Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

В Германии нашлось бы немного людей, которые были больше, чем русский посол Крестинский, возмущены смещением Секта. Правда, Шлейхеру не составило труда успокоить посла, поскольку рейхсвер продолжал тяготеть к Востоку, хотя эта политика и была сопряжена со странным обстоятельством. Люди, не посвященные в существование упомянутой доктрины, зачастую осуждали рейхсвер за то, что он не проводит восточную политику, в то время как посвященные все чаще осуждали рейхсвер за то, что он слишком придерживается этой политики. В 1926 году докеры Штеттина отказались разгружать военное имущество для «авангарда германской буржуазии», находясь в счастливом неведении, что их отправили «ударные части революции». В декабре того же года состоялась встреча в министерстве иностранных дел, на которой в присутствии обеспокоенных членов кабинета ведущие социалисты выступили против отвратительной, по их мнению, связи между рейхсвером и Красной армией.

Щекотливая ситуация. Однако Гесслер ухитрился успокоить и Штресемана и социалистов. Хейе готов к сотрудничеству, не то что его предшественник, заверял и тех и других Гесслер, в любом случае следует продвигать более молодых генералов. И в этом был весь Гесслер.

Но хватало и других проблем. Для социалистов «пограничные отряды» были словно бельмо на глазу, однако Гесслер не сдавал позиций. Причиной серьезных разногласий явились и первые германские «карманные линкоры» (Panzerkreuzer А), строительство которых, согласно договору, теперь было позволено Германии. Все это привело к естественному результату. Руководство армии, и в особенности Войсковое управление, стало более осмотрительно вести дела с государством.

Шлейхер, главный вдохновитель нового курса рейхсвера, был в своей стихии; политика уклонений и опровержений идеально соответствовала его талантам. В 1927-м и 1928 годах русские офицеры приезжали в Германию для прохождения обучения при Войсковом управлении. Поддержание дружеских отношений дало свои результаты. В 1931 году уже Гаммерштейн-Экворд, в то время главнокомандующий армией, присутствовал в России на первых маневрах воздушно-десантных и парашютно-десантных войск.

В этой ситуации должным образом проявил специфические особенности характера Хейе. Хотя он окончил старую кадетскую школу и служил в прежнем Генеральном штабе, он был искренне готов проникнуться духом своего времени и, по крайней мере, внешне был демократом. Находясь с инспекцией в Штеттине, он обменивался рукопожатиями, интересовался, нет ли каких-либо жалоб, и заверял, что если возникнет необходимость, то он в любое время готов принять каждого в Берлине.

Однако описанные действия никоим образом не вели к коренным изменениям в политике рейхсвера. Это был не более чем отвлекающий маневр, поскольку все внимание рейхсвера было теперь сосредоточено на разработке запрещенных Версальским договором танков. В октябре 1928 года управление вооружений предложило Круппу изготовить два опытных образца «легких тракторов», то есть легких танков, оснащенных только пулеметами («средние тракторы», оснащенные орудиями, появились в 1932 году). Таким образом, рейхсвер, не имевший на тот момент опыта в данной области, пытался с помощью русских создать ядро моторизованной армии.

Союзники разрешили обеспечить полицию бронированными машинами с пулеметами. После длительных переговоров рейхсвер получил разрешение на сто пятьдесят бронетранспортеров, но без установки на них орудий. Поскольку на изготовление гусеничных звеньев был наложен запрет, испытания велись с многоосными транспортными средствами, подходящими для езды по пересеченной местности. В России Красная армия имела возможность экспериментировать с шести– и восьмиосными машинами, копиями иностранных моделей. Кроме того, Круппу поручили разработать транспортное средство на гусеничном ходу. Крупп использовал вместо клепки сварку, и это новшество в значительной мере повлияло на вес изделия.

Генерал фон Воллард-Бокельберг, один из старых сослуживцев Гинденбурга и Людендорфа, а ныне инспектор моторизованных частей, разделил семь моторизованных частей соответственно между отделом, в значительной мере теоретически, связанным с танковой войной (Panzerkampfttruppe), мотоциклетной и транспортной частями. Делались попытки изучить тактику применения танка с помощью обычных тракторов, которые теперь широко используются в сельском хозяйстве. В ознакомительных целях изготовили деревянную модель танка с орудийной башней, которая появилась на маневрах в 1928 году вместе с вооруженными мотоциклистами и пехотой на бронетранспортерах.

Был организован так называемый «штаб автотранспорта» для изучения тактических и других проблем танковой войны; позже было организовано танковое училище. Преемник Воллард-Бокельберга, Отто фон Штюльпнагель (кузен сотрудника Секта), продолжил работу предшественника и разделил каждую группу на четыре подразделения: вооруженные мотоциклисты, танки, бронемашины и противотанковая рота. Идея создания специальной противотанковой роты принадлежала начальнику штаба моторизованных войск, подполковнику Гудериану. Пока эти подразделения работали с моделями танка, инструкторы проходили практическое обучение в России.

В 1931 году пост инспектора моторизованных войск занял генерал-майор Лутц. Он продолжил начатую до него работу, и в осенних маневрах 1932 года участвовали мотоциклетные батальоны и специальные моторизованные подразделения, служащие для разведывательных целей. Кроме того, были моторизованы несколько подразделений кавалерии. Впервые официально появились многоосные транспортные средства.

Другим аспектом деятельности Германии по перевооружению являлась разработка совершенно новых видов вооружения. Одной из важнейших была проблема, связанная с использованием реактивного двигателя. В 1930 году управление вооружений, вдохновленное результатами испытаний, проведенных Фрицем фон Опелем, и под нажимом доктора наук, а позднее генерал-лейтенанта Дорнбергера, открыло специальный отдел по ракетным разработкам. Сначала речь шла о разработке порохового ракетного двигателя, но Дорнбергер, в то время обычный артиллерийский офицер, заинтересовался опытами, проводимыми с ракетами на жидком топливе. Результатом этих экспериментов стала так называемая модель «А», на основе которой были разработаны знаменитые «Фау». На первой стадии результаты получались не слишком обнадеживающими, и в 1932 году доктор Беккер, руководитель баллистического отдела управления вооружений, заявил, что еще не пришло время для подобных разработок.

Вполне понятно, что министр рейхсвера был озабочен сохранением ядра будущих военно-воздушных сил. В период реорганизации армии в 1919–1920 годах Сект приложил все усилия, чтобы ряд офицеров ВВС были приняты в новую армию, и среди них полковник Томсен, бывший начальник штаба воздушных сил. Томсен стал главой Центрального авиационного комитета (Fliegerzentrale). В состав комитета сначала входили три, а затем около пятнадцати офицеров. Капитан Штудент, будущий организатор воздушно-десантных войск, выступал в роли технического консультанта. В состав комитета вошел также будущий фельдмаршал Хуго Шперрле. В военных округах были созданы центры подготовки, в штат которых входили эксперты ВВС. Сенсационное заявление итальянского генерала ВВС, что решение в будущей войне будет приниматься в воздухе, вне всякого сомнения, оказало влияние на Секта, Штюльпнагеля и других.

В соответствии с Версальским договором ничтожно малое число офицеров могло обучаться летному искусству, но благодаря русским их число было значительно увеличено. В 1923 году были сделаны некоторые уступки в отношении гражданской авиации. Сект, однако, предпринимал все возможное для упразднения комитета гражданской авиации рейха, который руководил делами, связанными с авиацией. Он получил отдел воздушного транспорта, присоединенный к министру по транспорту, и во главе его поставил капитана Бранденбурга, пользовавшегося у него доверием. Министр по транспорту выделил рейхсверу двадцать семь миллионов марок на нужды военной авиации.