Июль 1942 года. Падение Севастополя

Все военнопленные проходили сначала предварительную фильтрацию на месте пленения, где отделяли отдельно командиров, рядовых, раненых, которые подлежали лечению и транспортировке либо уничтожению. В полевом лагере под Бахчисараем фильтрация проходила более тщательно. Прошедшие через этот лагерь Г. Воловик, А. Почечуев и многие другие отмечают, что там подразделение предателей из крымских татар, переодетых в немецкую форму, будоражило всю массу военнопленных, выискивая евреев, выпытывая, кто укажет на комиссара. Всех выявленных концентрировали в специальной загородке из колючей проволоки, размером 8×10. Вечером их увозили на расстрел. Почечуев пишет, что за шесть дней его пребывания в этом лагере каждый день расстреливали по 200 человек, собранных в эту загородку. Эти выявления и расстрелы продолжались во всех лагерях на пути их следования на Украине, Польше, Германии.

Надо отметить, что немцы широко использовали наших пленных в Севастополе и его окрестностях на разминировании, а также на расчистке завалов, разных раскопках и других работах. В Севастополе размещалось в первые дни после захвата города более десяти мест, где содержались разной численности наши пленные. По воспоминаниям старшины 1-й статьи H. H. Алексеенко из 279-го отдельного батальона связи 109-й стрелковой дивизии, после неудачной попытки пробиться морем из-под берега Фиолента в район мыса Айя 4 июля он был захвачен в море вражеским катером, доставлен в Балаклаву и затем в лагерь на Куликово поле, где содержалось около 4500 наших пленных. Оттуда он в числе 200 человек был взят на «работу», а фактически на разминирование минных полей в районе Мекензиевых гор. После такого разминирования, когда шеренгой по сто человек с расстоянием между людьми в 1 или 1,5 метра с палками-щупами в руках шли по минному полю, а сзади вторая такая шеренга, то в живых осталось человек 16. Получивших ранения при взрыве мин пристреливали [378].

В таком же разминировании, но под Балаклавой, участвовал и чудом остался жив старшина 1-й статьи A. M. Восканов из 79-й бригады морской пехоты. Была одна особенность. За ними в 50 м шла шеренга татар с палками, а позади на расстоянии немцы с автоматами [379].

Как уже упоминалось, 5 июля немцы отвели свои войска с побережья Гераклейского полуострова от мыса Фиолент до Херсонесского маяка и оставили усиленные посты, особенно в районе 35-й береговой батареи, где под скалами укрывалась еще не одна тысяча наших воинов, которые надеялись на приход наших катеров, но в то же время делались попытки прорваться в горы. Такие попытки шли неоднократно, но находящиеся сверху над обрывом вражеские посты уничтожали или брали в плен наших бойцов. Редко кому удавалось прорваться.

Рассказывает политрук А. Е. Зинченко. «С 1 по 5 июля я находился под скалами берега в районе Херсонесского маяка. Все время без воды, пищи под непрерывным обстрелом сверху и с моря, с катеров. Со скалы на нас бросали связки гранат. Под скалами встретился с секретарем Корабельного райкома партии Ворониным, начальником военторга Жарковским. От Воронина узнал, где находятся партизанские базы — в алуштинских, зуйских и старокрымских лесах. Подобрали группу, вооружились автоматами и гранатами, пистолетами и решили идти на прорыв в ночь на 6 июля между Казачьей бухтой и 35-й батареей. Когда настала ночь, с моря был дан сигнал с катеров: „Кто может плыть — плывите. Ближе подойти не можем“. Немцы открыли огонь по катерам и плывущим к ним людям, навесив осветительные ракеты на парашютах.

А наша группа вместе с другими пошла на прорыв. Я предложил ребятам своей группы переплыть Казачью бухту. Когда переплыли, то нас оказалось 20 человек. Пробирались кустарниками между Севастополем и Балаклавой. Встретили две машины немцев, но они повернули назад. На рассвете Воронин и Жарковский ушли от нас. Прошли все крымские леса, но не встретили ни одного партизана. Так мы бродили по лесам до сентября месяца, а в сентябре решили по 2 человека пробиться к линии фронта через станцию Джанкой. Мне удалось это сделать, и войну я закончил в составе 46-й армий в звании старшего лейтенанта» [380].

Положение наших воинов под скалами было очень тяжелым. «Днем немцы сидели на крутом берегу, пишет воентехник 2-го ранга Сорокин, — кидали вниз гранаты, стреляли и не давали возможности набрать хотя бы морской воды. Смельчак с каской пробежит, наберет воды между трупами, очередь с автомата положит его рядом с другими. Так было. Зато ночью мы отгоняли немцев» [381].

По данным А. И. Лощенко, 3 июля их на правом фланге обороны у 35-й батареи немцы прижали к берегу. Пришлось спуститься под обрыв берега. Переодевшись в гражданский костюм, который дала ему жена, он, выйдя из-под берега, был взят в плен. При этом он наблюдал возмутительное варварство фашистов, которые заставляли наших командиров садиться на корточки и расстреливали их в голову сзади. Один из наших командиров быстро схватил камень и кинулся на немца с возгласом: «Умрем за Родину, за Сталина!», сшиб фашиста с ног и впился зубами в его горло. Фашисты бросились на помощь. Фашист был мертв, а тело нашего командира — кровавое месиво. Ему приказали лезть под скалу, и тут же он был ранен. Притворившись мертвым, с наступлением сумерек спустился под обрыв, где встретился с полковником Гроссманом. Попытались строить плот, но камеры пропускали воздух. Последняя попытка была в ночь на 6 июля. Вчетвером поднялись наверх, ползли, но были освещены прожектором. Немцы открыли огонь. Был тяжело ранен в ногу. Спустились под берег 9 июля, катера противника очищают берег. Берут всех под скалами 35-й батареи — полковника Солоутникова — начальника артснабжения армии, полковника Васильева — помощника начальника артснабжения армии и многих других. Лощенко с Гроссманом спрятались под скалу. Немцы ее забрасывают гранатами, после чего наши военнопленные выносят его и Гроссмана наверх. Немцы отправили их в городок 35-й батареи. Несли их на руках. Гроссмана в один барак, его в другой. По сведениям майора Попова из 110-го полка связи Приморской армии, Гроссман был расстрелян [382].

Общее положение наших бойцов и командиров, в котором они оказались под обрывами южного берега Херсонесского полуострова и от 35-й батареи до мыса Фиолент, очень точно выразил авиамеханик 2-й авиаэскадрильи 3-го истребительного полка ВВС ЧФ В. Н. Фокусов, находившийся в эти дни там.

5 июля в 2.30 из Новороссийска в Севастополь снялся последний отправляемый туда отряд сторожевых катеров в количестве шести единиц. Отряд шел в составе 3-х звеньев по два сторожевых катера в каждом под общим руководством капитан-лейтенанта Тарасова: СКА-039 и СКА-0175 под командой старшего лейтенанта Щербины, СКА-0108 и СКА-088 под командой капитан-лейтенанта Скляра, СКА-074 и СКА-071 под командой капитан-лейтенанта Тарасова. Все три звена по приходу к берегу Севастополя действовали самостоятельно парами. В пути следования с 11.35 до 19.08 отряд катеров подвергался семи атакам самолетов противника.