Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него

В 1912 году ФБР занималось расследованием следующих дел: рабовладение, практикуемое в отношении белых граждан; незаконная перевозка алкогольных напитков из одного штата в другой; банкротства и мошенничество.

Юридические механизмы, обеспечивающие возможность работы федеральной структуры, чрезвычайно важны. Сложная и весьма развитая (кое-кто говорит, что чрезмерно) судебная система США очень серьезно ограничивает борьбу с преступлениями. Во многих случаях нельзя не только осудить человека, если хоть какие-то доказательства получены вне процессуальных норм, но и сама попытка преследования без достаточных юридических обоснований может обернуться встречным иском. И это — только в рамках одного штата, а преследование за целый ряд преступлений за границей штата, где они были совершены, до сих пор затруднено. Оно возможно лишь в случаях, когда преступление попадает в список «федеральных». Их до сих пор не так уж много, хотя список — в наибольшей степени стараниями Бюро, — все расширяется.

Очень много сказано и написано о той чуть ли не маниакальной тяге к расширению полномочий ФБР, которой особо отличалось Бюро во времена Гувера. Но при этом опускается важнейший момент: расширение правовой базы дает практическую возможность преследования любого преступника и везде, и множеством способов — что, по сути, и есть реальная задача службы безопасности. Как бы ни была продвинута и технически оснащена полиция города или служба шерифа округа, у централизованной (федеральной) службы возможностей больше: и в техническом, и в информационном плане. Практически только теперь, после 11 сентября 2001 года, баланс между либерализмом и гражданственностью резко сдвинулся в сторону последней.

Число специальных агентов при Б. Биласки перевалило за 300, и столько же человек выполняли функции поддержки. Во всех крупных городах, а также в нескольких мелких поселках у мексиканской границы были открыты отделения Бюро — Полевые офисы. Работу каждого возглавлял специальный агент, подотчетный Вашингтону. Полевые офисы, расположенные около мексиканской границы, специализировались на борьбе с контрабандой, нарушениями границы, а также собирали сведения в связи с тогдашней Мексиканской революцией.

Коренное расширение сферы деятельности принесла ФБР Первая мировая война. Теперь Бюро вменялось в обязанность преследовать все попытки уклонения от воинской повинности, и оно стало отвечать также за ведение контрразведки.

Справка

Общее развитие правоохранительных органов в США

Становление полицейской (правоохранительной) системы происходило в США в процессе экспансии, и это до сих пор накладывает существенный отпечаток.

Колониальное завоевание континента равным образом осуществлялось как войсками, так и переселенцами из всех частей света. Миля за милей колонисты продвигались все дальше на запад. Для поддержания внутреннего порядка, а также для защиты интересов группы избирался шериф — человек, наделенный полицейскими функциями. Его власть зиждилась на личных качествах, а также не в последнюю очередь на имущественном положении, богатстве — хотя нередко, прежде всего, на ловкости обращения с кольтом.

«Дистрикт атторней» — прокурор округа, начальной административной единицы, — и шериф, остаются выборными единицами и по сей день. Обе эти должности доходны и, кроме того, дают немалое политическое влияние. Шериф — главный полицейский графства, и вместе с тем судебный исполнитель. Он открывает и закрывает судебные заседания, производит аресты, может насильно доставлять свидетелей в суд, ему подчинены и местные тюрьмы.

Города на Восточном побережье первыми превратились в относительно стабильные организмы. Здесь создавались по европейскому образцу различные правоохранительные органы. Например, в Бостоне уже в 1736 году была создана (на лондонский манер) группа констеблей, но наряду с ними, как и в других городах, продолжал существовать военный гарнизон. В Нью-Йорке и Филадельфии немного позже тоже появились участковые констебли.

Зачастую лица, назначавшиеся в гражданские административные органы, нанимали себе платных заместителей. Наемные полицейские (образцом и здесь служили лондонские нравы) способствовали не только подавлению, но и распространению преступности: ведь нанимали обычно тех, кто обходился подешевле. И потому на эти посты в Нью-Йорке — точно так же, как и в Лондоне, — часто проникали аморальные типы.

В 1829 году в Англии возникла «Metropolitan police of London» — организация, которая впоследствии стала известна под наименованием Скотланд-Ярда. Этому примеру последовали многие американские города. Так, в 1833 году в Филадельфии, а несколько позже в Нью-Йорке и Чикаго была создана, по лондонскому образцу, одетая в форму городская полиция, призванная охранять имущество и честь граждан.

Джордж У. Уоллинг, многие годы возглавлявший полицию Нью-Йорка и выпустивший в 1887 году книгу «Воспоминания начальника нью-йоркской полиции», писал:

«Я слишком хорошо знаю силу столь распространенного у нас союза политиков и полицейских. Я пытался выступать против этого, но в большинстве случаев дело кончалось для меня катастрофически. Местное управление в Соединенных Штатах базируется на выборах. Избирательные кампании проводятся у нас не с учетом нужд городов, а исходя из целей двух политических партий. Я не верю, что хотя бы один человек из пятисот может объяснить, за какие идеалы выступает каждая из этих двух партий. Ведь их единственными принципами, по крайней мере, в Нью-Йорке, являются сила и эксплуатация. Пока такие политики могут оказывать влияние на полицию, они будут так же парализовать коррупцией полицейский аппарат, который призван охранять собственность и честь наших граждан. Город Нью-Йорк практически находится в подчинении у двадцати тысяч обладателей служебных постов, большинство которых контролируется самыми отвратительными элементами города…

Наших прокуроров и полицейских служащих выбирают те, с кем они должны бороться по долгу службы. Служащие в Нью-Йорке, само собой разумеется, не осмеливаются трогать тех, от кого зависит их материальное положение. Наши же судьи нередко не обладают никаким знанием законов, и, кроме того, так малограмотны, что не могут написать даже простейшие слова.

Политики заставляют выпускать на свободу отбывающих наказание заключенных, хотя суд признал их виновными. Зачастую обвиняемые покидают зал суда как свободные люди, хотя их приговорили к длительному тюремному заключению.

У нас многое возможно, но я не думаю, что повесили бы миллионера, даже если бы он совершил гнуснейшее убийство. Все, кто был казнен за последние десятилетия, не имели ни денег, ни политически влиятельных друзей.

Наша административная система в Нью-Йорке предоставляет добропорядочным гражданам гораздо меньшую гарантию безопасности, чем в большинстве городов Европы и даже в русской царской империи. Общественность запугана в такой мере, что видит в полицейском не защитника, а врага.

Мы по горло сыты всеми этими политиками, мошенниками, ворами и мерзавцами, засевшими во всех частях нашего городского управления. Мы по горло сыты господством этих хищников. Мы должны были бы попытаться установить господство джентльменов…»

Повторим: это слова многолетнего шефа нью-йоркской полиции об обстановке, царившей в его собственном городе более века назад. В общем-то рассказ Уоллинга о Нью-Йорке в немалой степени был применим к другим американским городам в тот исторический период, и то, что разыгрывалось на берегах Гудзона, являлось лишь отражением событий в «большой политике» страны…

С апреля 1917 г., со вступления США в мировую войну (при администрации Вудро Вильсона), на Бюро была возложена ответственность за борьбу со шпионажем, уклонением от мобилизации и саботажем. Работа по выявлению «враждебных иностранцев» производилась совместно с Министерством труда. В штат Бюро было набрано несколько десятков новых работников — специальных агентов с общим опытом расследования и знанием иностранных языков.