Евреи, Бог и история

Ограничительные законы преследовали крепостного крестьянина от рождения до смерти. Перейти из одного сословия в другое можно было исключительно в рамках церковных организаций. На это были способны только особо одаренные. Ограничения на передвижение привязывали крепостного к земле. Весь мир, который был ему доступен, находился в пределах одного дня ходьбы! Крестьянин был практически свободным, но не имел права владеть имуществом. Господин мог продать его вместе с землей. Даже свободные крестьяне еще в 1500 г. не имели права продать свое имущество без разрешения господина. Крестьянин был обязан молоть зерно на мельнице господина, печь свой хлеб в его пекарне – все это за плату (либо товарами, либо рабочими днями). Крестьянин мог держать в доме только деревянные тарелки и одну ложку на всю семью. Виды одежды, которые крестьянин мог носить, продавать или покупать, были ограничены. Господин мог отобрать у крепостного все, включая даже его невесту. Однако в трех аспектах крепостной и господин были равны – они обычно были равно невежественны, равно необразованны и равно суеверны.

Знать также была закована в кандалы ограничений. Общество строго диктовало знати ее роль; отходить от роли нельзя было. Знатные люди должны были носить соответствующую их положению одежду, сражаться по диктуемым обществом причинам, развлекаться подобающим образом, вызывать у других подобающее им почтение и жениться на девушках только их круга. Жизнь была непрерывным ритуальным танцем. Отклонение от социальных ограничений означало изгнание из касты или остракизм. Отклонение от религиозных правил означало отлучение или смерть.

Все эти ограничения не относились к евреям. Евреи могли приходить и уходить, жениться и разводиться, продавать и покупать, как и когда они этого хотели. Тот, кто проектировал феодальную систему, не позаботился о ремесленниках, купцах, врачах, банкирах. Священники не работали, знать не желала работать, а крестьяне не имели права заниматься буржуазной деятельностью. Таким образом, эту работу выполнять было некому, кроме как евреям, ставшим совершенно незаменимыми. Евреи были маслом для скрипевшего механизма феодального государства. Вот почему они получали привилегии и свободы от Папы, императоров и их вассалов. Вот почему они могли селиться, где им было угодно.

В эти «спокойные времена» и еврейская жизнь протекала спокойно. Широко распространенная – и не правильная – концепция этого периода гласит, что евреи были заперты в темных и сырых тюрьмах гетто на протяжении двенадцати веков средневековой истории. В действительности же еврейские средневековые гетто были лишь локальным явлением: между 1500 и 1800 гг. главным образом – в северной Италии, немецких государствах и некоторых польских городах. Эта неправильная концепция возникла прежде всего из-за огульного использования термина «гетто» вместо «еврейский квартал». Между этими понятиями существует большое различие. Еврейский квартал был добровольным, «изобретением изнутри». Гетто было насильно навязано снаружи. Еврейский квартал означал свободу; гетто означало тюрьму.

Сначала евреи были рассеяны в городах и деревнях, среди христиан. Однако постепенно их жизнь приобретала все более урбанистический характер; евреи стали концентрироваться в больших европейских городах. Здесь они добровольно селились в еврейских кварталах. Они гордились своими кварталами и, прежде чем поселиться в каком-нибудь городе, требовали от короля специального указа о создании такого квартала. Еврейские кварталы не были исключительно еврейскими. Напротив, многие знатные люди и богатые бюргеры предпочитали жить среди евреев – по той же причине, по какой многие христиане и сегодня живут в еврейских районах: им нравился дух интеллектуального брожения в еврейской среде. Еврейские дома располагались между соборами и дворцами. Первое римское гетто было создано лишь в 1555 г. на левом берегу Тибра. Папа здесь не изобрел ничего нового, ибо еврейский квартал уже существовал. Главной проблемой было то, как выгнать христиан из еврейского квартала, а не то, как загнать туда евреев. Христианам там нравилось. Изгнать христиан удалось только при помощи инквизиции. Только через столетие римское гетто стало стопроцентно еврейским.

До 1500 г. большинство так называемых Judenst-adte – еврейских городов в Германии, Австрии и Богемии – обладали той же свободой, что и еврейские кварталы на Западе. Особенно известным из них был пражский «еврейский город». Средний американец склонен думать, что это отцы-пуритане изобрели ратушу, куда колокол призывает граждан, чтобы они воспользовались своим неотъемлемым правом на голосование. Пражские евреи несколько опередили их – уже в 15 веке у них была своя ратуша и большой колокол, сзывавший евреев на специальные собрания по поводу принятия какого-нибудь нового закона.

Что представляла собой еврейская жизнь в первой половине еврейской средневековой истории? Жизнь евреев времен Возрождения можно приблизить к нам настолько, что можно будет разглядеть все ее детали. Понятно, что то, что мы увидим, не является правилом для всех стран и времен. Но, допуская расхождения, следует признать, что в основном характер и образ жизни были одними и теми же.

Итальянцы считали евреев образованными людьми. Не прибегая к формальным приглашениям, они интуитивно абсорбировали евреев. Итальянцы переняли от евреев философию и науку, медицину и математику и далеко превзошли своих учителей в искусстве и архитектуре. Евреи занимались, за исключением сельскохозяйственных работ, почти всеми профессиями и ремеслами, существовавшими в те времена. Они были врачами, хирургами, учеными, поэтами, астронома ми, аптекарями, министрами финансов, главными министрами, мастерами серебряных и золотых дел, производили научные приборы и инструменты. Они были укротителями львов, фокусниками, торговцами скотом, солдатами, сапожниками, портными, моряками, коробейниками. Они продавали меха, одежду, шелк, были ростовщиками, торговцами пряностями, ткачами, импортерами, экспортерами. Они занимались также тяжелым физическим трудом: были кузнецами, работали по металлу, были чернорабочими. Однако евреи занимались и такими вещами, от которых волосы встали бы дыбом у польского еврея из гетто 18 века. Эти евреи Возрождения были драматургами и режиссерами, актерами и танцорами, художниками и скульпторами. Из еврейской среды не вышел какой-нибудь Корелли или Вивальди, однако евреи экспериментировали в области полифонической музыки и создавали сонаты и мадригалы, канцоны и балеты. Они сочиняли мелодрамы, оставившие далеко позади все написанное впоследствии в Америке.

Женщины тоже достигали положения в обществе. Они становились врачами и банкирами, пользовались успехом как актрисы, певицы и танцовщицы. В руках евреев сконцентрировалось большое богатство. Они, как и современная им знать, покровительствовали искусствам и конкурировали с дожами и принцами в коллекционировании произведений Челлини и Вероккьо. Евреи нанимали известнейших архитекторов для постройки своих домов и синагог. Сохранившиеся до наших дней здания демонстрируют красоту и величие духа Возрождения.

Еврейские нравы и обычаи времен Возрождения немедленно вызывают в памяти эллинистический период. Так же, как и тогда, еврейская молодежь колебалась между соблазнами гедонизма и зовом Талмуда. Ортодоксальные евреи точно так же обвиняли развратных итальянцев» во всех смертных грехах, как это было с «развратными греками».

Однако их негодование уже не имело непосредственной страсти прежних дней. Жизнь еврейской девушки уже не была невинной игрой девственницы – с юности и до брачного ложа. Сесиль Рот в книге «Евреи во времена Возрождения» цитирует рабби, который, проезжая через Сицилию в 1487 г., с гримасой отметил, что «большинство невест становятся под брачный балдахин уже беременными». Число смешанных еврейско-христианских «специальных заведений» возрастало, не только вне еврейских кварталов, но и внутри них. Христианская и еврейская молодежь практиковалась в плотском смешении вер. Поскольку ни один еврейский или христианский Челлини, Казакова или Дон Жуан не отмечает в своих мемуарах каких-либо качественных различий в профессиональных навыках этих гетер Возрождения, можно думать, что по крайней мере на этом уровне серьезных религиозных разногласий не существовало.