Грузия. Закавказский тупик?

Возможно, тут допущено преувеличение, но пора бы нашим правителям запомнить, что каждую ошибку центра националисты используют против единства России и против русского народа. «Наш дорогой Никита Сергеевич» сделал очень много для разжигания русофобии, как внутри СССР, так и в остальном мире.

Глава 20

«ЛИНГВИСТЫ»-ПОГРОМЩИКИ

С середины XIX века и до 1917 г. официальным языком в Грузии был русский, и на нем велось все делопроизводство. А можно ли было тогда предложить иную альтернативу? Ведь в Закавказье проживали десятки народов, а нынешней Грузии или азербайджанцев не было и в помине. Кстати, на русских географических картах начала XX века Азербайджаном называлась часть Персии, и ни одной версты его не входило в состав Российской империи

При этом следует заметить, что ни грузинский, ни другие местные языке не подвергались гонениям. Так, на грузинском языке вполне легально издавались книги. Тиражи их определяли не власти, а спрос среди населения. Но он был, увы, невелик

После советизации Грузии грузинский язык приобрел статус официального, и в Конституции Грузинской Советской Социалистической Республики как 1924 г., так и 1936 г. язык титульной нации был объявлен государственным.

Новая власть начинает вытеснение русского языка, а другие местные языки подвергались гонениям. Объективности ради приведу свидетельство явно антисоветского автора доктора Реувена Эноха, научного сотрудника Института проблем мира им. X. Трумэна при Еврейском университете в Иерусалиме (Израиль): «Грузия — многонациональная страна, и этим предопределяются особенности ее языковой политики Наряду с грузинским языком там издревле функционируют и языки других национальностей и этнических групп, населяющих эту маленькую страну и составляющих примерно 30 % ее населения. Говоря о самих грузинах, следует учесть, что грузинский язык для части из них не является родным языком — этнические мегрельцы и сваны идентифицируют себя грузинами, но сохраняют и свои собственные неписьменные языки — мегрельский и сванский, которые вместе с грузинским (а также лазским, сохранившимся в Турции и селении Сарфи на территории Аджарской автономной республики) составляют обособленную языковую группу картвельских языков».

Таким образом, грузинский язык был родным лишь для половины жителей Грузинской ССР. Следует заметить, что Грузинская ССР была единственной республикой Советского Союза (не считая РСФСР), где единственным государственным языком считался язык титульной нации — грузинский. Русский язык, принятый на всей территории СССР, такого статуса в Грузии не имел.

В начале 1970-х гг. в грузинских школах в школьных программах чуть-чуть увеличилось число часов по изучению русского языка. Были сделаны попытки перевести изучение ряда предметов с грузинского на русский язык. Когда подобное происходит сейчас в русских школах Крыма и Большого Севастополя, грузинские националисты принимают это с чувством глубокого удовлетворения. А вот в 1970-х гг. грузинские «демократы» сделали это поводом для беспорядков.

Попробуем разобраться логически, было ли хорошее знание русского языка в интересах грузинского народа.

Грузия — маленькая страна, и сотни тысяч грузин регулярно ездили в РСФСР, Азербайджан, Армению и другие республики. Сколько грузин ринулись в московские и ленинградские ВУЗы, в Большой и Кировский (Мариинский) театры, на московские рынки и т. д. Нужен ли был им русский язык? А какой бизнес делали грузины на миллионах курортников — русских, татарских, башкирских и т. д., которые ежегодно приезжали отдыхать на побережье от Леселидзе до Батуми! С ними что, разговаривали на грузинском?

А где служить парням, плохо понимающим по-русски? В радиотехнических частях или в стройбате?

Непосредственным поводом для выступления было предложение внести изменение в статью 75 в проекте новой конституции Грузии. Прежняя соответствующая статья гласила, что грузинский язык является государственным языком Грузинской ССР Новая статья звучала так: «Грузинская ССР обеспечивает употребление в государственных и общественных органах, культурных и других учреждениях русского языка и осуществляет всемерную заботу о его развитии. В Грузинской ССР на основе равноправия обеспечивается свободное употребление во всех органах и учреждениях русского, а также других языков, которыми пользуется население. Какие-либо привилегии или ограничения в употреблении тех или иных языков не допускаются».

24 марта 1978 г. республиканская газета «Заря Востока» напечатала проект статьи 75 в новой конституции.

Сессия Верховного Совета Грузинской ССР для утверждения новой конституции была назначена на 14 апреля. Перед этим состоялось «всенародное обсуждение» проекта. Газеты были завалены предложениями оставить статью 75 без изменений, сохранить грузинский язык в качестве государственного. Среди выдвинувших это предложение был 80-летний академик-языковед Шанидзе. В Тбилисском университете и во многих других учебных заведениях стали собирать подписи под его предложением. За несколько дней до открытия сессии Верховного Совета в университете и других местах появились листовки, призывающие выйти 14 апреля на демонстрацию с требованием оставить в новой конституции положение о грузинском языке как государственном языке Грузии.

Вечером 13 апреля первый секретарь Компартии Грузии Э.А. Шеварднадзе выступил на собрании деканов университета. Он призывал их отговорить молодежь от демонстрации, напоминая о расстреле демонстрации в Тбилиси в 1956 г. «Берегите нашу молодежь, наш золотой фонд!» — воскликнул он.

Стало известно, что 8-й полк внутренних войск приведен в боевую готовность. И тем не менее демонстранты собрались у здания университета и прошли через центр города к Дому правительства. Они несли лозунги со словами «Родной язык!», читали стихи грузинских классиков, восхваляющие родной язык. Вдоль пути демонстрации с интервалом в 10 метров стояли солдаты и милиционеры.

Большинство милиционеров в Тбилиси — осетины, но в этот день они были заменены милиционерами-грузинами из провинции — видимо, во избежание трений между демонстрантами и милицией на национальной почве. Все милиционеры были без оружия.

На пути демонстрации к Дому правительства несколько раз ей преграждали путь цепи милиционеров, сцепившихся локтями. В голове колонны шли молодые мужчины, они телами разрывали милицейские цепи. Последний заслон состоял из поставленных поперек улиц грузовых машин для развозки хлеба. Одну из них убрали — вынесли ее на руках. Так удалось пройти к Дому правительства наиболее агрессивной части демонстрантов — около 10 тыс. человек. Остальные были отсечены милицией и остались около университета, но не расходились.

Прорвавшиеся к Дому правительства демонстранты остановились перед зданием: кто-то предупредил организаторов демонстрации, что за последней цепью безоружных милиционеров скрыты солдаты с автоматами, которые имеют приказ стрелять, если демонстранты сделают попытку войти в здание, где заседала чрезвычайная сессия Верховного Совета Грузии.

Над толпой на площади появились странного вида плакаты: девушки из мединститута порвали на полотнища свои белые халаты и губной помадой написали на них требование сохранить грузинский язык в качестве государственного. Это же требование скандировали тысячи голосов.

Из Дома правительства были переданы листовки с компромиссным текстом статьи 75: грузинский язык предлагалось назвать республиканским. Демонстранты стали жечь листовки и продолжали скандировать: «Государственный!» Тогда были включены репродукторы, транслировавшие на площадь ход заседания Верховного Совета.

Э.А. Шеварднадзе начал свое выступление с того, что правительство серьезно обсуждало текст статьи 75 и «советовалось с Москвой». Эти слова вызвали обструкцию на площади.

Наконец, через репродукторы передали: чрезвычайная сессия Верховного Совета Грузинской ССР приняла решение оставить статью 75 без изменений. Это известие было встречено общим ликованием перед Домом правительства и… 15-минутной овацией делегатов Верховного Совета в зале заседаний!