История сербов

Автоматического преследования католических священников не существовало, им не запрещали совершать религиозные обряды, но они не получали берат, и формальное разрешение на служение им не выдавалось; непосредственно с них не взимался и обычный налог. Посредническая роль сербских иерархов вызывала жалобы и споры вследствие того, что они собирали деньги с католиков, над которыми не имели фактически никакой духовной власти; это подтверждали своими вердиктами турецкие судебные органы. Наверняка злоупотребления имели место, но источники не дают ни одного свидетельства «массового перехода католиков в православие». Подобные проблемы возникали на Эгейских островах и в самом Константинополе — везде, где проживали католики.

Церковь переживала большие материальные затруднения. Вначале некоторым монастырям оставили часть их владений — чтобы их сохранить, они должны были нести охотничью службу, — но в большинстве случаев монастырские земли отбирались сразу же после захвата и передавались участникам походов. Уже в 1485 г. в переписи тимаров Скадарского санджака значатся не только села, о которых шла речь в дечанской, аранджеловской и жичской грамотах, но также церкви и небольшие монастыри, некогда принадлежавшие патриархии.

Тяжелым ударом для церкви явилась общая конфискация имущества, которая была осуществлена в 1568–1569 гг., в самом начале правления султана Селима П. Монахам предоставлялось право первыми участвовать в выкупе отнятого имущества. Однако для этого требовались большие суммы денег, которые монастырям приходилось брать взаймы и затем в течение десятилетий мучительно выплачивать взятые на себя долги.

Монастыри и церкви должны были полностью экономически переориентироваться. Оказавшись без поддержки крупных и богатых ктиторов и покровителей, они были вынуждены обратиться к широкому кругу мелких благотворителей и дарителей. Ревностный сбор пожертвований и милостыни назывался хождением «в писанию». Верующих записывали в поминальные списки и на литургиях молились об их душах. Вместо прежнего экстенсивного использования обширных имений монастыри были вынуждены переходить к рациональному хозяйствованию на уцелевших небольших участках.

Несмотря на утрату имений и многочисленные трудности, духовенство — архиереи и священнослужители — чаще других жертвовало на строительство, ремонт, росписи и содержание храмов и монастырей. Вероятно, им оказывали помощь проживавшие поблизости родственники из мирян. Могущественных и богатых покровителей искали среди христианской знати в Валахии, Молдавии и очень часто в России. Как некогда сербские деспоты жаловали серебро или земли греческим афонским монастырям, оставшимся без покровителей, так теперь русские государи посылали дары Хиландару и другим монастырям. Монахи же приносили в дар иностранным государям свои святыни и драгоценности.

Однако наибольшую поддержку церковь получала от местного населения. О его пожертвованиях и вкладах существуют упоминания в записях о строительстве и восстановлении церквей, о финансировании иконописи и стенной росписи, о заказах рукописей или священных сосудов. Упоминаются старейшины племен и спахии — военные на службе у султана. После восстановления патриархии наиболее крупные ктиторы происходили из областей племен. Оттуда же родом в основном была и тогдашняя церковная иерархия.

Дошедшие до нас источники свидетельствуют, что сербская церковь продолжала исполнять свою миссию вопреки неблагоприятным условиям, в которых она оказалась. Монастыри и монашество получили наиболее широкое распространение на вновь заселенных территориях в Боснии, Славонии, Далмации и Банате. Возникли не только отдельные монастыри, но и целые их группы — «малые Афоны», такие, как Овчарско-кабларские монастыри (в ущелье реки Западная Морава), ранее уже упоминавшиеся Фрушкогорские монастыри (в Среме), Яшуньские монастыри (под Лесковцем).

Миссию церкви в значительной степени подкрепляли сохранявшиеся еще со старых времен богослужебные книги, фонд которых требовал постоянного пополнения. Поначалу эту задачу облегчило применение книгопечатания, которое через Венецию пришло в Черногорию благодаря инициативе воеводы Джураджа Црноевича. Работа типографии Црноевича (1493–1496), издавшей пять богослужебных книг (Октоих I, II, Псалтырь, Четвероевангелие, Молитвослов), оказалась недолгой продолжил ее в Венеции воевода, и купец Божидар Вукович, создавший в своей типографии в период 1519–1538 гг. большое число книг. Перечень книг был довольно богатым: наряду с богослужебными книгами в типографии печатались и нравоучительные сборники разнообразного содержания. Несколько типографий работало в монастырях: в Горажде, Руйне, Грачанице, Милешеве, Мркшиной церкви; существовала типография в Белграде, ее владельцем был дубровницкий купец, но все они работали недолго и выпускали одно-два издания. Бедность не давала возможности сформироваться рынку и условиям для рентабельной работы типографий.

Дошедшие до нас рукописи той эпохи свидетельствуют о сохранении уровня грамотности. Возросло число мест, где переписывались книги. Работали тогда в основном над богослужебными книгами (Псалтырь, Триоди, Четьи минеи и пр.), однако стали появляться, и довольно часто, сборники смешанного содержания, включавшие различные тексты, в том числе и старые литературные произведения. Многие весьма важные средневековые сочинения сохранились благодаря их переписыванию в тот период. В рукописном наследии есть и новые переводы с греческого языка, встречаются также тексты, заимствованные из других славянских литератур.

Из жанров сербской литературы продолжает развиваться житие. Возникают жития последних Бранковичей (Ангелины, Максима и Йована) и местно-чтимых мучеников (Георгия Кратоваца) начала XVI в. После длительного перерыва патриарх Паисий (1614–1649) в Житии царя Уроша постарался соединить картину сербской истории с прославлением в лике святых правителя, о котором не сохранилось добрых воспоминаний ни в народной, ни в книжной традиции. Сочинение Паисия начинается с родословной Неманичей и заканчивается событиями современной ему эпохи, жизнь Уроша в нем лишь эпизод. О своих амбициях свидетельствует сам автор: «…у меня было желание открыть и понять, как появились сербы и почему».

Интерес к истории нашел свое выражение в развитии жанров родословной и летописи, в их соединении в связанные исторические тексты, охватывающие длительный период — от времен Немани до тех времен, в которые жили составители или продолжатели этих летописей. Летописные тексты переводятся на греческий, а в XVIII в. — на латинский язык. Из России заимствуется «Хронограф», содержащий обзор общей истории, в том числе истории русских, болгар и сербов. Он был продолжен и дополнен событиями из сербской истории.

Но с течением времени деятельность переписчиков приобретает все более скромный характер. В XVII в. патриарху Паисию стоило немалых усилий, чтобы спасти старые рукописи, которые он сам переплетал, передавал в более безопасные монастыри или возвращал их владельцам. В последующем столетии уцелевшее наследие, однако, не сыграло своей роли в истории сербов, обратившихся к русским печатным книгам.

От верноподданных до мятежников

Власть турок над сербами и другими балканскими христианами сохранялась, в зависимости от их расселения, довольно долго: более 250 лет — для жителей Паннонской долины, почти 400 лет — для тех, кого освободили восстание и войны XIX в. (1815, 1833, 1878), и 450 лет — для тех, кого освободила лишь Балканская война (1912). За это время сменилось много поколений, и почти каждое оставило свидетельства своего верного служения султану, участия в походах (причем некоторые виды войск состояли полностью из местного населения), исполнения административных функций на низшем уровне. Но сохранились вместе с тем и свидетельства о планах восстаний против турецкой власти и восстановления сербского государства. Ситуация заметно менялась: если к началу турецкого господства относится больше свидетельств о службе и участии местного населения в завоеваниях, то источники, относящиеся ко времени Венской войны (1683–1699) сообщают только о восстаниях, о переходе на сторону неприятеля, о мятежах.