Израильский узел. История страны – история противостояния

Арабские лидеры ничуть не изменили свои заявления по поводу Израиля и по-прежнему требовали полного отвода израильских войск, но речь уже шла о том, чтобы восстановить судоходство по Суэцкому каналу, отстроить египетские города на его берегах, чтобы там началась нормальная жизнь. Арабы отказывались вступать с Израилем в переговоры, не было ни войны, ни мира, арабский терроризм становился все ожесточеннее и бесчеловечнее.

Безусловно, никто в цивилизованном мире не одобрял расстрел католических паломников из Пуэрто-Рико в аэропорту в Лоде, где вместе с ними погиб и один из самых выдающихся израильских ученых; или убийство израильских спортсменов на Мюнхенской олимпиаде; или убийство израильских детей, запертых в школьном здании в городке Маалот. Тем не менее, считалось (и считается до сих пор), что Израиль должен прийти к соглашению с убийцами и позволить им шантажировать страну и поставить ее на колени. Уже давно очевидно, что уступки террористам только порождают новый террор. Голда Меир рассказывает, что ее физически стошнило, когда, через шесть недель после мюнхенских убийств 1972 г., убийцы были освобождены и с огромной рекламой отправлены в Ливию.

Прав был Жан Моннэ, европейский государственный деятель, когда сказал:

«Мир зависит не только от заговоров и заверений. В основном он зависит от создания таких условий, которые, хоть и не меняют человеческую природу, но, по крайней мере, направляют поведение людей по отношению друг к другу в сторону миролюбия».

А между тем еврейский календарь открывал новую страницу с датой, которая на этот раз совпала с названием старой, бесконечной войны: Войной Судного дня.

33. О войне судного дня

Воспоминания – не подробный отчет о событиях, тем более не их анализ. И к первому, и ко второму мы обратимся ниже. Меня никак не отпускают мемуары Голды по той причине, что это воспоминания о Войне Судного дня, написанные премьер-министром. Кроме того, сам этот жанр характерен тем, что информация, которую получает читатель, содержится зачастую и между строк. Умолчание бывает красноречивей слов…

Война началась 6 октября, но еще в мае были получены сведения о скоплении египетских и сирийских войск на израильских границах. Израильская разведка, как и в 1967 г., возможность войны считала маловероятной. Тем не менее, в сентябре на Голанских высотах опять стали скапливаться сирийские войска. 13 сентября произошел воздушный бой с сирийцами, в результате которого было сбито 13 сирийских «мигов». Разведка, пишет Голда Меир, продолжала давать успокоительную информацию: скопление войск на границе вызвано страхом сирийцев перед израильским нападением. 3 октября состоялось заседание, на котором присутствовали Голда Меир, Моше Даян, Алон, Галили, командующий военно-воздушными силами, начальник Генштаба Давид Эльазар и начальник военной контрразведки. Общая оценка оставалась прежней: Израилю не угрожает объединенное сирийско-египетское нападение, и маловероятно, что Сирия решится выступить одна…

В Судный день в Израиле вся жизнь останавливается. Для евреев нет ни газет, ни телевидения, ни радио, ни транспорта: белее чем на сутки закрыты школы, магазины, рестораны, учреждения. В Израиле, к сожалению, главная служба жизни – это армия, но в этот день обычно больше всего отпусков, чтобы солдаты могли провести Судный день дома, с семьей.

В пятницу 5 октября было получено сообщение: семьи русских советников в Сирии спешно покидают страну. Это напоминало то, что происходило перед Шестидневной войной. В чем дело? Что такое знают эти русские семьи, чего не знает израильское правительство?

Голда Меир, согласно ее воспоминаниям, спросила и министра обороны, и начальника Генштаба, и даже начальника разведки: не кажется ли им это сообщение очень важным? Ее заверили, что в случае опасности сигнал тревоги поступит своевременно, а кроме того, на фронты посланы достаточные подкрепления, чтобы удержать линию прекращения огня, если это понадобится. Тем не менее, премьер попросила своего военного секретаря назначить срочное заседание кабинета на пятницу. Днем. На заседании Голда Меир сказала, что у нее ужасное чувство, что все это ей напоминает 1967 г., что следует войти в контакт с американцами – чтобы те сказали русским в недвусмысленных выражениях, что США не собираются смолчать в случае чего. Но, в общем-то, премьер позволила себя успокоить: Даян и Хаим Бар-Лев, а также начальник разведки сказали, что вовсе не считают войну неизбежной.

Далее Голда Меир пишет о том, как она мучилась предчувствиями: поначалу в кабинете, затем дома… Пока в четыре утра не позвонил военный секретарь, сообщивший, что Египет и Сирия предпримут совместное нападение на Израиль «во второй половине дня».

Давид Эльазар считал, что надо нанести превентивный удар, поскольку было ясно, что война все равно неизбежна. Голда Меир была против. «Возможно, – сказала она, – нам понадобится помощь, а если мы нанесем первый удар, то никто ничего нам не даст». Премьер связалась с американским послом и поделилась информацией: «По данным нашей разведки, на нас нападут во второй половине дня. Мы не нанесем удар первыми. Может быть, еще возможно предотвратить войну, если руководители США свяжутся с русскими или даже прямо с Египтом и Сирией».

Во время полуденного заседания правительства в кабинет ворвался военный секретарь с сообщением, что война началась.

Экс-премьер дает в мемуарах волю чувствам:

«Мы не только не были своевременно предупреждены. Мы вынуждены были воевать одновременно на двух фронтах с врагами, которые несколько лет готовились напасть на нас. У них было подавляющее превосходство в артиллерии, танках, самолетах и живой силе, и к тому же мы психологически находились в невыгодном положении. Мы были потрясены не только тем, как началась война, но и тем, что не оправдались наши основные предположения: малая вероятность того, что атака на нас будет предпринята в октябре, уверенность, что мы узнаем о ней заблаговременно, и убеждение, что мы не позволим египтянам форсировать Суэцкий канал… В первые два-три дня только горстка храбрецов стояла между нами и Катастрофой. И нет у меня слов, чтобы выразить, сколь многим обязан народ Израиля этим мальчикам на канале и на Голанских высотах. Они дрались и умирали, как львы, но вначале у них не было никаких шансов».

Да уж, какие шансы есть у простого солдата, когда за его спиной стоит, а вернее, заседает слабое и подверженное разнообразным маниям правительство?!

Далее мемуары включают псевдолирический пассаж, словно из советских передовиц:

«Но даже в самые худшие минуты, когда мы уже знали, какие несем потери, я беззаветно верила в наших солдат и командиров, в дух Армии обороны Израиля, в ее способность отразить любое нападение и никогда не теряла веры в нашу победу. Я знала, что мы победим».

Так и хочется продолжить: «Над кремлевскою стеной самолетов звенья. Слава армии родной в день ее рожденья!»

В первые дни войны египтяне форсировали канал в Синае и наносили сильные удары по израильским войскам. Сирийцы далеко продвинулись на Голанских высотах. На обоих фронтах Израиль нес большие потери.

Голда Меир обратилась с речью к народу. Люди в массе еще не знали, какие страшные потери армия несет на севере и на юге и в какой опасности находится Израиль. Премьер, понятное дело, сказала, что не сомневается в победе, и заверила граждан, что сделано было все для предотвращения безумной египетско-сирийской агрессии…

Во второй половине дня 7 октября Даян вернулся с фронта и сказал, что на юге положение тяжелое – необходимо отступить и создать новую линию обороны. Премьер вызвала Давида Эльазара. У него было другое предложение: начать на юге контрнаступление. Он спросил, можно ли ему отправиться на Южный фронт самому и там принимать самостоятельные решения. Даян согласился, и Эльазар уехал.

В среду, на пятый день войны, сирийцев отодвинули за линию прекращения огня 1967 г. – и израильские войска начали наступление. Положение в Синае стабилизировалось настолько, что правительство могло обсудить вопрос о форсировании канала. Голда Меир уже знала, что президент Никсон обещал помочь. И была уверена в том, что он не подведет. Но помощь задерживалась. А в это же время по морю и по воздуху в Египет и Сирию сплошным потоком шли поставки советского оружия, и Израиль терял самолеты каждый день, не в воздушных боях, а в результате обстрела советских зениток. На девятый день войны стали, наконец, прибывать гигантские «галакси» (С-5). Воздушный мост прояснил позицию американцев для Советского Союза, что в политическом смысле было равноценно победе. Но даже «галакси», доставившие танки, снаряды, ракеты, медикаменты, не могли обеспечить израильскую сторону всем необходимым.