Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

Еще до того, как германская делегация покинула Версаль, встал естественный вопрос, что случится, если Германия откажется подписать условия договора. В течение мая Гронер обсуждал с Сектом и Рейнхардтом такой вариант. Ни Сект, ни Гронер не питали никаких иллюзий относительно незащищенности Германии на западе и ее неспособности удержать Рур, Рейн, Гессен или Баден. Эльбу, по крайней мере, по мнению Гронера, можно было отстоять.

Правительство официально обратилось к Гинденбургу, интересуясь его точкой зрения относительно перспектив вооруженного сопротивления. Гинденбург ответил, что успех возможен на востоке, чего он не может сказать о западе, и заметил, что, как солдат, он предпочел бы с честью погибнуть, чем сдаться. Таким образом, Гинденбург вновь переложил всю ответственность на политиков. Гронер оказался честнее. Он отказался дать согласие на уничтожение своей страны, а поскольку не было иной альтернативы, рекомендовал подписать договор. Когда в Кольберге дело дошло до принятия решения, Гинденбург вышел из комнаты для заседаний.

Согласно прусскому кодексу чести Гинденбург был прав. Германия должна была пасть в сражении. Но были те, для кого существовало кое-что дороже кодекса чести. Сект считал, что гораздо важнее сохранить армию и возможность возрождения военной мощи.

Как мы уже говорили, Версальский договор предписывал роспуск Генерального штаба. Это, однако, не касалось так называемого «оперативного» Генерального штаба (Truppengeneralstab). В день подписания договора Рейнхардт вызвал Секта и попросил его принять дела Генерального штаба до «полной его ликвидации». Сект согласился, но из письма Гинденбургу от 7 июля становится понятно, что он задумал. Он «не станет могильщиком Генштаба», пишет Сект, и будет сохранять «не форму, а дух» Генерального штаба.

Правительство Германии категорически отказалось передавать Гинденбурга, Людендорфа или кого-либо еще как военных преступников. Был создан Имперский архив для изучения опыта войны и парламентская комиссия для выяснения причин поражения и изучения поведения государственных деятелей и высокопоставленных офицеров. Представший перед комиссией Гинденбург не скрывал обиды и возмущения. Он считал себя жертвой, получившей «предательский удар», жертвой тех, кто теперь заседал в комиссии по расследованию. Он отказался пожать руку председателю комиссии и вскоре заставил членов комиссии почувствовать, что он скорее обвинитель, чем обвиняемый. Свою роль сыграли его внушительная фигура и раскатистый бас. Германия победила бы в войне, заявил он, если бы не эти «недовольные и нытики». Гинденбург был искренне в этом убежден. Удивительно, как можно было до такой степени заблуждаться!

Высшему командованию было разрешено оставить штаб в Кольберге до 1 января 1920 года, официальной даты вступления договора в силу. Это же касалось прусского военного министерства. Было ясно, что первоочередной задачей является создание сильного и действенного органа управления новой армии. Сект задумал некую организацию, в которой департаменты рейхсвера будут обладать равными полномочиями и подчиняться непосредственно министру рейхсвера. Этими департаментами стали Heeresamt, взявший на себя функции бывшего военного министерства, и Truppenamt – Войсковое управление, Генеральный штаб в закамуфлированном виде [16].

Сект создал «совет армии» из высшего генералитета на основе английской модели и предусмотрел наличие в рейхстаге парламентского секретаря для обеспечения интересов армии. Ситуация осложнялась тем обстоятельством, что Сект серьезно заболел и смог приступить к своим обязанностям только осенью. Однако к 1 октября реорганизация министерства рейхсвера была полностью закончена. Министерство теперь располагалось на Бендлерштрассе; прежнее прусское военное министерство наконец-то закончило свое существование. Гронер вышел в отставку и занялся политикой.

Создание должности главнокомандующего сухопутными силами (Chef der Heeresleitung) – который напрямую подчинялся министру, изменило горизонтальную структуру, придуманную Сектом, на вертикальную.

Генерал Рейнхардт, назначенный Chef der Heeresleitung, являлся фактически главнокомандующим рейхсвером.

Наиболее важными из департаментов, находившихся в подчинении этого офицера, были Heeresamt и Truppenamt. Казалось бы, Сект был наиболее подходящей кандидатурой, но Носке убедил Эберта назначить на должность начальника Heeresamt генерала Рейнхардта.

Сект возглавил Truppenamt – Войсковое управление; под его началом было порядка шестидесяти офицеров. Однако возникла небольшая заминка. Гронер хотел сохранить для Войскового управления существовавшее для Генерального штаба право напрямую обращаться к главе государства, но в новых условиях это стало невозможно. Правило утратило силу, так же как и теория «всеобщей ответственности» офицеров Генерального штаба, поскольку значительная часть задач, которые раньше решал начальник Генерального штаба, перешла теперь к главнокомандующему сухопутными силами, который объединял в своем лице функции Верховного командующего и старшего офицера Генерального штаба.

Но даже в сложившейся ситуации Сект смог решить три важнейших вопроса. Он добился организации Имперского архива, в котором хранились все документы, относящиеся к войне и велась работа по изучению военного опыта. Он смог сохранить комиссаров округов, занимавшихся пограничной охраной. Новый закон в отношении армии был обнародован в 1921 году и ограждал армию от любых видов политической деятельности. В результате армия была защищена не только от коммунистического, но и от демократического влияния.

Пока еще власти, отвечавшие за новую армию, не составляли единого целого. Скрытая напряженность сквозила в отношениях между Рейнхардтом и Сектом, между демократами и консерваторами. Сюда же следует добавить антагонизм между генералом фон Лютвицем, с одной стороны, и Сектом и Рейнхардтом – с другой. Беспокойство вызывал и тот факт, что руководство рейхсвера не находило общего языка с добровольческими отрядами.

Военные искатели приключений, считавшие, что республика предала их, обычно собирались в помещении одной из тех многочисленных тайных организаций, для которых характерным было смешение националистических и революционных настроений. В то же время успешно развивалось движение, организованное членами бывшей партии Vaterlandspartei, лидером которой был Капп. Расчеты Каппа строились на том, что, строго говоря, рейхстаг должен быть заменен Национальным собранием, и президент республики должен избираться Национальным собранием, а не народом. В скандал, затеянный Каппом, был втянут министр финансов Эрцбергер, который до некоторой степени навлек дурную славу на все правительство республики.

Теперь Капп занялся планированием государственного переворота. Правительство следовало застать врасплох и с помощью военных посадить под замок. Затем объявить тоталитарный режим и восстановить прежнее прусское повиновение. Идеи Каппа и его друзей привлекли Лютвица. Людендорф и полковник Бауэр, как и ряд других личностей из юнкеров, примкнули к Каппу. Лютвиц считал, что недовольные существующим положением добровольческие отряды станут идеальным инструментом для осуществления государственного переворота. В конечном итоге 13 марта 1920 года была предпринята попытка совершить переворот.

Опытные офицеры Генерального штаба вроде фон Лоссберга понимали, что подобный шаг приведет к ослаблению власти государства, но Сект думал иначе. В начале 1920 года произошли инспирированные коммунистами серьезные волнения в Саксонии, Южной Германии и в Руре. Это были явные признаки готовящегося серьезного восстания. Однако Сект противился использованию армии в полицейских целях. Армия, считал он, не должна заниматься подавлением восстаний, вмешиваться в классовую борьбу, служить инструментом гражданской войны. Сект стремился к тому, чтобы армия стала новым государством в государстве; армия будет защищать основы государства, но будет стоять вне политики.