Одиссея авианосца «Энтерпрайз» (Война в океанах)

«Аллигаторы» трех первых штурмовых эшелонов пересекли исходный рубеж соответственно в 8 часов 24 минуты, 8 часов 27 минут и 8 часов 30 минут. Остальные эшелоны разместились в десантных катерах — больших моторных баркасах, которые еще называли «лодками Хиггинса». На борту катеров пятого эшелона, помимо десантников, находились военные корреспонденты. Пока их катер шел к Бетио, они рассматривали побережье острова в бинокли. Внезапно репортерам показалось, что там — впереди — творится что-то неладное: между рифом и берегом не было видно ни одного катера из четвертого эшелона. Они описывали круги по эту сторону от рифа. И вдруг с командного катера донесли, что всему личному составу пятого эшелона следует приготовиться к пересадке на специальный «челнок», которая будет производиться прямо у рифового барьера. Дело в том, что уровень прилива был недостаточно высок, — по такой воде могли пойти только «аллигаторы». Таким образом, для сообщения между берегом и рифом решили выделить один катер, а поскольку «аллигаторов» не хватало, личный состав пятого эшелона решили постепенно перевезти на берег в «челноке». Так что катерам ничего не оставалось, как дрейфовать у внешней границы барьерного рифа и ждать своей очереди. И вот тут-то десантников обдало ледяной волной страха. Только что полученный приказ означал, что тщательно выверенный и расписанный по времени план операции «Гальваник» летит к чертовой матери; что высадка застопорилась, а это, в свою очередь, значит, что она будет проходить в обстановке смертельной угрозы (рейдеры уже имели случай воочию убедиться, какой прием якобы стертые в порошок японцы оказали их товарищам из первых штурмовых эшелонов); теперь никто не сомневался в том, что «аллигаторы» будут подбиты еще до того, как смогут доставить к берегу столько живой силы, сколько необходимо для поддержки первых штурмовых эшелонов и удержания захваченных ими позиций; что те, кто уже успел высадиться на берег, оказались в смертельной западне и что заменить их будет некем, поскольку «челнок» не в состоянии доставить подкрепление на берег настолько быстро, насколько это необходимо.

На самом же деле все обстояло не так ужасно, как казалось, хотя положение действительно было не из легких.

Незадолго до 9 часов 30 минут. Большая часть десантных катеров кружит в двух милях от Бетио — между исходным рубежом и рифом. С берега по ним ведут огонь японские орудия — несколько десантников ранены. «Аллигаторов» — теперь и они, наподобие «челноков» курсируют между рифом и пляжем, — к сожалению, осталось очень мало. Каждый бронетранспортер принимает на борт половину личного состава одного катера. «Подгрести прямо к берегу я не смогу, — предупреждали десантников водители «аллигаторов», — нас слишком мало,  а надо успеть за остальными. Так что только до мелководья. Ну а уж оттуда вам придется на своих двоих. Видите, вон там дырявое корыто? Это старый японский сухогруз. Возле него вас и высажу. И мигом обратно — за другими...» При подходе к берегу на «аллигаторы» обрушивались шквалы пушечного и пулеметного огня. Многие десантники погибали, едва успев покинуть борт бронетранспортера. Штурмовые эшелоны смешались — былого четкого плана десантной операции как не бывало. Теперь все зависело от расторопности «аллигаторов». Они сновали между берегом и рифом, как водяные жуки: спешно высаживали людей на открытом мелководье, и мигом обратно — за очередной партией. Десантники гибли один за другим, и не только от осколков снарядов и пуль, — некоторые просто тонули, проваливаясь с головой в глубокие невидимые подводные воронки, — они попадались сплошь и рядом. Выбравшись на берег, пехотинцы собирались в группы и отряды и рассредоточивались. Одна такая группа — человек двенадцать — укрылась за подбитым «аллигатором», не представляя, что делать дальше, поскольку их командира убило. Но вот к ним то вплавь, то перебежками подобрался офицер, потерявший своих людей, и крикнул: «Все за мной!» Уворачиваясь от пуль и осколков, пехотинцы добежали до огромной воронки от снаряда — и мигом туда. Там решили сформировать оперативный командный пункт. Но что толку! Связи-то не было: походные радиостанции залило водой либо разнесло пулями и осколками. Тогда офицер отправил посыльных в разные стороны вдоль берега, чтобы отыскать другие группы. Тем временем в шестистах метрах от воронки, возле мола, взлетел на воздух «аллигатор» с десантниками на борту — попадание снаряда, выпущенного японцами, оказалось на редкость точным. Берег вокруг усеялся дымящимися обломками и телами убитых. А чуть поодаль к пляжу со стороны мелководья приближалась еще одна группа морских пехотинцев. В той стороне, у самой кромки воды, стояло несколько подбитых «аллигаторов», а вокруг них всюду плавала брюхом кверху оглушенная рыба. Многие рыбины были довольно крупными — до метра длиной.

9 часов 40 минут. Полковник Дэвид Шуп, командующий десантно-штурмовыми батальонами, который до этого старался поддерживать радиосвязь с командирами своих подразделений, высаживается на Берио (с большим трудом: в 500 метрах от берега — на открытом мелководье, простреливаемом пулеметным огнем) и устанавливает временный командный пункт на южной оконечности мола.

9 часов 56 минут. Полковник Шуп получает сообщение от майора Шоттеля (командира 3-го батальона 5-го полка морской пехоты): «Застряли из-за сплошного огня на подступах к красному сектору № 1. Все высадиться не сможем. Что делать дальше, пока не представляем».

9 часов 58 минут. Шуп — майору Кайлу (командиру резервного батальона, находящемуся на исходном рубеже): «Срочно выдвигайтесь к красному сектору № 2, закрепитесь на западном фланге и поддержите огнем Шоттеля».

10 часов 7 минут. Шоттель — Шупу: «Катера подошли к рифу. Попали под сильный огонь с правого фланга красного сектора № 1. Придется рассредоточиться и продвигаться к берегу пешком».

10 часов 9 минут. Шуп — Шоттелю: «Высаживайтесь в красном секторе № 2 и закрепитесь на западном фланге».

10 часов 13 минут. Шоттель — Шупу: «У меня почти не осталось людей».

Около 10 часов 45 минут. Высадка идет крайне медленно — десантники несут большие потери. С исходного рубежа выдвигаются катера с боевой техникой. Они подходят к рифу, сбрасывают сходни — по ним в воду съезжают танки. Впереди каждого танка, по мелководью, идет впередсмотрящий и расставляет вехи — длинные шесты с флажками, помечая таким образом воронки. Это занятие опаснее любого другого: пули и осколки косят впередсмотрящих одного за другим. Но как только кто-то из них падает, его место тотчас же занимает другой. Шести танкам удается более или менее благополучно достичь берега (в красном секторе № 1) как раз напротив бреши в волноломе, которую специально для них проделали минами и огнеметами рейдеры-»коммандос». Однако двигаться дальше танки не могут: пространство между кромкой воды и брешью завалено телами убитых и раненых пехотинцев. Танки съезжают обратно в воду и пытаются обогнуть этот участок берега с западной стороны. Четыре машины проваливаются в коварные подводные воронки.

11 часов 00 минут. Между командным пунктом полковника Шупа и несколькими воронками от снарядов, где укрываются отдельные группы десантников, протягивают телефонную связь. Морские пехотинцы мало-помалу закрепляются на двух крохотных плацдармах, восемь метров в глубину каждый (в красном секторе № 1 и близ южной оконечности мола).

11 часов 20 минут. К рифу напротив красного сектора № 3 подходит первый батальон следующего штурмового эшелона. Рулевые, управляющие «лодками Хиггинса», сбрасывают сходни, и несколько человек (они то ли не расслышали, то ли не поняли приказ) устремляются к берегу по мелководью, не дожидаясь подхода «аллигаторов». Половина из них проваливаются в воронки и тонут. Остальных японцы накрывают минометным огнем. В итоге до берега добираются только сто человек, а то и меньше. Полковник Шуп и находящийся вместе с ним полковник Карлсон отчаянно машут руками десантникам из подоспевших штурмовых эшелонов, чтобы те держали по направлению к молу, — какое ни есть, все же укрытие. В конце концов (не  сразу) командиры подразделений сообразили, что единственный, относительно безопасный путь к берегу — со стороны мола.