Морские битвы России. XVIII-XX вв.

Виталий Доценко

МОРСКИЕ БИТВЫ РОССИИ

XVIII–XX вв

XVIII столетие

«Небываемое бывает»

еверная война шла уже третий год. Петр I за это время успел пережить и горечь поражений, и радость побед. Но главная цель — выход к побережью Балтийского моря — пока была не достигнута: очень сильны были шведы на Балтике. Они это чувствовали, но в конце концов самоуверенность их и погубила. Петр понимал, что без флота, одними лишь сухопутными войсками проблему не решить.

В первой половине октября 1702 года русские овладели Нотебургом (так шведы называли древний Орешек). В письме к своему советнику по вопросам артиллерии Андрею Андреевичу Виниусу Петр писал: «Правда, что зело жесток сей орех был, однако, слава Богу, счастливо разгрызен. Артиллерия наша зело чудесно дело свое исправила». В договорных пунктах о сдаче шведами крепости имелись такие статьи: «Позволено господину коменданту Нотебурга с его офицерами и их солдатами, и распущенными знаменами, с его гарнизонною и гремящею игрою, с четырьмя пушками железными, с верхним и нижним ружьем, с принадлежащим порохом и с пульками во рту, из учиненных трех проломов свободно и безопасно в Нарву вытить». Так демонстративно и унизительно для шведов Петр I хотел распространить слухи об успехах русской армии.

Эта победа только открывала выход к Балтийскому морю, в водах которого пока господствовали шведы. Их флот насчитывал более 50 линейных кораблей и фрегатов, не считая нескольких десятков более метких судов, в том числе и гребных. Россия же на Балтике флота еще не имела. По «Государевой дороге» с Белого моря на Ладогу в неимоверно трудных условиях в 1702–1703 годах перетащили яхты «Святой Дух» и «Курьер» и несколько десятков гребных лодок. Они-то и участвовали во взятии крепости Орешек.

На третий день после взятия Орешка Петр I переименовал его в Шлиссельбург, что означало «ключ-город», и приказал укрепить на воротах западной башни поднесенный ему шведами ключ от крепости. Тем самым он хотел показать, что взятие Орешка открывало ворота к Балтике и Ижорской земле. Позднее в память об этом событии башню назвали Государевой.

Взятию крепости Орешек Петр придавал очень большое значение. Он поспешил возвратиться в Москву, чтобы торжественно отметить победу. По этому случаю для гвардейцев Семеновского и Преображенского полков специально были сшиты мундиры; возведены (ставшие уже традиционными) триумфальные ворота. 6 декабря состоялись и сами торжества. Перед горожанами в парадном строю прошли победители. Вслед за русскими офицерами и солдатами шли пленные шведы, за которыми по земле волокли 80 трофейных пушек и мортир, 40 неприятельских знамен, двигались телеги с ружьями и военной амуницией. В эти дни на чертеже осады Орешка Петр сделал такую надпись: «Таковым образом, через помощь Божию отечественная крепость возвращена, которая была в неправдивых неприятельских руках 90 лет».

Это было действительно важное завоевание. На проповеди, произнесенной в Шлиссельбурге 11 октября 1719 года, обер-иеромонах флота Г. Бужинский сказал следующее: «Сим ключом отверзена провинция Ижерская, Корелская, Ливонская. Ключ сей отверзл море Балтийское… благополучное начало… флота российскаго, ключ сей — основание царствующаго Санкт-Питербурха».

Приобретя ключ, Петр получил возможность открыть и замок, то есть крепость Канцы, или Ниеншанц, основанную в 1632 году на месте старинного русского поселения Невские Канцы. Расположение крепости было не совсем удачным, а укрепления — слабыми. Артиллерию шведы разместили непродуманно, поэтому взять крепость не составляло особого труда. Петр это понимал, но штурм отложил до весны следующего года.

28 апреля 1703 года Петр I с четырьмя Преображенскими и тремя Семеновскими ротами на гребных лодках отправились в Невское устье для проведения рекогносцировки. По пути следования их несколько раз обстреливали шведские батареи, но безрезультатно: ядра ложились с большими недолетами.

30 апреля к полудню, как только пушки и мортиры изготовили к стрельбе, а войска заняли исходные позиции и приготовились к штурму, Петр послал к коменданту шведской крепости парламентера, который, однако, вернулся, так и не получив ожидаемого ответа. Шведы не хотели уступать крепость русским. Тогда, ближе к вечеру, русские открыли огонь по крепости из двадцати 24-фунтовых пушек и двенадцати мортир. Обстрел продолжался до самого утра. И, как явствует из «Журнала или поденной записки, блаженныя и вечнодостойныя памяти Государя Императора Петра Великаго с 1698 года, даже до заключения Нейштатскаго мира»: «Майя в 1-й день на разсвете в 5 часу неприятель стал бить шамад. Тогда от наших пушечная стрельба и метания бомб унято (прекращено. — В.Д.), и высланы тогда из города офицеры с прошением, чтобы для акорда сдачи крепости (то есть выработки условий сдачи крепости. — В.Д.) принять от них аманатов (парламентеров. — В.Д.)…». От шведов в переговорах участвовали капитан и поручик, а от русских — капитан и сержант от Семеновского и Преображенского полков. Договорились сдать и принять крепость со всей артиллерией и амуницией, а солдат и офицеров отпустить в Выборг.

1 мая Преображенский полк вошел в Канцы. У арсенала и батарей были выставлены караулы. Шведам дали несколько дней на сборы. В качестве трофеев русские взяли шесть медных пушек и мортир, 72 чугунные пушки и мортиры, более 50 бомб и 195 бочек пороха.

2 мая отслужили благодарственный молебен, произвели традиционный троекратный салют из пушек и ружей. В день торжества Петр переименовал эту крепость в Шлотбург, что означало «город-замок». Теперь и ключ, и замок были в руках русского царя. Путь в Балтийское море преграждал только неприятельский флот. Ликовавший Петр писал адмиралтейцу Ф.М. Апраксину: «Ничто иное могу писать, только слава, слава, слава Богу за исправление нашего штандарта…». Царь имел в виду вот что: с этого времени изображенный на царском штандарте двуглавый орел, ранее державший в клювах и правой лапе карты Азовского, Белого и Каспийского морей, получал в свободную левую лапу еще и карту Балтийского моря.

На следующий день после взятия крепости к устью Невы подошла шведская эскадра в составе девяти вымпелов под командованием вице-адмирала Г. фон Нумерса, который еще не знал о падении крепости. Русские же, как полагалось и у шведов, утром и вечером стреляли из пушек «шведский лозунг», то есть подавали условный сигнал из двух выстрелов, свидетельствовавший о том, что в крепости все в порядке. Над крепостью по-прежнему развевался шведский флаг. Для доставки письма коменданту крепости Нумерсом были направлены два судна: 5-пушечный вице-адмиральский бот «Гедан» и 10-пушечная шнява «Астрильд». Они вошли в Неву и бросили якоря напротив Екатерингофа, что за Гутуевским островом. Петр рассчитывал на внезапность. Он понимал, что шведские пушки на этапе сближения могут доставить большие неприятности.

Петр I вместе с Меншиковым («понеже иных на море знающих никого не было») выжидали удобный для атаки момент, укрывшись за островом. В готовности были тридцать гребных лодок с солдатами Семеновского, Преображенского и «низовых» полков. Дождавшись рассвета, рано утром 7 мая Петр отдал приказ на абордаж. «Половина лодок поплыли тихою греблею возле Васильевского острова под стеною онаго леса и заехали оных от моря; а другая половина с верху на них пустилась». Надвигавшаяся с запада туча, а затем дождь мешали рассмотрению приближавшихся русских лодок, тем более, что ничто не предвещало неприятностей. Из крепости снова дали положенный артиллерийский сигнал. Создавалась полная иллюзия присутствия в Канцах шведов.