Сталин и заговор генералов

«Разговор, — вспоминал генерал Нокс о беседе с П. Лебедевым, — коснулся доли тягот, выпавших на долю каждого из союзников, и маленький Лебедев, горячий патриот, увлекся вовсю. Он сказал, что история осудит Англию и Францию за то, что они месяцами таились, как зайцы в своих норах, свалив всю тяжесть на Россию. Я, конечно, спорил с ним и указывал ему, что если бы не Англия, то Архангельск и Владивосток были бы заблокированы и Россия вынуждена была бы заключить мир весной 1915 г. Я напоминат ему, что, хотя в мирное время мы имели лишь ничтожную армию, сейчас ее численная сила почти равна русской, и это, несмотря на то, что численность нашего населения всего 45 000 000, а России — 180 000 000. Относительно Франции я повторил слова Делькассе, что для того, чтобы усилия России достигли уровня напряжения Франции, первая должна была бы мобилизовать 17 000 000. Лебедев ответил, что не желает сравнивать, что сейчас делает каждая из армий, но он сожалеет, что в Англии не понимают, что текущая война непосредственно грозит ее существованию. Несомненно, что Англия делает много, но она не делает всего, что она могла бы делать. Россия же ничего не бережет и все отдает; что может быть дороже, чем жизнь ее сынов? Но она широко ими жертвует. Англия же широко дает деньги, а людей своих бережет. Число людей, которыми Россия готова пожертвовать, ограничивается лишь возможностями их вооружения. Эти возможности, как я знаю, ограниченны. Англия ведет эту войну, как будто это обыкновенная война, но это не так. Из всех союзников России легче всего заключить сепаратный мир. Правда, она при этом может потерять Польшу, но Польша России совсем не нужна. России придется заплатить контрибуцию, но через двадцать лет после этого Россия восстановит все свои силы. Не таково положение Англии. Если Германия выиграет войну, то через 20 лет Германия будет иметь флот в три раза сильнее английского. Затем он сказал'мне: «Мы же продолжаем войну. Мы отдаем все. Думаете ли вы, что нам легко видеть длинные колонны населения, убегающего перед вторгающимися немцами? Мы прекрасно осознаем, что дети на этих повозках не доживут до весны». Что я мог ответить на это, ибо я знал, что многое из того, что говорил Лебедев, было правдой»¹.

Князь В. Друцкой-Соколинский оставил свои впечатления о генерале П. Лебедеве, с которым он впервые встретился в 1916 г. также на Западном фронте. Они, вне всякого сомнения, субъективны и тенденциозны, однако, несмотря на это, существенно дополняют представления о П. Лебедеве, оставленные генералом Ноксом. Вспоминая о генерал-квартирмейстере штаба фронта П. Лебедеве, князь отметил: «Последний мне определенно не понравился. Это был молодой генерал Генерального штаба, маленький и толстый, с несуразно большой головой и густыми черными волосами, щетиной поднимавшимися над низким, узким лбом. Широкое жирное лицо с коричнево-желтой кожей освещалось маленькими, хитрыми, бегающими близорукими глазками, немного насмешливо смотревшими из-за стекол пенсне. Я чувствовал, что передо мною был, несомненно, очень неглупый человек, но скрытный, себе на уме и очень неискренний. Доверия к себе он абсолютно не внушал, и странно, что это мое первое впечатление о генерале Лебедеве получило свое полное подтверждение в дни революции, когда он, откровенно приветствуя переворот, определенно отмежевывался от главнокомандующего, а по отношению ко мне сдалал все от него зависящее, чтобы добиться моего отрешения от должности. Ныне Лебедев занимает очень высокое положение в Красной Армии, перейдя на службу к большевикам сейчас же после захвата ими власти. Я бы не удивился, если бы узнал, что еще во время империи Лебедев был членом социал-демократической партии»¹. Мемуарист неоднократно и далее подчеркивал в своих воспоминаниях, что «Лебедев был известен своими крайними политическими взглядами»^{6 7}. Все вышесказанное свидетельствует, казалось бы, о моральной да и политической готовности П. Лебедева принять большевистскую власть, однако имеется информация, что не все было так просто.

Арестованный в 1919г. по делу о военной организации «Национального центра» полковник А. Флейшер так характеризовал П. Лебедева: «Личного мнения о начальнике Полевого штаба Паале Пааловиче Лебедеве я не имею, так как совершенно не знаю его ни с какой стороны, — давал показания арестованный полковник, — но от других слышал, что он очень хороший человек и,отличный начальник штаба. Его работа чрезвычайно полезна, продуктивна и т. д., что он энергичный, честный работник, работает для пользы Советской Российской Республики не покладая рук. Слышал я это не только от лиц, не имеющих понятия о военном заговоре, но и от контрреволюционеров — таких, как Ступин, Зверев, которые говорили, что при всем желании к Павлу Павловичу не подступиться никак, даже косвенно, не вовлечешь его в орбиту контрреволюции. В.С. Ступин его особо хвалил как выдающегося генштабиста и как начальника Полевого штаба»⁸.

В связи с вышесказанным примечательны некоторые, но весьма существенные штрихи к характеристике П. Лебедева, которые содержатся в показаниях бывшего начальника Всероглав-штаба генерала Н.Стогова. В 1919 г. на допросе по вышеупомянутому делу Н. Стогов сказал: «Странно, что все мы — я, Архангельский А.П., А. Мочульский, П.П. Лебедев и многие другие — пошли на службу к большевикам с благословения правых национальных кругов¹ специально, чтобы не дать формироваться армии, и они (то есть А.М. Мочульский, П.П. Лебедев) предались на сторону советской власти и работают на жидов против русских»^{9 10 11}. Один из руководителей «Национального центра» Н. Щепкин, оценивая тогда, в 1919 г., политические настроения П. Лебедева, заметил: «Есть основания думать, что в душе он на нашей стороне, но трусит»'¹. Таким образом, этот умный военный профессионал высокого класса, политически осторожный генерал, отнюдь не проболыневистских настроений, а, напротив, Великодержавно-националистических симпатий и убеждений, фактически организовывал всю собственно военную работу в Красной Армии. Однако П. Лебедев при всем своем профессиональном и должностном авторитете не обладал качествами военно-политического лидера. Он на это не претендовал и таковым не воспринимался ни собственным окружением, ни в широких кругах РККА, тем более в стране.

Главком Вооруженных сил республики, член РВС СССР полковник Генерального штаба Сергей Сергеевич Каменев (1881 —1936) оказался в составе советской военной элиты по своему номенклатурному положению. Путь его, сына военного инженера, в армию был типичным: кадетский корпус, Александровское военное училище, Николаевская академия Генштаба. Он принимал активное участие в 1-й мировой войне на строевых и на штабных должностях. К 1917 году был уже полковником Генштаба. В Красную Армию вступил добровольно в 1918 г. Сначала находился в составе начальников отрядов Западной завесы, затем командиром пехотной дивизии. С осени 1918 г. занимал должность командующего Восточным фронтом, а с июля 1919 г. был назначен главкомом Вооруженных сит республики.

В таковом качестве оставался до упразднения этой должности в марте 1924 г.

Человек, имевший возможность по своей должности весьма близко наблюдать С. Каменева и сотрудничать с последним, Л. Троцкий так характеризовал главкома: «Каменев отличался оптимизмом, быстротой стратегического воображения. Но кругозор его был еще сравнительно узок»¹. Сравнивая С.Каменева с его предшественником на посту главкома И. Вацетисом, Л. Троцкий отмечал следующее: «...Оба они были полковниками Генерального штаба старой царской армии. Между ними шло несомненное соревнование... Трудно сказать, кто из двух полковников даровитее. Оба обладали несомненными стратегическими качествами, оба имели опыт великой войны, оба отличались оптимистическим складом характера, без чего командовать невозможно... Каменев был несравненно покладистее и легко поддавался влиянию работавших с ним коммунистов... Каменев был, несомненно, способным военачальником, с воображением и способностью к риску. Ему не хватало глубины и твердости. Ленин потом сильно разочаровался в нем и не раз очень резко характеризовал его донесения: «Ответ глупый и местами негра-мотныц»^{12 13}.