В. Д. Бонч - Бруевич как серый кардинал Ленина и куратор советских спецслужб в 1917 - 1920 годах (СИ

Затем Бонч - Бруевич предложил Ленину следующий план подавления мятежа: "Надо немедленно двинуть войска. Надо окружить восставших и предложить им сдаться. Если не согласятся открыть по ним артиллерийский огонь и расстрелять их всех. Одновременно занять войсками центральный телефон и телеграф, и вокзалы".

Далее Бонч - Бруевич отмечал: "Этот мой план понравился Ленину. Но тут вмешался Свердлов: "Ничего этого не надо, - пробасил Свердлов, - в два счета мы все успокоим. Что случилось? Ничего нет!" В ответ Бонч-Бруевич заявил: "Войсковая часть ВЧК, - сказал я с ударением на "ВЧК", - восстала!" Свердлов: "Ну, какое это восстание? Надо только появиться там Дзержинскому и все успокоится. Ты, Феликс, поезжай туда и телеграфируй нам. А после разберемся". - Бонч - Бруевич: "Ленин более не принимал участие в разговоре, и мы пошли к автомобилю. "Я еду", - крикнул Дзержинский и почти пронесся мимо нас. Вскочил в свой автомобиль и исчез". (В. Д. Бонч - Бруевич "Воспоминания о Ленине"... - с.304 - 305.)

После этого пока они ехали в Совнарком, Бонч - Бруевичу удалось вывести Ленина из состояния прострации и заставить приступить к элементарным мерам самообороны.

Вот что он сам писал об этом: "Я тот же час попросил Ленина дать мне письменное распоряжение об отмене прежних автомобильных пропусков. Все автомобили со старыми пропусками задерживаются и направляются в правительственные гаражи. Допуск в Кремль по обыкновенным пропускам прекращается. Я перечислил Ленину другие дополнительные меры, и он с ними согласился".

Прибыв в Кремль, Бонч - Бруевич по телефону связался со своим сторонником в руководстве Красной Армии - председателем Высшей военной инспекции Н. И. Подвойским и потребовал от него как можно скорее ввести в Москву армейские части и самому прибыть в Кремль. В Кремле Бонч - Бруевич вручил Подвойскому письменный приказ Ленина о вводе войск в Москву.

Далее Бонч - Бруевич описывает происходящее так: "Подвойский со вниманием выслушал меня и сказал, что, сосредоточив войска за Москвой-рекой, начнет продвижение частей от храма Христа Спасителя. Все это мне показалось крайне медленным. Враг был слаб. Достаточно было взять одну батарею, отряд стрелков с пулеметами и сразу перейти в наступление. Ленин был согласен со мной: "Да, серьезную штуку затеяли наши военные, настоящую войну разыгрывают. Вы им звоните почаще, напоминайте, что надо как можно скорее закончить с этим делом".

Нарком по военным и морским делам Троцкий, в свою очередь, как мог тормозил выдвижение армейских частей в Москву. Бонч-Бруевич так описывает реакцию Ленина: "Наконец - то продвигаются, шутил, сердясь, Ленин, - хорошо, что враг попался смирный, взбунтовался и почил на лаврах, а то ведь беда была бы с таким войском". (В. Д. Бонч-Бруевич... - с. 305 - 306, 309 - 312.)

В конце концов, не дождавшись подхода армейских частей, Бонч - Бруевич отправил на подавление мятежа два полка Латышской дивизии, которая в силу своего особого статуса пользовался внутренним самоуправлением и не подчинялась Троцкому. В результате к вечеру 7 июля 1918, латышские стрелки подавили левоэсеровский мятеж.

Впрочем, провал левоэсеровского мятежа не обескуражил евробанкиров. По их поручению, находившийся в это время в Москве представитель английского правительства Локкарт с помощью Свердлова начал подготовку нового военного переворота.

Учитывая роль в разгроме левоэсеровского мятежа Латышской дивизии, было решено использовать её для нового переворота, подкупив для этого её командование. Сумма, выделенная на подкуп, составила к концу августа 1918 2 млн. рублей. (П. Мальков "Записки коменданта Московского Кремля"... - С. 254-256.)

Сигналом к началу переворота должно было стать убийство Ленина, которое было поручено боевикам из числа правых эсеров.

Решающая роль Свердлова в этом просматривается даже из некоторых опубликованных еще в советское время документов того периода времени.

Так, за день до покушения, 29 августа 1918, Свердлов отправил Ленину записку, в которой практически приказывал ему явиться на митинг, где на него должны были совершить покушение: "Владимир Ильич! Прошу назначить заседание Совнаркома на завтра не ранее 9 часов вечера. Завтра по всем районам крупные митинги по плану, о котором мы с вами уславливались. Предупредите всех совнаркомщиков, что в случае получения приглашения или назначения на митинг, никто не имеет права отказываться. ("Выстрел в сердце революции" - М.: Политиздат, 1983. - с. 65.)

Для того, чтобы отвлечь внимание от предстоящего переворота и покушения, в Москве в этот день 29 августа 1918, когда Свердлов "приглашал" Ленина на митинг, в Петрограде боевиком правых эсеров был убит председатель Петроградской ЧК Урицкий, и в Петроград из Москвы был отправлен Дзержинский для проведения расследования.

В общем, как отметил комендант Кремля Мальков в своих мемуарах: "День 30 августа 1918 начинался мрачно".

Мрачность дня 30 августа 1918 ощущалась тогда очень многими среди близких или приближенных к Ленину людей. Незадолго перед выездом на митинги, Ленин в 17 часов отшучивается и не дает определенного ответа на требование своей сестры М. И. Ульяновой не выступать в этот день на митингах. Затем перед отъездом он отвечает категорическим отказом на её просьбу поехать с ним. В течение всего этого дня секретарь Московского горкома партии Загорский упрашивал Ленина не выезжать в этот день на митинги. ("Выстрел в сердце революции"... - с. 61-62.)

Первое выступление Ленина состоялось около 18 часов на митинге в здании бывшей хлебной биржи. Здесь его личный водитель и телохранитель С. К. Гиль обнаружил, что за Лениным ведут наблюдение неизвестные ему люди. ("Выстрел в сердце революции... - с. 69.)

Поскольку С. К. Гиль оказался тем человеком, чья роль в спасении Ленина в первые минуты непосредственно после покушения была решающей, то необходимо немного остановиться на его личности. В исторических источниках о Гиле сообщается, мягко говоря, крайне скупо. Но, кое - где, всё же было упомянуто, что до свержения монархии он служил водителем в личном гараже императора Николая II. Но, сообщив этом факте, источники советской историографии "забывают" дать пояснение, что все водители императорского гаража входили в состав личной службы безопасности императора, так называемой "Дворцовой полиции" и имели чины жандармских унтер -офицеров. И, их всех, обучали основным навыкам телохранительства.

Жандармское прошлое Гиля подтверждается и тем фактом, что он, будучи личным водителем Ленина в 1917 - 1924 годах, то есть все время его нахождения у власти, был принят в члены партии только в 1930 году.

Теперь о весьма многочисленных "странностях", предшествовавших покушению на Ленина. Так, один из свидетелей покушения Н. Я. Иванов отмечал: "Еще задолго до прибытия Ленина пришла на митинг женщина, которая во время покушения получила ранение. Она вела себя странно. Её никто не знал".

Гиль сообщает о другой "странной женщине" куда более подробно и профессионально: "Я развернул машину и поставил её к выезду со двора, в шагах десяти от входа в цех. Через несколько минут ко мне приблизилась женщина в коротком жакете с портфелем в руке. Молодая, худощавая, с темными глазами, голос дрожал".