Секрет политшинели

Четверо садятся на свои места. Тот, что отвечал, протягивает матрикул. Я ставлю ему «отлично».

В это время открывается дверь, и входит Яшка Гривец. Впрочем, бывший знаток законов Хаммурапи теперь не Яшка, а Яков Анатольевич Гривец – декан нашего факультета. Хороший декан – строгий, но справедливый.

– Ну как они отвечают? – спрашивает он меня.

– Пока отлично. Надеюсь, что и дальше будет не хуже.

– А что это за цветы? Непорядок.

– Ничего, Яков Анатольевич, – успокаиваю я декана. – Это в честь сегодняшней даты – двадцать второго июня.

Гривец понимающе кивает головой, потом берет меня под руку и отводит к окну.

– Слушай, Саня, – говорит он. – Такое дело… У тебя ведь срок конкурса кончается в этом году?

– Кончается, – говорю я, предчувствуя, каково будет продолжение разговора.

– Ну и как? Ты думаешь подавать, на следующие пять лет?

– Да я еще не решил. Хотел посоветоваться…

– Понимаешь, сейчас обсуждался вопрос, чьи кандидатуры поддерживать на следующее пятилетие… Тебя в их числе не называли. Я хотел, но не решился…

– Отчего же? – спрашиваю я. – Ты – бесстрашный офицер воздушно-десантных войск, столько раз участвовал в боях и все такое, а тут не решился замолвить слово за старого друга.

– Именно за старого, Саня, общее ведь положение… Молодые выросли… А мы с тобой… Ну пойми, обстановка такая… А ты консультантом останешься. Тоже ведь неплохо.

– Неплохо, – соглашаюсь я.

– Ты подумай… Мы еще поговорим. – Гривец жмет мне руку, проникновенно смотрит мне в глаза и уходит.

– Кто следующий? – спрашиваю я.

К столу подходит девушка, только что преподносившая мне цветы. Какая красивая, думаю я. Вспоминаются слова классика: «Трагедия старости не в том, что чувствуешь себя старым, а в том, что чувствуешь себя молодым». Остроумно сказано, хотя слишком уж сильно. До такой «трагедии» пусть доживают все. Пусть никогда не повторится то, что произошло с моими сверстниками, ушедшими из жизни такими молодыми.