Война в Малой Азии в 1877 году: очерки очевидца.

Так продолжаюсь до 13 августа, когда Мухтар-паша, пользуясь значительным ослаблением наших главных сил, напал неожиданно на Кизилтапу и, заняв ее, заставил наше левое крыло отодвинуться назад. Только своевременное возвращение шести батальонов генерала Девеля на наш крайний левый фланг помешало туркам занять 13 августа гору Учьтапу, бывшую в тылу наших позиций. Все это, при угрожающем положении армии Мухтара-паши, заставило нас снова как можно поспешнее осознать, что главный узел военных операций все-таки находится у высот Аладжи; необходимо было опять возвратиться к тому положению, в котором мы находились в двадцатых числах июля, а вместе с тем оживить и прежние планы. Для этой цели, прежде всего, следовало удержаться на наших позициях, а затем стянуть подкрепления к главным силам. С 16 августа мы прочно заняли две важные, бывшие на наших позициях возвышенности — Караял и Учьтапу и в первый раз привели свой лагерь в оборонительное положение. Увидев это, Мухтар-паша не рисковал возобновлять нападение. Тем временем, силы наши возрастали. Прежде всего, возвращен с пути в эриванский отряд генерал Девель с двумя полками; затем подошла из Москвы 1-я гренадерская дивизия; с изгнанием турок из Сухума и подавлением восстания в Абхазии оттуда могло подойти несколько батальонов с генералом Шелковниковым; наконец, постепенно возвращен из эриванского отряда Бакинский полк 39-й пехотной дивизии, а еще раньше — тверские драгуны и два казачьих полка.

В половине сентября мы опять обладали достаточными силами для перехода в наступление против Мухтара-паши. Как известно, турки в это время занимали выдающуюся позицию на протяжении 25 верст, впереди тех высот, на которых они стояли летом и с которых сошли после удачного для них дела 13 августа. Опорными пунктами теперешних их позиций были: на правом фланге возвышенности Инахтапеси и Кизилтапа, а на левом — Большая и Малая Ягны; все это, по обыкновению, было сильно укреплено. 20 сентября решено было атаковать Большую и Малую Ягны. В диспозиции было сказано, что по занятии этих возвышенностей, они приводятся в оборонительное положение, а затем войска двигаются вперед, чтоб овладеть горой Авлияр и Визинкейскими высотами. Если б это случилось, часть армии Мухтара-паши была бы отброшена к Карсу, а другая — была бы отрезана от этой крепости и пути отступления к Саганлугу. Выполнению этой задачи благоприятствовало то обстоятельство, что главные турецкие силы были сосредоточены на их правом фланге, за Кизилтапой; Большая Ягны защищалась только одним батальоном, а находившиеся сзади ее, верстах в пяти, Авлияр и Визинкей вовсе не были заняты. К 9 часам утра Большая Ягны была взята приступом; усилия же против горы Малая Ягны не увенчались успехом. К сожалению, следуя буквально диспозиции, колонна генерала Геймана не двинулась вперед, на Авлияр и Визинкей, выжидая занятия Малой Ягны. С другой стороны, обходный отряд генерала Шелковникова, направленный было сзади Аладжи, к Орлоку и Визинкею, был задержан для рискованных действий в тылу правого фланга турок, где неприятель, как сказано, имел сильные резервы. Генералу Шелковникову, в виду простановки действий на нашем правом крыле, пришлось выдержать неравный бой и отступить. Вышедшие со стороны Карса войска были отражены, но туркам все-таки удалось занять Авлияр и Визинкей. Ночь приостановила бой. На следующие день активная роль принадлежала уже туркам. Они пробовали напасть на наш левый фланг и энергически двинулись к Караялу. Хотя эта попытка была отражена с большим уроном для неприятеля, но он успел перевести часть своих резервов на свой слабый пункт, к Авлияру и Визинкею. После этого признано было необходимым очистить Большую Ягны и отступить в прежние свои позиции. Потеря наша простиралась до 4000 человек, причем большая часть приходится на первый день боя.

Сражение 20–22 сентября, не замедлило принести хорошие последствия. И мы, и турки наглядно увидали, где ахиллесова пята тех позиций, которые они так успешно занимали в течение всего лета. Неожиданное появление генерала Шелковникова в тылу их позиции и то обстоятельство, что только по недоразумению такие важные высоты, как Авлияр и Визинкей, не были нами заняты 20 сентября, заставило Мухтара-пашу позаботиться о более надежном: обеспечении этих пунктов. Расположение его после 13 августа было пригодно при наступательном образе действий; но так оставаться после полученных нами подкреплений было для турок рискованно; они и осознали после дела 20–22 сентября, что благоразумнее будет войти в прежние свои позиций, которые они занимали до 13 августа; в противном случае в одно прекрасное утро они могли убедиться, что русские, зайдя в тыл без боя, заняли и Авлияр, и Орлок, и Визинкей. Ввиду этого 26 сентября турки очистили те позиции, которые стоили уже и им, и нам немало крови: Кизилтапа, Большая и Малая Ягны оставлены ими без выстрела.

Очутившись опять в том положении, в котором были до посылки подкреплений в эриванский отряд и до несчастного дела 13 августа, мы, по счастью, не теряли времени. Кизил-тала и Большая Ягны были заняты немедленно, по пятам турок; в то же время, достаточно сильная колонна генерал- лейтенанта Лазарева послана в тыл турецкого расположения. Численность наших войск была та же, что и в конце июля; хотя отдельных частей было и больше, но потери от дел 6 и 13 августа, 20 и 21 сентября, простиравшиеся в совокупности до 6000 человек, не считая больных, число которых увеличилось к осени, вполне уравнивали разницу. Условия местности таковы, что зайти в тыл турецкого расположения можно было только кружным путем. Аладжинские возвышенности круто подходят к самому берегу Арпачая; для армии, имеющей орудия и обоз, этот берег непроходим. Поэтому генералу Лазареву пришлось, прежде всего, переправиться на нашу сторону Арпачая, у Кигяча; затем пройти верст сорок на юге и у Камбинского поста опять перебраться на турецкую сторону этой реки, протекающей, начиная от Кигяча, в страшно крутых, обрывистых берегах. 2 октября генерал Лазарев напал уже на турок на Базарджикских высотах, в тылу главного их расположения. Выбив неприятеля, обходный отряд на плечах бегущих турок занял Орловские высоты. Пути отступления армии Мухтара-паши были отрезаны. На другой день, 3 октября, турки были атакованы с фронта и тыла. Кавказские гренадеры со стороны Большой Ягны штурмом взяли Авлияр; отряд генерала Лазарева пробился к Визинкею. Остатки разбитого левого фланга турок отошли к Карсу; совершенно расстроенный центр их обратился в беспорядочное бегство к Кагызману; отрезанное правое крыло вынуждено было сдаться. Нами взято в плен семь пашей, из которых Омар и Рашид были главными начальниками. Сам Мухтар-паша спасся только благодаря случаю или своей предусмотрительности. Он не был во время сражения 3 октября и за три дня до катастрофы уехал за Саганлуг. Ставка его находилась на спуске Аладжи, на правом фланге; сколько раз случалось видеть ее в телескоп с Караяла!

По ночам здесь всегда горел костер, что можно считать роскошью в этой безлесной местности. Тут, без сомнения, группировались и другие главные начальники турецкой армии, почему и удалось их захватить.

Последствия победы 3 октября очень важны. Хотя мы очутились, сравнительно, в том положении, в котором были после взятия Ардагана, но, по крайней мере, турецкая армия, угрожавшая и частью уже бывшая в наших пределах, далеко отброшена от границ, мы по-прежнему владеем всем пространством до Саганлугского хребта, и волнения на Кавказе должны прекратиться. Можно пожалеть только, что мы не могли воспользоваться вполне всеми благоприятными последствиями этой победы. Армии Измаила-паши удалось благополучно отойти к Эрзеруму; карсский гарнизон цел, и остатки армии Мухтара даже спаслись за Саганлуг, где и соединились с Измаилом. Генерал Тергукасов, как видно, только через два дня узнал, что против него нет уже неприятеля, а отряд генерала Геймана, как видно, не имел возможности отрезать путь Измаилу. Позднее осеннее время, недостаток вьючного обоза, вероятно, были этому помехой.