Россия — Англия: неизвестная война, 1857–1907

К 20 августа 1876 г. на вооружении кронштадтских фортов было орудий обр. 1867 г.: 14-дюймовых пушек — 1; 11-дюймовых пушек — 51; 9-дюймовых пушек — 79; 8,5-дюймовых пушек — 8; 8-дюймовых пушек — 98; 6,03-дюймовых пушек — 8; 24-фунтовых (6-дюймовых) — 30. Гладкоствольных орудий имелось: 10,75-дюймовых пушек — 5; 3-пудовых (273-мм) пушек — 176. Кроме того, имелось 79 6-дюймовых мортир обр. 1867 г., которые с дистанции 4 версты представляли серьезную опасность для британских броненосцев, часть из которых имела тонкую палубную броню, а большинство не имело и того. Дульнозарядных нарезных орудий ни флот, ни крепости в России вообще не имели, если не считать небольшого числа малокалиберных (9-фунтовых и 4-фунтовых) пушек.

Через год с небольшим число орудий в кронштадтских фортах составляло: обр. 1867 г.: 14-дюймовых пушек — 1; 11-дюймовых пушек — 51; 9-дюймовых пушек — 98; 8-дюймовых пушек — 87; 24-фунтовых пушек — 33; гладких: 10,75-дюймовых пушек — 5; 3-пудовых пушек — 171; 6-дюймовых мортир обр. 1867 г. — 69. 8,5-дюймовые и 6,03-дюймовые пушки и часть 8-дюймовых пушек и 6-дюймовых мортир были отправлены в действующую армию.

Главным же событием была установка в 1877 г. в Кронштадте принципиально новых орудий обр. 1877 г. В 1877 г. в Германии было закуплено и доставлено в Россию по железной дороге через Вержболово одна 14-дюймовая и пятнадцать 11-дюймовых пушек новой системы Круппа. В Кронштадт они прибыли в апреле — июле 1877 г. Их первоначально называли дальнобойными, а с 1878 г. — системами обр. 1877 г. Снаряды этих пушек имели по два медных пояска, а устройство канала ствола почти не отличалось от устройства канала нарезных орудий конца XX в.

Орудия обр. 1877 г. имели большую начальную скорость, дальность и меткость стрельбы, чем орудия обр. 1867 г. Так, 14-дюймовая пушка обр. 1877 г. стреляла бронебойным снарядом весом 519 кг с начальной скоростью 396 м/с на дальность 7470 м при угле возвышения 18° (предельный угол для ее лафета). А 11-дюймовая пушка обр. 1877 г. стреляла 250-кг бронебойным снарядом на 9 верст при начальной скорости 457 м/с и угле возвышения 21°. Забегая вперед, скажу, что при увеличении заряда пушки и увеличении угла возвышения лафета до 35° 11-дюймовая пушка обр. 1877 г. стреляла 221-кг снарядом на дальность 12 377 м при начальной скорости снаряда 515 м/с. [52]

Крайне важной была и установка в 1877 г. на кронштадтских фортах 33 9-дюймовых мортир обр. 1867 г., стрелявших 126-кг снарядами на дальность 6470 м.

В начале 1878 г. в Кронштадт прибыло двенадцать 11-дюймовых пушек обр. 1877 г., изготовленных на Обуховском заводе по чертежам Круппа, две 9-дюймовые мортиры обр. 1867 г. Пермского завода, двенадцать 6-дюймовых стальных пушек обр. 1867 г. Пермского завода и десять 6-дюймовых мортир обр. 1867 г., отлитых в Петербургском арсенале.

Пушки кронштадтских фортов были установлены за толстым каменным бруствером, а частично — в закрытых каменных казематах. Причем три казематные батареи (около двадцати 11-дюймовых пушек обр. 1867 г.) помимо укрытия за толстыми каменными стенами были прикрыты также броней толщиной от 190 до 225 мм.

Две 11-дюймовые пушки обр. 1867 г. были установлены на форту «Константин» на скрывающейся установке, спроектированной генерал-майором Г. Е. Паукером. После выстрела установка в течение 1,5 с уходила вниз каземата на 2,5 м, где происходило заряжание, затем установка поднималась и делала выстрел.

Двенадцать 11-дюймовых пушек обр. 1867 г. были установлены в шести бронированных башнях на батарее № 3 «Граф Милютин». Башни были рассчитаны так, чтобы они могли выдержать прямое попадание 14-дюймовых бронебойных снарядов, выпущенных почти в упор (с 300–500 м). Снаружи башни имели броневой пояс толщиной 305 мм, далее следовала 510-мм подкладка из тикового дерева, а затем — два слоя брони толщиной 76 мм и 51 мм. Вращение башен производилось паром, для чего на каждую башню имелась паровая машина мощностью 10 л.с., а на три башни — паровой котел. С помощью парового двигателя производился и подъем снарядов из погребов к орудиям (на высоту свыше 6 м). Постройка башенной батареи обошлась казне более чем в 3 млн рублей.

В случае появления британского флота на Балтике Финский залив в районе Кронштадта должен был быть перегорожен в несколько рядов минными и ряжевыми заграждениями. При этом большинство мин должно было быть крепостными.

Русские морские мины делились на два типа — гальваноударные и гальванические. Оба типа мин срабатывали одинаково: корабль своим корпусом сминал свинцовые колпачки (их моряки называли «рогами»), сминание колпачков замыкало электрическую цепь, ток проходил через запал и производил взрыв. Разница была в том, что в гальваноударных минах электрическая батарея находилась в самой мине, а в гальванических — на берегу. Гальванические мины соединялись с берегом кабелем, что вызывало дополнительные трудности при их постановке. Зато оператор на берегу простым поворотом рубильника мог перевести минное заграждение из боевого положения в пассивное для того, чтобы свои корабли могли ходить по минному полю без риска подорваться на мине.

Гальваноударные мины использовались Морским ведомством, а гальванические — Военным, а конкретно они состояли на вооружении береговых крепостей.

Для постановки мин как флот, так и Кронштадтская крепость располагали несколькими паровыми и гребными судами.

Большое внимание уделялось различным подводным преградам. Так, согласно докладу комиссии Главного инженерного управления: «Подводная преграда, расположенная по линии морских батарей Северного фарватера Кронштадта для воспрепятствия прорыва судов неприятельскаго флота между укреплениями, состоит частию из отдельных ряжевых ящиков, наполненных камнями, и частию из сплошного каменного мола, образованнаго наброскою из булыжнаго камня» (40. С. 301).

В южной части залива ряжевые заграждения в два ряда тянулись от южного берега до форта «Павел I».

Таким образом, не только «особая эскадра», но и пять таких эскадр не смогли бы взломать русскую оборону в районе Кронштадта. Если бы адмирал Кей пожаловал на Балтику, перед ним бы оказалась альтернатива — или постоять пару-тройку месяцев у входа в Финский залив, захватить десяток малых каботажных судов, пограбить дюжину чухонских деревень, изнасиловать десятка два чухонок, т. е. в точности повторить стояние британской эскадры на Балтике в 1854–1855 гг., или атаковать в лоб Кронштадт. Последний вариант привел бы к уничтожению не менее половины британских броненосцев.

Надо ли говорить, что лорды Адмиралтейства не были дураками, и всерьез нападать на Кронштадт никто не думал. «Особая эскадра» была одним из великих британских блефов, на который, увы, купились Александр II и его «железный канцлер». Был, естественно, и финансовый аспект сбора великой армады. Не надо забывать, что воруют не только в России. В 1877–1878 гг. десятки миллионов фунтов стерлингов уплыли в бездонные карманы подрядчиков и лордов Адмиралтейства.

Между тем Россия готовилась не только к пассивной обороне, но и к нападению на британские коммуникации. Русские крейсера, корветы и клипера были отправлены в Атлантику и Тихий океан.

Кроме того, русское правительство решило в марте 1878 г. приобрести в США двенадцать пароходов с тем, чтобы вооружить их и переоборудовать в крейсера, однако из-за финансовых затруднений было решено ограничиться четырьмя судами. Естественно, что вся операция проводилась в строжайшей тайне. 1 апреля 1878 г. из Ораниенбаума вышел зафрахтованный Россией под командованием капитан-лейтенанта К. К. Гриппенберга германский пароход «Цимбрия», на борту которого находились 66 русских морских офицеров и 606 нижних чинов. Замечу, что все господа офицеры получили огромные для того времени подъемные: мичман — 400 рублей, капитан-лейтенант — 800 рублей. Поэтому недостатка в добровольцах не было. Только в море Гриппенберг вскрыл пакет и прочитал приказ: «…обогнуть Северную Англию и… идти в небольшой порт Северо-Американских Штатов, South-West-Harbour». Этот порт, расположенный в штате Мэн почти на границе с Канадой, как нельзя лучше подходил для пребывания русских экипажей — подальше от любопытных глаз и ушей. Впрочем, была и еще одна причина, чисто русская: в штате Мэн действовал «сухой закон» и были запрещены все крепкие напитки.