История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008).

В недрах управления по борьбе с правозащитниками КГБ тоже были люди, не только сочувствовавшие, но и помогавшие им. Одним из таких стал в середине 1970-х гг. капитан Виктор Алексеевич Орехов. Считая, что «нужно помогать чем-то таким людям», он стал предупреждать диссидентов о предстоящих обысках и арестах. 25 августа 1978 г. капитана Орехова разоблачили и арестовали. Он был приговорен к восьми годам лишения свободы и вышел на волю только в 1986 г.

Ф. Буббайр. Совесть, диссидентство и реформы в Советской России. М.: РОССПЭН, 2010.

5.2.7. Московская патриархия и коммунистическое государство в 1960–1970-е гг.

Отстранение Н. С. Хрущёва в октябре 1964 г. от власти позитивно сказалось на положении Русской Православной Церкви: прекратились грубые демарши официальных идеологов и пропагандистов атеизма, ослаб жесткий контроль за совершением обрядов, резко выросло число треб. Смягчение государственной политики в отношении Церкви было продемонстрировано правительством буквально через несколько дней после октябрьского пленума ЦК КПСС: 19 октября митрополит Никодим (Ротов) и епископ Питирим (Нечаев) стали официальными участниками правительственного приема в честь запуска в космос корабля «Восход». Вскоре, в январе 1965 г., Президиум Верховного Совета СССР принял постановление «О некоторых фактах нарушения социалистической законности в отношении верующих», результатом чего стало освобождение и реабилитация ранее осужденных священнослужителей и мирян. Тогда же были остановлены две антирелигиозные серии: «Ежегодник музея истории религии и атеизма» и «Проблемы истории религии и атеизма». Кроме того, в феврале 1965 г. председатель Совета Министров СССР Косыгин отправил в адрес Алексия (Симанского) поздравительную телеграмму по случаю 20-летия избрания его на патриарший престол.

Однако все это не значило, что стратегические цели коммунистического руководства в отношении религии претерпели какие-либо изменения. Атеистическая направленность курса идеологической машины СССР и далее оставалась неизменной. Со второй половины 1960-х гг. возрастает влияние Совета по делам религий при Совете Министров СССР, с 1960 по 1984 г. возглавлявшегося В. А. Куроедовым. Именно тогда Совет постепенно стал выходить из-под влияния КГБ, все более ориентируясь на ЦК КПСС. С конца 1965 г. именно на Совет было возложено проведение церковной политики в СССР. По словам чиновника, работавшего в Совете, анализируя церковно-государственные отношения брежневской эпохи, возможно «говорить о «возрождении» системы дореволюционного обер-прокурорства: ни один мало-мальски важный вопрос деятельности религиозных организаций не мог быть решен без участия Совета по делам религий. Но одновременно сам Совет действовал в тех рамках, какие определяли ему высшие партийные и государственные органы». Со сказанным можно согласиться только с одной оговоркой: обер-прокуроры Св. Синода, даже если и были людьми малоцерковными (что случалось и в XVIII и в XIX в.), все же считались личными представителями православного Императора в Церкви. Задачей обер-прокурора была защита Православной Церкви «от враждебных на нее поползновений». В СССР государство было антирелигиозно по своей сути и Совет защищал режим «от поползновений церковников».

Подобная ситуация не могла не волновать тех верующих, кто задумывался над парадоксальным положением Церкви в Советском Союзе. Так, в июне 1966 г. с открытым письмом к Патриарху Алексию I обратились православные Вятской епархии, обращавшие внимание Первосвятителя на нарушение заповеди отдавать кесарю – кесарево, а Божие – Богу (Мф., 22, 21). «В нарушение этой заповеди, – говорилось в письме, – первые иерархи Церкви, возлюбив человеческую славу и богатство, стали на погибельный путь рабского подчинения всем незаконным распоряжениям Совета, направленным на разрушение Церкви и искоренение христианской веры в нашей стране! Практическая деятельность Патриархии, начиная с 1960 г., была направлена на то, чтобы сделать всех епископов и священников послушным орудием в руках власть имущих атеистов». Подобные заявления, публиковавшиеся на Западе, замалчивались в СССР. Патриарх христианам Вятской епархии не ответил.

Впрочем, дело было не в ответе вопрошавшим: система, в основание которой первые камни положил Патриарх Сергий (Страгородский), развивалась по своим правилам. Председатель Совета по делам религий В. А. Куроедов без стеснения заявлял, что на всех этапах социалистического строительства в СССР политика государства в отношении религии и Церкви преследовала главную цель – объединение советского общества для решения социально-экономических и политических проблем коммунистического строительства! Получалось, что верующие активно участвовали в построении того общества, в котором, согласно программным партийным документам, места для них не предусматривалось.

В официальных церковных выступлениях всегда подчеркивался секулярный характер советского общества, но при этом отмечалась его положительная секулярность, «ибо в нем наблюдается развитие не простого материального секуляризма, но такого, в котором исключительно важное значение имеет развитие духовных сторон человеческой личности, ее нравственной чистоты и полной готовности служить и помогать другим» (Патриарх Алексий I). Т. е. социалистическое общество живет по евангельским заповедям. Основные задачи в этой жизни у верующих и атеистов, по словам православных деятелей, не расходятся. Поэтому верующие не имеют другого мнения, чем их неверующие сограждане и в вопросах о войне и мире, и в деле построения наиболее справедливого общества. Отличие лишь в понимании вечного бытия.

Подобные заявления продолжали звучать и после кончины Патриарха Алексия I и избрания Поместным собором 1971 г. нового предстоятеля Русской Православной Церкви – митрополита Крутицкого и Коломенского Пимена (Извекова; 1910–1990). Собор, 2 июня избравший нового Патриарха, был самым представительным церковным собранием с 1945 г., когда на Поместном Соборе был избран Патриархом Алексий (Симанский). На соборе присутствовало 236 делегатов, среди которых было 75 архиереев, 85 клириков и 78 мирян.

Помимо избрания Патриарха, собор принял историческое решение «Об отмене клятв на старые обряды и на придерживающихся их», что было шагом к примирению со старообрядцами (хотя раскол Церкви этим актом преодолеть оказалось невозможно). В конце заседаний собора произошел символический эпизод, характеризовавший отношение советских атеистических властей к религии и Церкви в СССР: участники и гости собора были приглашены в Большой театр, где шла Пушкинская «Сказка о попе и работнике его Балде». Участники вынуждены были стерпеть этот антицерковный пасквиль и наблюдать преуспевающего над священником Балду, опасаясь, что их уход может быть истолкован как проявление нелояльности – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Театр покинули лишь Грузинский Патриарх Ефрем II и митрополит Японский Владимир.