Евреи, Бог и история

Таким образом, наличие диаспоры явилось необходимым условием продления еврейской культуры за пределы срока жизни обычной цивилизации. Если бы не изгнание, они представляли бы сегодня не большую культурную силу, чем остатки караимов. Сегодня, как и некогда, снова существуют Государство Израиль и диаспора. Но, как и в прошлом, Израиль сегодня – это цитадель иудаизма, его гавань спасения, центр еврейского национализма. В нем живут всего лишь два миллиона [59] евреев из двенадцати. Диаспора продолжает оставаться универсальной душой еврейства.

Сохранится ли еврейство в будущем? Если оно сохранит свою волю к выживанию, будет продолжать находить новые средства выстоять в изменившихся условиях и сохранит диаспору как постоянный фактор своей истории, то оно может сохранить и свою творческую активность. Но одна лишь воля к самосохранению и способность отвечать на вызов недостаточны для выживания. Для этого необходима диаспора, которая должна быть составной частью истории евреев.

Нам остается рассмотреть еще один вопрос. Были ли евреи избраны Богом для исполнения некой миссии или же они сами избрали себя, чтобы исполнить Божественное предназначение? Не есть ли прообраз этой загадочной миссии пророчество Исайи о грядущем братстве людей? Не является ли миссией евреев установление такого братства и не должны ли они затем, выполнив предназначение, исчезнуть из истории? Не была ли философия Спинозы этапом подготовки пантеистической религии грядущего универсального человека? На это мы не можем ответить. Нам остается лишь гадать.

Еврейскую историю можно рассматривать в каббалистических терминах. Тогда перед нами развернется грандиозная трехактная драма, в которой каждый акт длится две тысячи лет. В первом акте цим-цум, или тезис, – процессия евреев, ведомая Божественным режиссером, выходит на сцену в том порядке, какой предписал Режиссер. Если бы не твердая вера Авраама в свою роль прародителя избранного Богом народа, он был бы трагической фигурой в этой процессии. Его вера в Режиссера делает его одним из величайших героев нашей драмы. По мере развития действия Режиссер продолжает поручать актерам все новые и новые роли. Моисею указывается вывести евреев из египетского рабства и дать им Закон. Иехошуа должен привести их в Землю обетованную. Пророкам поручается расширить понимание Бога до идеи универсального Божества. Эзра и Нехемия должны заботиться о том, чтобы евреи не захлебнулись в собственной универсальности. Сквозь все события проходит развертывание еврейского предназначения, связывающего евреев в единый народ. Это внутреннее единство оказывается поколебленным с возникновением христианства. Христиане утверждают, что их Иисус – это Мессия. Перед самым концом первого акта мы слышим, как христианская церковь провозглашает, что роль евреев как избранного народа уже кончилась.

Занавес снова поднимается. Начинается второй акт – швират ха-келим, или «разбивание сосудов». Иерусалим разрушен, и евреи изгнаны и рассеяны. За две тысячи лет пребывания избранным народом они не научились ничему иному и не хотят отказываться от своей прежней роли. По сцене движется новая процессия актеров – раввины, философы, ученые. Они разрабатывают все новые орудия для выживания еврейства. Талмудизм, философия Маймонида, комментарии Раши, поэзия Галеви, мистика каббалы, гуманизм Хаскалы и, наконец, национализм сионизма, который вновь объединяет отдельные группы еврейства в Израиле. «Сосуды», валявшиеся разбитыми в течение двух тысяч лет, снова склеены. Подходит к концу двадцатый век. Занавес опускается. Конец второго действия.

Кончился ли спектакль или это только перерыв между вторым и третьим действиями? Покажут ли нам тиккун (восстановление), как положено в каббалистическом цикле? Проживут ли евреи еще две тысячи лет, чтобы исполнить некую еще скрытую от нас миссию?

В ходе столетий союз Яхве, Торы и пророков породил два рода законов. Один из них предназначен сохранить евреев как евреев. Другой предназначен спасти человечество.

В течение первых двух тысяч лет евреи опирались в основном на ту треть Торы и Талмуда, которая говорила о священнослужении и жертвоприношениях. Она позволяла сохранить еврейство в мире языческих цивилизаций. Следующие две тысячи лет евреи использовали ту треть Торы и Талмуда, где говорилось об обрядности и кашруте. Это позволило им сохранить свое этническое единство наряду с распространением универсального, еврейского гуманизма. Сегодня неиспользованными остались те части Торы и Талмуда, которые имеют лишь универсальное содержание, – та треть, которая говорит о морали, этике и справедливости. Не просматривается ли здесь некая закономерность? Быть может, теперь евреи призваны проповедовать миру, уже подготовленному воспринять пророчество, свою благую весть? Не в этом ли состоит роль, приготовленная им в третьем действии?

Тот, кто рассматривает историю только в материалистическом плане и видит еврейство как крошечный народ на крохотном клочке земли, сочтет это, конечно, невозможным. Это перестает быть невозможным, если отбросить предвзятость и увидеть в мире не «вещь», а «идею». Тогда можно понять, что две трети цивилизованного мира уже сегодня руководствуются идеями, впервые возникшими в иудаизме и еврействе, – идеями Моисея, Иисуса, Павла, Спинозы, Маркса, Фрейда, Эйнштейна. Быть может, в ближайшие две тысячи лет мир как целое воспримет мораль Торы, социальную справедливость пророков, этику еврейских патриархов? Если это произойдет, тогда, по словам Исайи, наступит «мир, мир дальнему и „ближнему“.