Древняя русская история до монгольского ига. Том 1

Вячеслав позвал к себе на обед сына своего Изяслава, всех киевлян и угров и мужей королевских. Оба они одарили своих помощников и гостей всякими дарами, паволоками, одеждами, сосудами, конями и воздали им великую честь.

На третий день призвал Изяслав угров и отправил их домой к королю с великой благодарностью: «Помоги тебе Бог за твою нам помощь! Ты помог так, как брат родной брату, или сын отцу. Мы пришлем к тебе еще сына Мстислава с нашими речами».

И Изяслав с Вячеславом отправил его через некоторое время, повторяя: «За помощь твою нам нечем тебе откупить, разве головою своей. Если будет где тебе обида, дай Бог нам быть там самим с полками, или с братьею своею, или с сынами своими. Желаем тебе совершить твое дело добро. Звать тебя не зовем, потому что царь с тобою в ссоре, но пришли нам помощь, либо такую же, либо покрепче, с нашим сыном, а твоим братом Мстиславом; поскольку Юрий силен, Давыдовичи и Ольговичи с ним заодно, дикие половцы ему помогают за его золото. Если мы будем свободны, то придем к тебе на помощь; если ты будешь от царя поражен, то приходи ты сам, а мужи твои и брат твой Мстислав расскажут тебе, как нам Бог помог, и как взялася по нас вся Русская земля. Помощь ожидаем к весне».

За Ростиславом, который и прежде уговаривал своего брата отдать дяде старейшинство, князья послали мужей. Вячеслав говорил: «Бог скупил нас по месту с твоим братом, а моим сыном Изяславом; он добыл Русской земли и положил на мне честь, посадил в Киеве. А тебе я вот что скажу: как сын мне брат твой Изяслав, так и ты. Приходи же к нам, и рассудим вместе, что Бог явит». Изяслав говорил: «Ты, брат, много вынуждал меня положить честь на стрые нашем. Я исполнил ныне твое желание. Собирайся же в Смоленске и в Новгороде, где находится сын мой и твой Ярослав, и приходи на совет».

И Юрий не оставался в праздности. Он не унывал и не думал уступать без спора любезного Киева, готовясь к новой войне, созывая своих союзников — Давыдовичей и Ольговичей, Владимирка галицкого.

Собрались они и пошли на Киев, присоединив соседних половцев, в Городке отпраздновали Юрьев день и стали в Родуни. Изяслав не давал им переправляться через Днепр. Воины его выезжали из Киева в насадах, а Юрьевы из своего лагеря, и бились они долго и крепко на Днепре, вплоть до устья Десны. Изяслав дивно устроил свои ладьи: он накрыл их досками так, что гребцов было не видать, только весла; вверху стояли бойцы в бронях и стреляли, да два кормчих, один на носу, другой на корме, ходили куда хотели, не оборачивая ладей.

Юрий с братьями решились спуститься по Днепру к Витичевскому броду, но не смели пустить ладей своих мимо Киева. Они спустили их в озеро Долобское, а оттуда перетащили берегом в Золотчу, из Золотчи в Днепр. Половцы же шли по лугу. И Изяслав, со всеми князьями, дружиной, киевлянами и черными клобуками пошел к Витичеву сухим путем, а ладьи его отплыли по Днепру. Подойдя, стали они у Витичева, против Мирославского села, и опять началось сражение. Изяслав не давал им переправиться на свою сторону Днепра, а Юрий на свою.

Юрий предложил, наконец, своим товарищам: «Здесь нам не перейти; надо перехватить брод Зарубский». Все согласились. Младшие князья в ладьях поплыли около песка, по своей стороне, а Юрий и Святослав поехали подле них берегом. Юрьевич и Всеволодович прибыли к Зарубскому броду. У брода стоял на страже Изяславов боярин Шварн, потому-то брод и не был тверд: не было тут князя, а боярина не все слушают, замечает летописец. Половцы увидели, что стражи мало, вошли в Днепр в бронях, на конях, со щитами и с копьями, как бы на бой, и покрылся Днепр множеством воинов, а русь переправлялась в ладьях. Шварн бежал. Молодые князья послали сказать Юрию и прочим, чтобы они спешили, пока Изяслава нет. Изяслав и в самом деле хотел двинуться вперед и напасть на них, равно как Ростислав и Вячеслав; но дружина, киевляне и в особенности черные клобуки отговаривали: «Князь, нельзя тебе ехать к ним: они все на конях, пойдут перед тобою ко Роси, ты за ними, а как же ты оставишь пеших? Нет, это не годится. Лучше поезжай ты в Киев, а нас отпусти; приставь к нам, пожалуй, брата Владимира. Мы, забрав все свое, придем к тебе в Киев. Не бойся — мы хотим головы свои сложить за твоего отца Вячеслава и за брата Ростислава, а Юрия мы не хотим».

Князья послушались и возвратились, переночевали в Триполе, а поутру стали около Киева, не вступая в город. Изяслав Мстиславич перед Золотыми воротами у Язины, Изяслав Давыдович между Золотыми воротами и Жидовскими, против Бориславова двора, Ростислав с сыном Романом перед Жидовскими воротами. Борис городенский у Лядских ворот. Киевляне же со всеми своими силами, конные и пешие, стали между князьями и по краям, около всего города, многое множество. Пришли и черные клобуки, берендеи, торки, ковуи, печенеги и начали было буйствовать по окрестностям. Владимиру Мстиславичу поручено унять их и расставить. Берендеи стали между дебрями от Олеговой могилы до Щековицы, а ковуи и прочие от Золотых ворот до Лядских, а оттуда до Киева и до Берестового, до Угорских ворот и до Днепра. Князья решили не наступать на противников, а дожидаться их. «Лишь бы отбиться от них, сказал Изяслав, а то они не крылаты, не перелетят через Днепр; если перелетят, то сядут же, и мы увидим, что Бог даст».

Вячеслав сказал тогда Изяславу и Ростиславу: «Юрий мне брат, но он моложе меня; я хотел бы послать к нему послов и напомнить свое старшинство, и суд Божий, призирающий на правду». Изяслав и Ростислав охотно согласились. Вячеслав, в их присутствии, отправил своего мужа: «Ступай к брату Юрию, целуй от меня брата и напомни ему: я убеждал тебя и Изяслава, обоих вас, не проливать крови христианской и не губить Русской земли. Отговаривая вас от войны, я не искал своего права, когда вы меня обижали и клали на меня бесчестье, раз и два. Изяслав, идя биться с Игорем, говорил, что ищет Киева не себе, а мне, — ибо я отец, старше всех; а как взял Киев, то не только не отдал его мне, но еще отнял у меня Туров и Пинск. Так точно и ты, когда поехал в Переяславль биться с Изяславом, говорил, что ищешь Киева не себе: Вячеслав брат мне старший, это отец. А помог тебе Бог взять Киев, так ты отнял у меня Пересопницу и Дорогобуж, и дал мне один Вышгород. Я не искал своего права, хотя у меня были полки, была сила, данная Богом; не искал, ради Русской земли и ради христиан; я обуздывал вас, а вы меня не слушали, но это не для меня, а для Бога. Теперь другое: Изяслав хотя и дважды слова своего не сдержал, но ныне поклонился мне. Добыв Киев, посадил меня и назвал отцом, а я назвал его сыном. Ты мне говорил: младшему я не могу поклониться, ну а я тебя старше, да и не малым, а многим: у меня уже борода росла, а ты только что родился; хочешь ли ты поехать на мое старшинство, поезжай, Бог тебе судья».

Юрий отвечал: «Кланяюсь тебе, брат; ты говоришь правду, и я признаю твое старшинство, ты мне как отец; пусть же отъезжает Изяслав во Владимир, а Ростислав в Смоленск, и мы договоримся с тобой, в чем надо».

Вячеслав возразил: «У тебя семь сыновей, и я не гоню их от тебя прочь, а у меня два сына, Изяслав и Ростислав, да другие младшие. Для ради Русской земли и для ради христиан я говорю тебе вот что: ступай в свой Переяславль и в свой Курск, а вон у тебя еще Ростов великий; Ольговичей отпусти домой, и мы договоримся, не проливая христианской крови. Если же, сказал старик, озираясь на святую Богородицу, что над Золотыми воротами, ты хочешь по своему замыслу поступить, как поехал, то пусть судит нас Пречистая с Сыном».

Юрий, однако же, не послушал. Наутро подступил он под Киев и стал по той стороне Лыбеди: полки начали биться через реку Лыбедь. Андрей был таков же, что и под Луцком: без ведома дружины переправился он через Лыбедь с половцами (а Владимира Андреевича не пустил кормилец его, потому что был еще молод), погнал ратных до полков их и был на дороге оставлен товарищами. К счастью, случился тут один половчин, он схватил Андреева коня под уздцы и отвел назад, ругая свою братью.