Четвертый Крестовый поход. Миф и реальность

Еще до этого, в мае 1201 г., умирает Тибо Шампанский. Совет возглавителей похода в Суассоне избирает нового руководителя, наделяя его командными полномочиями. Им становится маркиз Бонифацио Монферратский. [96] Изучая участие этого руководителя IV Крестового похода в последующих событиях, необходимо знать как минимум несколько фактов. Во-первых, Бонифацио был тесно связан с интересами короля Германии Филиппа Швабского, [97] родственником которого он был. [98] Филипп же в этот период находился в открытом конфликте с Папой. [99] Во-вторых же, у Бонифацио были свои причины не любить Византию – византийские императоры дурно обошлись с двумя его братьями, Коррадо [100] и Раньери. [101] Робер де Клари повествует об одной из этих историй так:

«Случилось так, что маркиз Конрад <…> принял крест и отправился за море, он вел две галеры и по пути побывал в Константинополе. Когда он приплыл в Константинополь, то беседовал с императором, и император оказал ему добрый прием и приветствовал его. Как раз в то время некий знатный человек из числа жителей города осадил императора в Константинополе, так что император не отваживался выйти из города. Когда маркиз это увидел, он спросил, как же это произошло, что тот сумел так осадить его, а император не осмеливался сразиться с ним; и император ответил, что его люди в душе не сочувствуют ему, и нет от них подмоги; вот почему он не решается с ним сразиться. Когда маркиз это услышал, он сказал, что поможет ему, если тот согласен, а император ответил, что он, конечно, согласен и что за помощь окажет ему великое благодеяние. Тогда маркиз сказал императору, чтобы он приказал созвать всех горожан римского закона, т. е. всех латинян города, что он, маркиз, вооружит всех их и введет в свой отряд и сразится с врагами, латиняне же эти составят авангард, а император пусть возьмет всех своих людей и следует за ним. И император приказал созвать всех латинян города. Когда все они явились, император распорядился, чтобы все они вооружились, и когда все они вооружились, а маркиз вооружил всех своих людей, он взял с собой всех латинян и выстроил свои боевые отряды наилучшим образом; а император тоже вооружил всех своих и взял их с собой. И тогда маркиз взял да и выступил вперед, а император следовал позади него. Едва маркиз вышел за ворота вместе со всеми своими отрядами, император приказал запереть за ними ворота», после чего последовала победоносная битва. «Когда противники увидели, что их сеньор [осаждавший Константинополь] погиб, они бросились наутек и обратились в бегство. Когда император, предатель, который велел запереть ворота за маркизом, увидел, что они побежали, он тоже выступил из города со всем своим войском и стал преследовать бегущих; и они, маркиз и он, захватили немалую добычу – и коней и всякого иного добра. Вот так отомстил маркиз за императора тому, кто его осадил. Когда они их разбили, оба, император и маркиз, вернулись обратно в Константинополь. И когда они вернулись и скинули доспехи, император очень тепло поблагодарил маркиза за то, что он так хорошо отплатил его врагу; и тогда маркиз спросил у него, зачем он приказал запереть за ним ворота. „А! – воскликнул император, – теперь ведь все в порядке“. <…> Прошло немного времени, как император и его предатели замыслили великую измену, ибо он хотел погубить маркиза. Но некий человек почтенного возраста, узнавший об этом, проникся такой жалостью к маркизу, что благородно пришел к нему и сказал ему: „Сеньор, бога ради, уходите из этого города, ибо если вы останетесь здесь еще три дня, то император и его предатели, замыслившие великую измену, схватят вас и убьют вас“. Когда маркиз услышал эти вести, он встревожился. Той же ночью он покинул город<…>». [102]

Такая история, столь характерная для византийских царских нравов, не могла внушить брату Коррадо, Бонифацио, большую приязнь к греческой империи – тем более что второй его брат, Раньери, был отравлен в Византии императором Андроником I Комнином. [103]

Весной 1202 г. ополчение начинает собираться в Венеции. Венецианцы селят их на небольшом острове близ города. Свою часть обязательств Венеция исполнила. А крестоносное войско не могло исполнить свою – дело в том, что вследствие обычной недисциплинированности феодального войска не все участники похода собрались в Венеции – многие отправились в другие порты, чтобы самостоятельно ехать на Восток. А требуемую сумму предполагалось собрать с участников – с каждого долю за него. Таким образом, денег для уплаты Венеции не хватало. После того, как были собраны все возможные средства, оставался еще долг в более чем 30.000 марок: «<…>положение из трудного сделалось трагическим: венецианцы не хотели ни отправить ополченцев по назначению до полной оплаты обусловленной по договору суммы, ни кредитовать их, снабжая хотя бы самым необходимым. У крестоносцев сложилось мнение, что дож хочет уморить их голодом. Суассонский аноним выразительно характеризует положение, говоря, что крестоносцы „почти три месяца не могли ни сесть на корабли, ни вернуться назад“. Другой аноним, Гальберштадский, замечает: „Венецианцы держали их как пленников, не позволяя им даже вернуться назад до выплаты всего долга“. Третий аноним, автор „Константинопольского погрома“, рисует положение крестоносцев на острове св. Николая самыми мрачными красками: „Между ними поднялась удивительная смертность, так что живые не успевали хоронить мертвых“. Сама собою напрашивалась мысль, что венецианцы умышленно создали такую обстановку для того, чтобы подчинить себе „христово воинство“». [104]

Рейд на Задар и отношение к нему римского епископа

Крестоносцы оказались в безвыходном положении. И вот в этой ситуации дож Дандоло делает им «интересное предложение, от которого они не смогут отказаться»: Венеция готова предоставить им отсрочку по уплате суммы, которую они задолжали. За это крестоносцы должны были… совершить поход к берегам Далмации и завоевать для Венеции город Задар, [105] поделив между крестоносцами и венецианцами захваченное при этом добро. [106] Ситуация была до крайности неприлична. Задар был христианским городом, признававшим ранее власть республики св. Марка, но в 1183 г. перешедшим под власть короля Венгрии. Мало того, венгерский король Имре [107] незадолго до того сам принял крест, [108] и поэтому его собственность – включая и город – находилась под защитой Святого Престола. [109] Иными словами, рейд на Задар, предлагаемый Венецией, был деянием однозначно дурным, – хотя при его оценке стоит учитывать и то, что крестоносцы были поставлены Венецией в фактически безвыходное положение, не имея возможности ни прервать поход (а это было бы еще и нарушением крестоносного обета), ни продолжить его. Суассонский анонимный хронист справедливо говорит, что «венецианцы принудили их пересечь море и напасть на Задар». [110]

Жоффруа де Виллардуэн в своих мемуарах, хотя и точен в деталях, выступает как последовательный защитник всего, произошедшего во время IV Крестового похода. Но даже он замечает, что не все крестоносцы приняли это предложение. Часть из них «противилась самым решительным образом». [111] Другие источники рассказывают нам об этом несколько больше. Многие крестоносцы серьезно противились нападению на христианский город. [112]