Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

Кинорежиссер Георгий Данелия на том же "Мосфильме" продолжает работу над комедией "Афоня". В одном из павильонов студии выстроена декорация "квартира Борщева", в которой в те ноябрьские дни и велась работа. В частности, снимались эпизоды с участием Леонида Куравлева и Евгения Леонова. Однако 20 ноября Куравлев заболел и пришлось перестраиваться на ходу — снимали сцены без его участия, с одним Леоновым. А спустя несколько дней съемки этих сцен и вовсе пришлось прервать — Леонов уехал в Чехословакию на съемки фильма "Да здравствует цирк!". Чтобы не простаивать, группа приступила к монтажно-тонировочным работам.

В четверг, 21 ноября, Леонид Брежнев вылетел из Москвы во Владивосток, чтобы через два дня встретиться там с новым президентом США Джеральдом Фордом. Примерно в середине перелета Брежневу доложили, что в связи с плохими погодными условиями аэродром Владивостока принять делегацию (она летела на двух больших авиалайнерах "Ил-62") не сможет. В такой же ситуации оказался и военный аэродром — там уже в течение нескольких часов солдаты убирают снег, но справиться с заносами все равно не могут. Тогда Брежнев принимает решение лететь в Хабаровск. Там для важной делегации специально освободили две главные гостиницы. Когда к утру погода наладилась, "Илы" вновь взмыли в небо и вскоре прибыли во Владивосток, на тамошнюю военную базу. Поскольку опоздание составило сутки, смысла уезжать с базы не было никакого, и Брежнев решил дождаться приезда Форда, чтобы вместе с ним двинуться поездом к живописному участку на побережье Тихого океана, где располагались дачи партийных бонз Приморского края.

Форд прилетел около 11 утра и сразу же был доставлен к спецпоезду, пригнанному по этому случаю из Москвы. Вскоре туда приехал и Брежнев, и они с Фордом уединились в салон-вагоне для переговоров (от советской стороны в переговорах также участвовал министр иностранных дел Громыко, с американской — госсекретарь Киссинджер). Переговоры шли трудно, о чем есть свидетельства многих очевидцев. Вот как, к примеру, об этом вспоминает Е. Чазов:

"Обстановка переговоров, по моим представлениям, была сложной. Они не раз прерывались, и я видел, как американская делегация спешила на улицу в бронированный автомобиль, который они привезли с собой, чтобы связаться с Вашингтоном, а Брежнев долго, по специальной связи, о чем-то спорил с министром обороны А. Гречко. Брежнев нервничал, был напряжен, злился на окружающих. Начальник охраны А. Рябенко, видя его состояние, сказал мне: "Евгений Иванович, он на пределе, ждите очередного срыва". Да я и сам при встречах с Брежневым видел, что он держится из последних сил…"

В Москве 22 ноября завершился шахматный матч между Анатолием Карповым и Виктором Корчным, в котором Карпов победил со счетом 3:2 (при 19 ничьих) и получил право встретиться в следующем году с чемпионом мира Робертом Фишером. Власти, которые откровенно симпатизировали Карпову и всем чем могли помогали ему в этой победе, были довольны безмерно. А вот Корчной затаил на власть и на Карпова обиду и при первой же возможности попытался им отомстить. Но о том, как это произошло, рассказ впереди, а пока вернемся к другим событиям ноября.

В тот же вечер 22 ноября в столичном Доме кино собрался если не весь столичный бомонд, то половина его — точно. Там демонстрировался фильм Игоря Гостева "Фронт без флангов", который был поставлен по книге некоего Семена Днепрова. Большинство советских людей писателя с такой фамилией не знали, зато наверняка слышали про другого человека — 1-го зампреда КГБ СССР Семена Цвигуна. Так вот Днепров и Цвигун — это одно и то же лицо. Скрываясь под этим псевдонимом, Цвигун за короткое время выпустил несколько книг про героические подвиги в годы Великой Отечественной войны партизанского отряда под руководством майора Красной Армии Млынского (персонаж полностью вымышленный). Пишу "выпустил", поскольку писал книги за Цвигуна другой человек — сценарист Вадим Трунин, о чем знали только избранные. Кстати, Трунин — автор сценария такого киношного шедевра, как "Белорусский вокзал".

Между тем книги эти представляли собой типичную советскую военную беллетристику, не имеющую ничего общего с настоящей правдой о войне. Чтобы читателю стало понятно, о чем именно идет речь, можно сказать коротко: по одну сторону советской военной прозы стояли такие писатели, как Вячеслав Кондратьев, Василь Быков, Виктор Астафьев, по другую — целый легион писателей вроде Цвигуна. И о том, на чьей стороне была победа в этом споре, говорили книжные прилавки: если книги первых проходили по разряду дефицитных, то книги вторых штабелями пылились в магазинах.

Личность автора — зампред КГБ да еще свояк самого Брежнева (они были женаты на родных сестрах) — обязывала деятелей искусства обратить на его произведения самое пристальное внимание. В итоге на "Мосфильме" приняли решение книги Цвигуна экранизировать. В 74-м свет увидел "Фронт без флангов", потом последуют: "Фронт в тылу врага", "Фронт за линией фронта" и т. д. и т. п. На премьере своей первой экранизации 22 ноября Цвигун присутствовал лично. Кроме него, там были: автор фильма Игорь Гостев, исполнитель роли майора Млынского Вячеслав Тихонов, участник войны Маршал Советского Союза Иван Баграмян, а также многие другие деятели искусства, военачальники, чекисты.

23 ноября во Владивостоке продолжились переговоры Брежнева и Форда. Проходили они при минимальном участии западных корреспондентов, поскольку Владивосток был городом, закрытым для иностранцев. Даже для столь важного мероприятия, как переговоры, было сделано минимальное исключение: американским журналистам разрешили сделать лишь несколько фотоснимков, снять на видеопленку момент начала переговоров — и все. Потом их провезли по городу в закрытых автобусах, что тоже не прибавило им настроения. Кстати, и сам Форд увидел Владивосток только из окна персонального автомобиля Брежнева — наш генсек специально провез его по городу после окончания переговоров 24 ноября. Во время этой экскурсии Брежнев внезапно пожаловался на усталость и спросил у секретаря крайкома, бывшего здесь же, нельзя ли сократить время поездки. Но секретарь с сожалением сообщил, что в этом месте дорога узкая и развернуться кортежу ну никак нельзя — надо доехать до памятника в районе морского порта. Как вспоминает свидетель тех событий переводчик генсека В. Суходрев: "Брежнев окончательно сник, видно было, что ему не по себе. Сидящий впереди старший адъютант генсека дал команду ускорить движение, и мы помчались к поезду".

Прощальная беседа Брежнева и Форда состоялась спустя пару часов после автомобильной прогулки в салон-вагоне поезда. После нее Форд и Брежнев отправились в аэропорт, откуда американская делегация должна была отбыть на родину. Но перед самым отлетом произошел инцидент, который задержал отлет американцев. Вот как об этом вспоминает В. Медведев:

"В тот день неожиданно выпал снег, который шел не переставая. Солдат-водитель, очищавший аэродром от снега, задремал за рулем, и зацепил крыло президентского самолета. Пришлось американскому президенту подзадержаться с отлетом.

Поломку устранили. Леонид Ильич выехал в аэропорт провожать высокого гостя. После прощания Форд в накинутой на плечи волчьей шубе начал подниматься в самолет. Брежнев, смеясь, крикнул ему вслед, что, мол, шуба у него хороша, в ней на охоту ходить здорово. Американскому президенту на ходу перевели. Он остановился на трапе, развернулся, снял шубу и вручил ее Брежневу. Тут же легко взбежал по трапу, помахал на прощание рукой и скрылся в самолете. Все случилось быстро, неожиданно, Генеральный секретарь растерялся, с некоторым опозданием проговорил:

— Ну что же, спасибо!.."

В тот же день, проводив Форда, Брежнев поехал на военно-воздушную базу, чтобы оттуда на поезде отправиться в столицу Монголии Улан-Батор и встретиться там с местными руководителями. Однако в поезде генсеку внезапно стало плохо. Как пишет Е. Чазов: "Тяжелейший срыв произошел в поезде. Оттуда я позвонил по спецсвязи Андропову и сказал, что все наши надежды рухнули, все вернулось на "круги своя" и что скрывать состояние Брежнева будет трудно, учитывая, что впервые не врачи и охрана, а вся делегация, находившаяся в поезде, видела Брежнева в невменяемом астеническом состоянии.