Морские битвы России. XVIII-XX вв.

В 1 час 20 минут Ефимов сообщил, что конвой остановился в Перс-фиорде. В штабе бригады сочли, что противник не рискнет с ходу форсировать пролив, а будет проводить транспорты по частям. Это принципиально меняло обстановку. Надо было принимать новое решение. Не теряя времени, Кузьмин направил группу Павлова для нанесения совместно с разведывательной группой Ефимова предварительного удара по противнику. Главные силы, подошедшие к западному побережью Варангер-фиорда, получили от Кузьмина новые инструкции. Он приказал Коршуновичу максимальной скоростью следовать к проливу Буссесунд.

Совершенно неожиданно, не доходя до пролива нескольких миль, открылись силуэты неприятельских кораблей и судов. Как оказалось, это был именно тот конвой, ради которого состоялся выход. Следовательно, удар должен состояться там, где и планировалось — в районе мыса Кибиргнес. Видимо, Ефимов обнаружил другой конвой.

Теперь все катера наводились на конвой, выходивший из пролива Буссе-сунд. Но при этом, конечно, нарушалась последовательность ударов. Обстановка в районе складывалась именно так, как ранее прогнозировали в штабе. Часть кораблей противника, выйдя из пролива, остановилась, некоторые маневрировали для занятия своих мест в ордере, остальные пока находились в проливе. Видимо, противник надеялся на свои береговые батареи, одна из которых была установлена на острове Варде, а две другие — на мысе Кибиргнес. Своим огнем они полностью перекрывали пролив и подходы к нему как с запада, так и с востока. Но именно в этом месте Кузьмин и планировал нанести удар по конвою. Он знал, насколько трудно ночью организовать совместную стрельбу береговых батарей и кораблей и был уверен в том, что противнику это не удастся: велик риск поразить свои корабли охранения и транспорты.

Как только противник увидел приближение советских катеров, он попытался повернуть обратно, но идущие сзади корабли и суда маневр передовых кораблей не поняли и продолжали следовать прежним курсом. Строй неприятельского конвоя нарушился. Создались самые благоприятные условия для атаки.

В 2 часа 7 минут атака началась. С катера ТКА-237 вначале поставили дымовую завесу. Расстояние до конвоя было в пределах 15 кабельтовых. Когда катера ударной группы прошли дымовую завесу, дистанция до противника оставалась еще значительной, что не обеспечивало надежного поражения. На время атакующие катера оказались под огнем кораблей охранения.

В сложившейся обстановке командир ТКА-242 старший лейтенант В.И. Быков поставил новую дымовую завесу. Более 10 минут его катер лавировал между всплесками от вражеских снарядов. Наперерез ему пошел немецкий тральщик, командир которого, видимо, решил или уничтожить его артиллерией, или таранить. Но катер резко развернулся в сторону тральщика и выпустил по нему две торпеды. Взметнулся столб огня и дыма, через несколько минут тральщик затонул.

Вот как описал этот эпизод в своих мемуарах вице-адмирал А.В. Кузьмин: «Не доходя полторы-две мили до головного корабля конвоя, Быков подал сигнал боцману Стеблеву открыть вентиль баллонов дымаппаратуры. Потянув за собой серо-желтую клубящуюся стену дыма, катер понесся навстречу конвою.

Вместе с Быковым в море в этот раз вышел флагманский химик нашей бригады капитан-лейтенант М.Т. Токарев. Михаил Трофимович был, пожалуй, первым, кто понял замысел командира и распорядился дополнительно поджечь на корме целую батарею дымовых шашек.

Корабли охранения обрушили по „сумасшедшему“ дымзавесчику шквальный огонь. Нужны были стальные нервы, чтобы пробивать себе путь в этом переплетении разноцветных трасс, неистовом свисте шрапнели и осколков.

Быков продолжал идти вперед. Он искусно маневрировал, то чуть меняя курс, то вдруг с самого полного хода неожиданно переходил на самый малый, а через несколько секунд снова „врубал“ самый полный, вынуждая гитлеровцев снова и снова пристреливаться. Подавать какие-либо команды было некогда, да и кто бы смог услышать их в неистовом грохоте взрывов. Василий Иванович подавал сигналы жестами. Матросы и старшины без слов понимали своего командира.

Прорываясь сквозь ливень пуль и осколков, Быков успел заметить, что часть кораблей конвоя увеличила ход, и вовремя предупредил об этом товарищей. В эфире послышался его голос: „Выходите на цели левее. Левее!..“

Ставя свою знаменитую дымзавесу, катер Быкова шел под яростным обстрелом не минуту и не две, а одиннадцать минут! И, как ни покажется удивительным, но за эти долгие одиннадцать минут никто из экипажа не был ранен, словно и сама смерть отступала перед мужеством храбрецов. Два снаряда все же попали в катер: один пробил навылет выше ватерлинии корпус, а второй взорвался в матросском кубрике, порезав осколками пробковые матрацы.

Чтобы остановить наш дымзавесчик, командир одного из концевых кораблей охранения конвоя хотел таранить его. Немецкий тральщик на полной скорости устремился к катеру. Он подходил все ближе, ближе… Когда до тральщика оставалось кабельтовых три, Быков изменил курс, увеличивая курсовой угол на вражеский корабль и, потянув на себя рукоятку, замкнул цепь стрельбы. Одна за другой выскользнули из аппаратов торпеды. Спустя несколько секунд на том месте, где только что находился тральщик, взметнулись вверх пенный столб воды и космы черного дыма».

Следовавший сзади ТКА-205 одной торпедой атаковал сторожевой корабль, а другой — транспорт. Обе торпеды попали в цель: сторожевой корабль затонул сразу, а транспорт потерял ход и начал крениться. Затем из дымовой завесы вынырнули ТКА-204 и ТКА-237. Киреев дал залп по транспорту, а Домысловский — по сторожевому кораблю. Израсходовав все торпеды, под прикрытием дымовой завесы катера начали отходить. Очередь была за группой Коршуновича. Первым атаковал противника ТКА-216: двумя торпедами он потопил эсминец. Вслед за ним успешную атаку выполнил ТКА-222, выпустив по одной торпеде по двум кораблям охранения.

Обе торпеды попали в цели. Следующие атаки кораблей охранения провели катера ТКА-219 и ТКА-215 и потопили два сторожевых корабля. Одновременно с ними ТКА-119 двумя торпедами потопил тральщик и обстрелял сторожевой катер. Выпустив все восемь торпед, эта группа отошла, уступив место подошедшей группе Павлова. В это время район боя заволокло дымом от взрывов и горевших кораблей и судов. Выбирать цели не приходилось: катера атаковали первые попавшиеся на пути корабли и суда. В 2 часа 25 минут двумя торпедами Павлов потопил транспорт, а Шкутов вначале двумя торпедами атаковал тральщик, а затем с помощью артиллерии потопил сторожевой катер. Катер Карташева наткнулся на сторожевик и, не раздумывая, почти в упор выпустил по нему две торпеды. По катеру открыли огонь сразу с нескольких кораблей охранения: стреляли и справа, и слева. Катер отбивался до тех пор, пока не кончился боезапас.

Последней в район подошла группа Ефимова. Несмотря на сильное противодействие противника, катера этой группы атаковали и потопили два корабля охранения, ТКА-243 торпедировал эсминец, а ТКА-238 отправил на дно сторожевик.

В бою, продолжавшемся чуть более получаса, североморцы потопили два транспорта, два эсминца, три тральщика, семь сторожевых кораблей и катеров. При этом потеряли всего один катер ТКА-203, пять катеров получили незначительные повреждения.

В 2 часа 47 минут Кузьмин отдал приказ отходить в базу. Для прикрытия катеров в воздух поднялись истребители.

Из участвовавших в бою у мыса Кибиргнес пять человек стали Героями Советского Союза: В.Н. Алексеев, В.И. Быков, И.М. Желваков, С.Г. Коршунович и Б.Т. Павлов. Бригада торпедных катеров была награждена орденами Красного Знамени и Ушакова 1-й степени, а также получила почетное наименование Печенгской.

Атакует С-13

ойна заканчивалась. Советские войска вели наступление по всему фронту, оттесняя к побережью крупные группировки противника. Именно такая обстановка сложилась в начале 1945 года в районах Кенигсберга, реки Вислы и полуострова Хела. Перед подводниками Балтийского флота была поставлена задача — воспрепятствовать эвакуации сил и средств противника. В феврале — марте в связи с массовой эвакуацией гитлеровцев с южной части побережья в районах Данцигской и Померанской бухт действовали советские подводные лодки.