствует о краткости его правления. Несколько недель спустя и эта узурпация потерпела крах.

Даже на рейнском фронте, на том театре военных действий, которому Галлиен уделял особое внимание, внезапно рухнула его власть. Чтобы стабилизировать положение, Галлиен еще в 257 г.н.э. перевел монетный двор из Виминация в Кёльн и вскоре после этого дал своему сыну Салонину номинальное командование, тогда как фактически обороной руководил лояльный полководец Сильван. Из-за вопроса, принадлежит ли добыча от победы над германцами разделенным войскам или главному командованию, возник конфликт между Сильваном и Салонином, с одной стороны, и между верхнегерманским наместником и полководцем Постумом, с другой. Постум окружил Кёльн, город сдался, Сильван и сын императора были убиты. Постум не замедлил установить галльскую отдельную Империю.

Рис. Галлиен.

В отличие от многочисленных локальных узурпаций, эта отдельная Империя во время своего существования, то есть полтора десятилетия, приняла на себя те же региональные оборонительные функции, какие выполняла Пальмирская Империя при Оденафе. Очевидно, что Постуму удалось привлечь на свою сторону различные социальные группы: долгое время эту власть поддерживало не только пограничное войско и его офицеры, но и региональный ведущий слой, богатое галльское дворянство, муниципальная аристократия, массы населения городов и сел.

Его власть в основном зависела от отражения германских набегов. Однако, хотя он и мобилизовал общие интересы и традиции региона, однозначно придерживался римских форм власти. Трир и Кёльн служили резиденциями и имели даже монетные дворы, художественное качество монет которых превосходило монету Галлиена. На лицевой стороне правитель был изображен в короне, а на обратной стороне довольно часто прославлялась победа над германцами, а император чествовался как спаситель Галлии. Авторитет Постума рос, со временем ему подчинились испанские провинции и Британия.

Так как у Галлиена сначала были связаны руки сражениями на Балканском полуострове и в Египте и Постум не посягал, на саму Италию, столкновения с галльской Империей начались только после 263 г.н.э. Они продолжались много лет и достигли высшей точки, когда командующий кавалерией Авреол в Милане открыто примкнул к Постуму и даже начал выпускать монеты в его честь. Во время осады Милана (268 г.н.э.) Галлиен стал жертвой заговора своих командиров, но Авреол тоже погиб после капитуляции города. Вскоре у Майнца был убит и Постум, после того как отдал на разграбление своим войскам отвоеванный у узурпатора Лелиана город.

За несколько лет пала, казалось, такая консолидированная галльская империя. Последним правителям Викториану (268—270 гг. н.э.) и Тетрику (270-273 гг. н.э.) их задачи были не по плечу. В решающем сражении при Шалоне Аврелиан подвел черту под региональными властными образованиями, причем галльская империя парадоксальным образом закончила существование из-за предательства своего императора Тетрика, который завершил жизнь в высокой гражданской должности администрации Италии — в должности наместника Лукании.

Галлиен не дожил до этого триумфа, как и до окончательной консолидации Империи. Когда он умер, итог его внешней политики был достаточно мрачным. Однако именно этот император в административной и военной политике принимал меры, которые были реалистичными и сохранились в будущем. Хотя он сам происходил из высшего общественного слоя, его правление принесло дальнейшее исключение сенаторов из руководства администрации и ведущих военных постов. До Галлиена легатами легионов были, как правило, сенаторы. В будущем место сенаторского легата легиона занял префект из всаднического сословия. И в провинциальной администрации сенаторы впоследствии не управляли теми провинциями, где стояли войска. Профессиональные солдаты, верхушка которых принадлежала к всадническому сословию, приобрели поэтому большое влияние.

Исключение сенаторов из военной и административной сферы имело для представителей этого сословия и положительные стороны. Они могли теперь сосредоточиться в первую очередь на управлении своими латифундиями и частично спасти их во время кризисов 3 в.н.э. Среди них небольшая группа занялась литературой и искусством. Когда в 4 в.н.э. в кругу Симмаха еще раз произошло возрождение традиционной римской литературы, то предпосылки для этого были созданы именно тогда.

В военной области, наоборот, образование нового кавалерийского корпуса оказалось чревато тяжелейшими последствиями. Этот вновь созданный, мобильный и очень боеспособный резерв в большинстве случаев применялся для блокирования противника, проводил контрнаступления или устранял узурпации. Однако эта военная концентрация одновременно открывала перед командирами корпуса те возможности, которыми когда-то обладали преторианские префекты. Не случайно, что Авреол, Аврелиан и Проб с этого поста поднялись до императорской власти.

В остальных областях внутренней политики правление Галлиена характеризовалось намеренным дистанцированием от отца, от Валериана. Как далеко зашло отчуждение до пленения Валериана, сказать трудно. Во всяком случае после пленения поведение сына оставляло желать лучшего. Галлиен никогда не предпринял попытки вызволить отца с помощью переговоров или другими средствами. Наоборот, он всеми мыслимыми способами отделял себя от него: имя Валериан в семье больше не давалось, победы, достигнутые под ауспициями отца, больше не перечислялись. В отношении к христианству политику отца Галлиен тоже не продолжил.

Личный стиль Галлиена в области искусства и культуры, как правило, характеризуется, как «галлиеновский ренессанс». И действительно, для духовного мира этого правителя была типичной приверженность к разнообразным элементам эллинизма. Так, между походами он посетил Афины, где был выбран архоном, и участвовал в члевсинских мистериях. Он был особенно привязан к культу Деметры Элевсинской. На монетах он изображен в образе Деметры с колосками в волосах, а в отдельных случаях с надписью «Галлиена Августа». Что бы это ни значило, Галлиен претендовал на Деметру, когда распорядился придать ей на монетах свои собственные черты.

Однако нет никаких доказательств, что Галлиен намеревался превратить элевсинские мистерии в своего рода государственный культ. Как и все остальные мистерийные религии, разумеется, элевсинские мистерии в 3 в.н.э. пользовались большой популярностью. Но речь здесь шла и первую очередь о локальном эксклюзивном культе, мир представлений и формы которого не были пригодными для того, чтобы создать массовую религию по всей Империи.

Связь Галлиена с Плотином, а возможно, и с Порфирием тоже не следует переоценивать. Кроме общего уважения к эллинистическим формам, все это ни о чем не свидетельствует. Наиболее впечатляющие формы этого галлиеновского ренессанса искусств проявляются в портретах императора. В типичном контрасте массы вьющихся волос с поразительно мягкими чертами, в их пластичности и акцентировании чувствительности проявляется реакция против тех направлений стиля, которые царили в поздней античности. Галлиеновский ренессанс в целом, правда, не нашел одобрения у современников. Широкие круги придерживались мнения, что во время пограничных войн и узурпаций есть более насущные проблемы, чем демонстрация эллинистической культуры.