Феодальное общество

Суть понятия «феод вассала» разъясняет нам история вассальных феодов в другой части Италии - «наследии святого Петра», или Панской области. В 999 году, милостью императора Отгона III, понтификом стал человек, рожденный в сердце Аквитании и хорошо усвоивший во время своей блестящей и бурной карьеры опыт монархов и крупных князей церкви, как Франции, так и лангобардской Италии. Звали его Герберт, он учился в монастырской школе Орнльяка, а потом был в Орильяке монахом. Став папой, он сделался Сильвестром II. Сильвестр II убедился, что его предшественники понятия не имели о феоде, хотя и у римской католической церкви были свои верные и она наделяла их землей, но использовала при этом старинные римские формы, в том числе эмфитевзис. Приспособленные к нуждам общества совершенно иного типа, римские формы плохо соответствовали новым требованиям. В частности, они не предполагали ответного груза обязанностей. При том, что пользование собственностью было временным, оно распространялось на отцов, детей и внуков, и необходимость при смене поколений вновь получать ее от дающего не предполагалась. Герберт хотел заменить эти формы системой феодов и даже объяснил причины этого (177). Его усилия не увенчались мгновенным успехом, но с течением времени, уже после его смерти, феод и оммаж заняли свое место в папском праве. Именно эта связь утвердилась в общественном сознании как надежное средство для обеспечения военной помощи.

Германия

Провинции Мааса и Рейна, сначала входившие в королевство Хлод-вига, затем ставшие центром могущественной империи Каролингов, в немецком государстве - таком, каким оно сложилось к началу X века, были достаточно обширны территориально, но остались несколько в стороне от могучего преобразовательного движения, охватившего общественные учреждения и население галло-романских земель. В первую очередь сказанное относится к саксонской равнине между Эльбой и Рейном, которую приобщил к западной цивилизации только Карл Великий. И все-таки вассальные отношения и практика феодов распространились на все зарейнские области. Однако нигде, и это касается в первую очередь северных районов, эти отношения не затронули социум так глубоко, как на исконных франкских землях. Высшие классы Германии, в отличие от Франции, не прониклись человеческой стороной оммажа, он сохранил свой первоначальный вид и свое первоначальное значение, в первую очередь значение подчинения. К вложению рук обряд поцелуя, ставящий почти на одну ступень господина и слугу, прибавлялся в редчайших случаях. Вполне возможно, что поначалу члены обширных княжеских родов неохотно принимали или не принимали вовсе вассальных отношений, которые воспринимались ими как полурабские. В семье Вельфов сохранилось предание, что старейший член их рода, узнав об оммаже, который один из его сыновей принес королю, счел это страшным унижением их благородной крови, посягательством на свободу аристократов и разгневался так, что удалился в монастырь и умер, так и не допустив до себя провинившегося. В этой легенде есть что-то очень подлинное, по крайней мере, реакция старого аристократа весьма симптоматична. Хотя второй такой истории о феодальном мире мы не знаем.

С другой стороны, основополагающее противопоставление военной службы и землепашества, которое впоследствии отделило один класс от другого, в Германии формировалось очень медленно. Когда в начале X века король Генрих I, по происхождению саксонец, создал укрепленные сторожевые посты вдоль восточной границы Саксонии, которую без конца тревожили своими набегами венгры и славяне, то он поручил их охранять небольшим отрядам из девяти человек. Восемь были размещены вокруг крепости и собирались внутри нее только по тревоге, девятый находился в крепости постоянно, наблюдая за домами, запасами и оружием, предназначенным для его сотоварищей. На первый взгляд, система совершенно аналогичная той, что была принята для охраны пограничных замков в это время во Франции. Но если приглядеться внимательнее, то заметна существенная разница. Сторожа саксонских границ не получали положенного им вознаграждения в виде содержания от господина или в виде полученного от него феода, как их западные соседи, они оставались настоящими крестьянами и собственноручно обрабатывали землю, то есть были крестьянами-воинами.

Две черты отличают на всем протяжении Средневековья менее развитый, нежели французский, немецкий феодализм. Черта первая: большое количество аллодов вообще и многоземельных в частности, принадлежащих крупной знати. Когда Генрих Лев Вельф, герцог Баварии и Саксонии, был в 1180 году лишен по решению суда всех феодов, которые он получил от Империи, его потомки продолжали пользоваться полученными но наследству ал л одами, и их хватило на то, чтобы создать настоящее княжество. Спустя семьдесят пять лет это княжество будет преобразовано в императорский феод и под именем герцогства Брауншвейгского и Люнебургского станет базой будущего германского союза: государств Брауншвейгского и Ганноверского. И вторая черта: в отличие от Франции, где вассальное право и право феода пронизало все юридические отношения, в Германии они почти сразу же были выделены в отдельную систему, распространялись только на отдельные земли, касались только отдельных лиц и рассматривались специальными судами. Феодальное право в Германии заняло примерно такое же место в общей системе права, какую у нас в гражданском занимает коммерция и коммерсанты. Lehnrecht называлось право, касающееся феодов, Landrecht - общее право для всей страны. Все крупные немецкие руководства XIII века выделяют эту двойственность, о которой наш Бомануар не мог бы и помыслить. Произошло это потому, что даже в высших слоях общества многие юридические отношения не укладывались в рамки феодальных.

4. За пределами владений Каролингов: англосаксонская Англия и Астуро-Леонское королевство в Испании

Варварские королевства на территории Англии за Ла-Маншем, который и в самые худшие времена продолжали пересекать корабли, находились вне влияния франков. Но восхищение, которое испытывали монархи острова перед Каролингским государством, похоже, доходило иной раз до попыток подражать ему. Свидетельствует об этом среди прочего появление в нескольких хартиях, а также в повествовательных текстах явно заимствованного слова <<вассал». Но все факты подражания были поверхностными и оставались чужеродными. Англосаксонская Англия предоставляет историку драгоценнейший материал естественно развивающегося феодализма: общество с общегерманской структурой, развивающееся до конца XI века почти спонтанно.

Точно так же, как все другие их современники, бедные англосаксы искали и находили себе защиту у сильных, а сильные удовлетворяли свои амбиции, беря под защиту и распоряжаясь слабыми. Английская история до начала VII века лишена письменности и приоткрывается для нас с первыми письменными источниками, мы видим, что сеть зависимостей уже начала существовать, она будет расти и расширяться еще два века, но окончательно покрыть собой всю страну ей помешают датские набеги. С самого начала законы признают и регламентируют эти связи, называя их, если речь идет, в первую очередь, о подчинении низшего, знакомым нам латинским словом commendatio, а если речь идет о защите и покровительстве, предоставляемых господином, то германским словом mund. Начиная с X века, короли способствуют вассальным связям, считая их полезными для общественного порядка. Между 925 и 935 годами Этельстан пишет следующее: если у человека нет господина и если подобная ситуация мешает применить к нему законные санкции, то семья обязана перед судебным заседанием найти ему лорда. Ну а если семья не может или не хочет этого сделать? Человек окажется вне закона, и любой, кто захочет, сможет убить его, как разбойника. Разумеется, это правило не распространяется на высокопоставленных особ, которые могут быть подчинены только королю, эти особы способны быть сами за себя ответчиками на суде. Мы не знаем, так ли жестко соблюдались эти правила на практике, но сами по себе они таковы, что ни Карл Великий, ни его преемники не могли и мечтать ни о чем подобном (179).