Одиссея авианосца «Энтерпрайз» (Война в океанах)

20 ноября 0 часов 30 минут. Транспорты и корабельные артдивизионы выходят на исходные позиции. Восходит луна и озаряет бледно-желтым сиянием ночное небо, кое-где затянутое редкими кучевыми облаками. В лунном свете различаются темные силуэты кораблей — их много, они движутся очень медленно.

2 часа 15 минут. По всем кораблям флотилии объявляется боевая тревога.

3 часа 15 минут. На борт «аллигаторов» начинается посадка личного состава первых десантно-штурмовых эшелонов. Рейдеры все как один облачены в защитные желто-зеленого крапа комбинезоны, на головах — каски, в руках или на плече — винтовка. Фляги с водой и боекомплекты надежно закреплены на поясных ремнях; снаряжение (облегченное) — в ранцах за спиной. Сержанты проводят перекличку. В первых рядах на залитых лунным светом палубах стоят бойцы из передовых штурмовых групп, а позади них — все остальные. Каждый боец, хотя и обременен оружием, боекомплектом и снаряжением, смотрится подтянутым и стоит навытяжку. По лицам десантников градом льет пот. Накануне им было приказано одеться во все чистое, однако теперь у всех такое ощущение, будто они уже Бог весть сколько не переодевались. Между собой почти никто не разговаривает. В глазах — бесстрастная решимость выполнить порученное боевое задание.

3 часа 20 минут. Транспорты меняют позицию. Они легли в дрейф много южнее и теперь отворачивают в сторону, чтобы не заслонять обзор линкорам. Отход производится по единому сигналу. Транспорты медленно приходят в движение, увлекая за собой «свои» десантно-высадочные катера и бронетранспортеры-амфибии. На море поднимается легкое волнение — и некоторые катера теряют из виду свои «плавбазы». Тишину ночи нарушают окрики, проклятия, свист. Наконец неразбериха стихает — все встает на свои места. Невольно складывается впечатление, что готовится некое грандиозное и слишком уж замысловатое действо. Однако очень скоро обстановка проясняется, все действия обретают четкость и слаженность — и это вселяет уверенность. «Сколько, по-вашему, японцев обороняет Бетио?» — спрашивает военный корреспондент кого-то из офицеров. И тут же слышит в ответ: «Почти наверняка — немного. У них 125-миллиметровые орудия. По идее, они уже давно должны были бы открыть по нам огонь».

5 часов 7 минут. Береговая батарея Бетио открывает огонь по ближайшим кораблям. Снаряды со всплеском падают в море — мимо цели. В следующее мгновение линкоры «Колорадо» и «Мэриленд» отвечают пальбой из орудий главного калибра. Канонада буквально взрывает тишину ночи; на кораблях наблюдается оживление: моряки выбегают на верхние палубы, чтобы поглядеть, что происходит. Линкоры вели по атоллу непрерывный массированный огонь, и в оглушительном грохоте их крупнокалиберных орудий даже нельзя было разобрать, стреляют ли японцы в ответ или, может, их сопротивление уже подавлено. Как бы то ни было, занавес поднят — спектакль начался. То было и правда потрясающее зрелище. После короткой передышки, не успела восстановиться тишина, как корабельные батареи дали новый залп — предрассветные сумерки, разряженные зыбким светом затухающей луны, в мгновение ока вспыхнули прерывистым ярко-оранжевым пламенем, которое изрыгали жерла громадных дальнобойных пушек линейных кораблей американской флотилии. А из пламени, будто опережая его, вырывались огненные снаряды-болиды и вычерчивали на небосклоне огромные сверкающие дуги — наподобие одноцветных кроваво-красных радуг. Моряки следили за их полетом как зачарованные. Снаряды плавно взмывали ввысь, и только после того, как покрывали половину заданной дистанции, им вслед раздавались громоподобные залпы — они звучали с заметным опозданием, явно не поспевая за снарядами. Потом огненные шары исчезали из вида, и если следом за тем не было слышно грохота взрывов, это означало, что снаряды падали в море. Громыхнул очередной залп. Тоже потрясающее зрелище. Однако на сей раз едва болиды скрылись во тьме, как в том месте, куда они должны были упасть, в сумеречное небо взметнулись стометровые столбы пламени, и над морем долгим эхом раскатилось громогласное «ура!». Корабельные орудия, будто воспрянув духом, стали палить еще скорее и еще точнее. Вскоре к первому линейному дивизиону присоединились и все остальные, включая крейсерские и миноносные. Залпы последних звучали уже приглушенно, но зато более часто — они скорее напоминали пулеметные очереди. В результате небо над Таравой превратилось в гигантский сверкающий купол, озаряющий своим сиянием корабли американской флотилии — мрачные и неподвижные. А Бетио, еще совсем недавно скрытый непроницаемым ночным покровом, уже больше походил на разведенный прямо на воде костер, из сердца которого вырывались все более яркие и яростные языки пламени; в бинокли было отлично видно, как полыхнули кроны прибрежных пальм, напоминавших теперь сплошную череду факелов; остров затянуло дымом — он поднимался клубами высоко в небо, и в отсветах пожара был похож скорее на клокочущий водяной гейзер. Артобстрел был настолько ожесточенным и продолжительным, что после него остров, казалось, должно было бы разнести вдребезги и затопить. А  корабли, ни на мгновение не прекращавшие пальбу, подходили к Бетио все ближе, обрушивая на него все новые лавины из стали и огня. Теперь уже складывалось впечатление, будто пламя и дым, стиснутые берегами острова, пожирают сами себя. Но вот небо озарилось совсем другим светом — первыми проблесками утренней зари.

5 часов 42 минуты. Тишина. Мертвая и пугающая. Корабли стоят неподвижно, точно пришпиленные к водной глади и окутанные клубами порохового дыма. Небо мало-помалу бледнеет, и только западный горизонт покуда еще затянут черной завесой медленно отступающей ночи. Заметно свежеет — ветер усиливается. Скорость его скоро достигает 8–10 метров в секунду. Морская гладь взъерошивается. Бетио полыхает и дымится словно воспрявший после долгой спячки вулкан.

5 часов 54 минуты. Тишину разрывает рев самолетных двигателей. Он звучит все громче и в конце концов перерастает в сплошной гул. С палуб авианосцев поднимаются в воздух самолеты. Первый эшелон состоит из одних лишь торпедоносцев, груженых крупнокалиберными бомбами. Торпедоносцы идут в горизонтальном полете и, пролетая над Бетио, освобождаются от тяжелого груза. В небо тут же вздымаются новые языки пламени и клубы дыма вперемешку с комьями земли и бесформенными, искореженными обломками. Потом наступает черед пикирующих бомбардировщиков. Такое впечатление, что они готовятся не к бою, а к некоему спортивному состязанию. Бомбардировщики взмывают над Бетио на более чем тысячеметровую высоту, выстраиваются в боевой порядок и тотчас же ныряют носом вниз — один за другим, попарно или тройками. От бомбовых ударов Бетио сотрясается весь до основания. (В это время морские пехотинцы занимают места в бронетранспортерах-амфибиях и десантных катерах. «Аллигаторы» первого штурмового эшелона, сильно раскачиваясь на волнах, направляются к проходу, ведущему в лагуну. Десантников обдает пенными брызгами и водяной пылью, многих от качки начинает выворачивать наизнанку. Их взгляды устремлены в одну точку — на полыхающий, содрогающийся от взрывов Бетио. Никто даже не мог себе представить, что на островке еще осталась хоть одна живая душа.)

6 часов 5 минут. Самолетов в небе становится все больше. Линкоры, крейсера и эсминцы снова открывают огонь. Бомбы и снаряды рвутся одновременно и непрерывно. Бетио исчезает в клубах дыма.

6 часов 12 минут. Восходит солнце. Артобстрел с моря заканчивается. Через проход в лагуну входит минный тральщик «Песыот», за ним следуют еще один тральщик и два эсминца. В это время по ним открывает огонь японская батарея, расположенная в 200 метрах восточнее мола. Однако все снаряды летят мимо цели. После ответных залпов эсминцев японская батарея умолкает.

6 часов 15 минут. Над Бетио зависают самолеты второго атакующего эшелона. Пикирующие бомбардировщики наносят массированный бомбовый удар по только что стрелявшей береговой батарее. И та вмиг взлетает на воздух. Другой бомбовой лавиной накрывает весь остров целиком. А его берега между тем перепахивают пулеметными очередями истребители.