О тех, кто предал Францию

Именно здесь немцы и сосредоточили свои атаки, двигаясь на юг вдоль Мааса через Голландию и Бельгию по линии Маастрихт — Льеж — Намюр на Рокруа, Мезьер и Седан во Франции. Эту часть французской долины Мааса защищали две армии: 9-я, под командованием генерала Корапа, а на правом фланге — в секторе Седана — 2-я, под командованием генерала Хюнтцигера. Армию Корапа нельзя было назвать сильной. Генерал Корап неоднократно обращался в штаб главного командования с просьбами о дополнительных материалах для укреплений и дополнительном вооружении для войск.

Посещавшим его военным корреспондентам он всегда говорил одно и то же — нехватает припасов. Когда германские бронетанковые дивизии прорвались во Францию, этого генерала сделали козлом отпущения; но действительная ответственность падает на генеральный штаб, как было, на мой взгляд, достаточно ясно установлено расследованием, произведенным после прорыва.

Рейно произнес в сенате речь, в которой косвенным образом подверг критике генеральный штаб. «Так как Маас якобы трудно пересечь, — говорил он, — то эту реку ошибочно рассматривали как грозное препятствие для противника. Вот почему французские дивизии, на которые была возложена защита Мааса, были малочисленны и растянулись вдоль реки на большом расстоянии. А вдобавок туда поставили армию генерала Корапа, которая состояла из недостаточно обученных дивизий, слабо укомплектованных офицерским составом. Лучшие войска, образующие часть левого фланга, были направлены в Бельгию.

«Маас — река, которую трудно форсировать, но и трудно защищать. Фланговый пулеметный огонь невозможен, и подвижные войска могут здесь легко просачиваться. К этому можно добавить, что более половины пехотных дивизий армии Корапа еще не достигли Мааса, хотя они двигались по кратчайшему пути. Но и это еще не все. Вследствие невероятных ошибок, виновники которых понесут наказание, мосты через Маас не были разрушены. По этим мостам прошли германские бронетанковые дивизии, которым предшествовали бомбардировщики, атаковавшие разбросанные дивизии, плохо укомплектованные кадрами и плохо подготовленные к таким атакам. Легко понять теперь разгром и полную дезорганизацию армии Корапа.

«Так была сломана ось, на которую опиралась французская армия... На нашем фронте образовалась брешь протяжением в 60 миль. В эту брешь ворвалась германская армия, состоящая из моторизованных дивизий, которые, осуществив широкий прорыв в направлении Парижа, повернули на запад — к морю, выйдя в тыл всей нашей системе укреплений вдоль франко-бельгийской границы и угрожая войскам союзников, действовавшим еще в Бельгии. Приказ об отступлении этих войск был дан лишь вечером 15 мая».

Об условиях борьбы за Маас знал любой армейский офицер, знакомый с топографией. И, несмотря на все, генеральный штаб возложил защиту этого района на слабую армию. Аресты и, быть может, расстрелы генералов и других лиц командного состава не снимают ответственности с Гамелена и генерального штаба. Их план состоял в том, чтобы помочь бельгийцам защищать свои границы и именно здесь создать линию фронта. Но им давно было известно, что в Бельгии настроения неопределенные и что на короля Леопольда нельзя с уверенностью рассчитывать как на друга Франции.

В ночь с 9 на 10 мая немцы вторглись в Голландию. Они применили при этом необычные и довольно изобретательные методы. Рассказы прибывших во Францию бельгийских и голландских беженцев о парашютистах вселяли страх, вызывали смятение и порождали такую же дезорганизацию, как если бы германские парашютисты приземлились уже во Франции.

На рассвете 10 мая немцы перебросили на гидропланах на реку в Роттердаме около 50 солдат в голландской форме. Солдаты пересели в резиновые лодки и захватили мосты, но были, повидимому, перебиты или взяты в плен. В Гааге немцы тоже появились переодетыми в форму голландских солдат и начали стрельбу с крыш. Когда же на крыши поднялись настоящие голландские солдаты, они были приняты за немцев и попали под огонь своих же соотечественников. Противовоздушная оборона была возложена на бойскаутов, но несколько человек из них оказались немцами и открыли стрельбу по голландским войскам. В результате все бойскауты были взяты под подозрение и противовоздушная оборона была свернута. Одновременно был пущен слух (вероятно, представителями «пятой колонны»), что по улицам города разъезжает германский автомобиль, разбрасывающий газовые бомбы. Проверить этот слух не удалось, но все только и делали, что высматривали этот автомобиль. Солдаты из дворцовой охраны были отравлены папиросами, пропитанными ядом. Горничные-немки, уехавшие несколько месяцев тому назад на родину, снова оказались в Голландии, причем они ухитрились провезти в корзинках с продуктами ручные гранаты, предназначенные для «пятой колонны» и германских солдат. Словом, никто не знал, где друзья и где враги. Германских парашютистов можно было разделить на три категории:

1. Хорошо обученные солдаты, снабженные подробными картами той местности, где они приземлялись, точно звавшие, где и как им найти свои части. Они имели адреса лиц, симпатизирующих национал-социализму. Как видно из найденных при них документов, им было приказано «пропускать всех, кто предъявит удостоверение с фотографией, подписанное начальником германской полиции».

2. Оголтелые молодые национал-социалисты, жаждавшие кровавых подвигов. Спустившись, они начинали стрелять без разбора направо и налево — в женщин, в детей, овец и т. д. Некоторые, расстреляв все патроны, разражались слезами. Один из них спустился в костюме сестры милосердия, под которым было спрятано несколько ручных гранат.

3. Молодые парашютисты, спускавшиеся на землю группами. Они обычно сдавались тотчас же после приземления.

Когда таким путем было создано замешательство, немцы перебросили в Голландию на транспортных самолетах целую дивизию — около 17 тысяч человек. Парашютисты, за которыми следовали войска, перебрасываемые на старых самолетах, захватили аэродромы, правда, отбитые затем голландцами. Большой воздушный десант высадился на побережье в Шевенингене. Часть германских солдат пересекла границу на бронемашинах, окрашенных, как голландские. Захват моста у Мурдейка принес немцам наиболее существенные результаты. Этот мост хорошо охранялся, так как путь через него вел в самое сердце Голландии. Немцы высадились к югу от моста. Они были одеты в голландские мундиры и подъехали к мосту в голландских автомобилях. Им удалось убедить охранявший мост отряд в том, что им поручено передать приказ голландского командования, согласно которому отряд должен отойти к пункту, расположенному несколько южнее. Голландцы без единого выстрела отошли, и немцы тотчас же завладели мостом. Когда голландское командование узнало об этом, оно приказало отряду, состоявшему из двухсот человек, немедленно отбить мост назад. При попытке взять мост почти все двести человек были убиты.

11 мая к месту событий подоспела французская бронетанковая дивизия. Французов попросили отбить мост, ибо в противном случае открывался свободный путь для германских механизированных дивизий. По мнению голландского командования, французам достаточно было пустить в ход несколько танков. Французский генерал Жиро согласился, что мост необходимо отбить, и отдал соответствующий приказ, но по неизвестным причинам приказ не был выполнен. Мост даже не взорвали. В результате германские бронетанковые дивизии воспользовались им, чтобы стремительно ринуться дальше — на Бельгию и Францию. Между тем, если бы мост был удержан, продвижение германских войск могло бы быть замедлено, и союзники имели бы достаточно времени, чтобы укрепиться за голландской линией обороны.

После пяти дней мужественной обороны 14 мая был отдан приказ: «Прекратить огонь». И только в Зееланде борьба продолжалась еще несколько дней.