Русский каганат. Без хазар и норманнов

Прямые аналогии между Русским каганатом и черняховской культурой существуют и в традициях керамики (изготовленные на гончарном круге кувшины с двумя ручками). Причем на Северном Кавказе такой тип посуды появился лишь в X – XII вв. [340]. Это означает, что часть носителей лесостепного варианта салтовской культуры прибыла в Подоньене с Северного Кавказа.

Непосредственную связь русов СМК с сармато-аланами Северного Причерноморья и Крыма первых веков н. э. подтверждает лингвистика и эпиграфика. Средневековый период истории осетинского языка начался в Северном Причерноморье, и огромную роль в этом играл Танаис (Дон). Новые буквенные знаки, встречающиеся в письме Верхнего Салтова и Маяцкого городища, появились на монетах скифских и сарматских боспорских царей в первые века н. э., в сармато – аланских надписях, выполненных красной краской на амфорах местного производства II – III вв. н. э.

Великое переселение народов – белое пятно истории

После этого наступил период, называемый «Великим переселением народов». Это время фактически перевернуло европейский мир. Пала под ударами варваров и внутренних неурядиц Римская империя, исчезло с исторической арены множество этносов, но родилась масса новых народов и государств, которые в течение следующей тысячи лет и даже больше определяли жизнь и Европы, и Азии. Именно тогда отчетливо зазвучали имена племен славян и русов. И насколько масштабными были эти изменения, настолько неясной и таинственной до сих пор остается эта эпоха для историков. Этносы меняли место жительства и раньше, но последствия этого касались обычно лишь племен, находившихся на первобытной стадии развития, а «цивилизованный мир» смотрел на их победы и катастрофы со стороны. Здесь же прежняя цивилизация в результате Великого переселения была разрушена, а на ее обломках возникла из синтеза римских и варварских черт новая Европа.

Начало переселений датируется обычно концом IV в. н. э. – вторжением гуннов в Подунавье [341]. Но еще раньше гунны вторглись в Восточную Европу, населенную к тому времени аланами, роксоланами, сарматами, готами, гепидами, ругами и другими. Готский историк Иордан много страниц своей «Гетики» посвятил борьбе Готского союза и других народов Северного Причерноморья с неожиданно нагрянувшими кочевниками.

Гунны считаются выходцами из Азии, районов, расположенных к северу и северо-западу от Китая. Но до IV в. н. э. упоминается народ с таким названием и в Европе. Например, Птолемей помещает гуннов между бастернами и роксоланами у устья Борисфена (Днепра) [342]. У побережья Северного моря известна область Гунналанд, которую занимало фризское племя (отсюда популярные на севере средневековой Европы имена Гундобад, Гундерикс и др.) [343]. Такое разнообразие гуннов в отдаленных друг от друга уголках Евразии объясняется просто. Слово «хун», «гун» одинаково для всех языков уральской группы (к ним относятся и финно-угорские языки) и обозначает человека вообще. А очень многие народы в качестве самоназвания используют слово «люди». Особенно это касается этносов, сложившихся еще до начала разложения первобытно-общинного строя. Поэтому несколько уральских племен независимо друг от друга могли принять этот этноним.

Но во всяком случае с уверенностью можно сказать, что гунны, потревожившие относительное спокойствие Европы, пришли не с севера Европы и не из Причерноморья. Это было племя азиатское и кочевое, о чем говорит и его образ жизни, и внешний вид, известные из описаний современников. Во внешности гуннов явно проглядывают черты монголоидной примеси: малорослые, сухопарые, безбородые, «с дырами вместо глаз» [344]. Но об их продвижении до Танаиса – Дона римские авторы знали очень мало, как и вообще о народах, которые там жили. Известно, что на Кавказ гунны пришли в 360—370 гг. и в конце IV в. они прорвались через Дербент в Закавказье и оттуда посягали на центр Сирии, Антиохию.

В течение долгого пути с предгорий Тянь-Шаня в Европу Гуннский союз вбирал в себя все новые и новые племена, как позже происходило и с монголами. Это отразилось в легенде о происхождении гуннов, записанной Иорданом, в которой он связывает их этногенез и с готами:

«Король готов Филимер… вступил в Скифские земли (Северное Причерноморье. – Е.Г.). Он обнаружил среди своего племени несколько женщин-колдуний… Сочтя их подозрительными, он прогнал их далеко от своего войска и, обратив их таким образом в бегство, принудил блуждать в пустыне. Когда их, бродящих по бесплодным пространствам, увидели нечистые духи, то в их объятиях соитием смешались с ними и произвели это свирепейшее племя, которое жило сначала среди болот…» [345]

Ко времени появления гуннов в Восточной Европе было два сильных объединения: Аланский и Готский племенные союзы. Они вели уже полуоседлый образ жизни, и нашествие «зверино-диких» кочевников привело их в смятение и вызвало внутренние распри. Например, Аммиан Марцеллин сообщает, что могущественный король готов Германарих наложил на себя руки, поняв, что сопротивление бесполезно.

Аланский союз, в который входили и роксоланы, попытался сопротивляться. Встреча произошла, очевидно, еще восточнее Дона, где селилась часть ираноязычных племен. Но сделать это было весьма трудно из-за непрочной организации союза. По словам того же Аммиана, в него входили очень разные народы, отделенные друг от друга обширными пространствами и бродившие по неизмеримым степям, как номады [346]. Здесь же Аммиан рассказывает и о том, как выглядели аланы: они отличались светлыми волосами, высоким ростом, быстрой реакцией и устрашающим видом из-за свирепости во взгляде. Иордан еще отмечает, что аланские племена были равны гуннам в бою, но отличались от них «общей человечностью» традиций. Это их, очевидно, и подвело, как обычно бывает при встрече относительно высокой культуры с воинственными дикарями. Часть аланских племен двинулась под напором гуннов на запад, побуждая к тому же находившихся на их пути готов, вандалов, свавов. Еще одна группа присоединилась к гуннам. Что сделали другие участники Аланского союза – из письменных источников мы не знаем, поскольку латинских книжников другие, тем более отдаленные от них народы, интересовали в то неспокойное время только в связи с проблемами разваливающейся Империи.

Оставшиеся без вождя готы для разросшегося Гуннского союза не представляли преграды. И перейдя Днестр, гунны оказались на Дунае уже в виде сложного объединения, в котором «европейцев» было больше, чем «азиатов». Одни племена, как остроготы («восточные готы»), гепиды, часть ругов являлись военным подкреплением гуннам. Другие обеспечивали союз данью и снабжали войско продуктами. Сами завоеватели постепенно смешивались с покоренными, перенимая их язык и обычаи. Ближайшие потомки современников событий – Приск и Иордан – сообщают, что напиток гуннов назывался «медос», а тризна по умершему – «страва». Это свидетельствует о наличии в рядах гуннов славян. В V в. гуннские вожди носили уже имена покоренных народов – аланские, готские и другие. Да и другие племена стали перенимать имена один у другого, о чем также сообщает Иордан. Начался неотвратимый процесс взаимной ассимиляции, появления новых этносов. Поэтому несмотря на существующие письменные источники, восстановить этническую историю времен Великого переселения очень трудно.

Не сильно поможет и археология, во всяком случае, на данном этапе развития. Для более или менее объективного исследования археологических памятников и их этнической интерпретации нужно найти стационарные поселения или же (если это касается кочевников) – хотя бы могильники. При постоянном перемещении культурный слой не успевал образовываться. Едва основав поселение, жители вынуждены были переходить на новое место. Поэтому находки этой эпохи случайны и определить их этническую принадлежность очень трудно.