Республика Святой Софии

Разобраться, кто же из претендентов законный митрополит, было делом сложным. Оплачивать судебные пошлины и месячное проживание трех сомнительных митрополитов было для новгородцев не только накладно, но и унизительно.

В этих условиях новгородская церковь сделала следующий шаг к независимости от митрополитов всея Руси. В 1385 г. новгородское вече под руководством посадника Федора Тимофеевича и тысяцкого Богдана Обакуновича приняло решение не ходить на суд к митрополиту. Об этом событии подробно сообщает Новгородская четвертая летопись: «А той зимы бысть целование в великои пост по Сборе, на 2 неделе: целоваше крест Феодор посадник Тимофеевич, тысячкой Богдан Обакумович, на вечи на княжи дворе, и вси боляре и дети болярьскии, и житьеи и черный люди, и вся пять концев, что не зватися к митрополиту, судити владыке Алексею в правду по манакануну, а на суд подняти двема истцем по два болярина на стороне, и по два житья чловека; такоже и посаднику и тысячкому судити право по целованию» [621].

Вопрос о митрополичьем суде в Новгороде в разное время рассматривали многие историки: А. И. Никитский, Е. Е. Голубинский, С. М. Соловьев, А. С. Хорошев, В. Ф. Андреев [622]. А. С. Хорошев, следом за С. М. Соловьевым, связывает отказ новгородцев митрополиту с внешнеполитическими факторами. «Политический смысл столкновений новгородского владыки и митрополита выражен достаточно четко. „Зависеть от митрополита, значило зависеть от Москвы“, — так оценивал новгородско-московские церковные отношения этих лет С. М. Соловьев» [623].

Политическое столкновение Новгорода и Москвы в это время действительно имело место. В 1383 и 1384 гг. новгородцы приняли меры по укреплению своей обороноспособности. В Новгород приехал наемный литовский князь Патрикей Наримантович, затем «поставиша новгородци город камен на Луге, на Яме, милостию святей Софеи, а поспешением великаго Михаила архистратига, а благословением отца своего владыце Алексея, толко в 30 дни и в 3 дни» [624]. В этом же 1384 г. произошел конфликт с московскими боярами: «Приехаша от князя Дмитриа с Москвы бояре его Федор Свибло, Иоан Уда, Александр Белеутов, и иныи бояре, черного бору брати по Новгородскым волостем. И тогда ездиша бояре новгородскые на Городище тягатся с княжими бояры о обидах. И побегоша Свиблова чадь с Городища к Москве, а о обидах исправы не учинив, а инии осташася низовци в городе добирать черного бору» [625].

Видимо, черный бор так и не был «добран», поскольку в 1386 г. Дмитрий Донской пошел в поход на Новгород «дрьжа гнев на Новгород про Волжан и про княщины» [626]. Первое новгородское боярское посольство вернулось от князя ни с чем, затем «приеха к нему владыка Алексии, рече: „Княже, тебе благословляю, а Великыи Новград весь челом бьет о миру, чтобы, господине, кровопролитье не было, а за винныа люди дают ти 8000 рублев“. И князь владыце не послуша и хоте ити к Новуграду» [627].

В этой ситуации архиепископ проявил себя подлинным главой города: «Владыка посла в Новъгород Климента, сына посаднича, а ркучи: „Князь велики миру не дал, а хочет к Новугороду ити и вы дръжите опас“. И повеле доспевати противу великого князя острог» [628].

В Новгороде начались военные приготовления: «Новгородцы поставиша острог, по спу хоромы, а князь Патрекии Наримантович со князем Романом Юрьевичем и с копорскими князи быша в городу и со всеми князи новгородцы, выехаше на поле в день неделныи и до обеда, и опять спятишася по обедех. И владыка приеха от князя без миру» [629].

Новгородский летописец подчеркивает, что новгородцы были готовы биться с великим князем: «На четвертый день по Крещении в понедельник, по обедех, промчеся весть в городе, что стоит князь велики Дмитрии и со всею силою своею на Жилотуге. И новгородцы вси, доспесех, выехаша на Жилотугу, бяше бо сила велика, светла рать новгородская коневая и пешая рать, велми много ахвочих битися» [630].

Не обнаружив противника на Желотуге, новгородское войско вернулось в город. К великому князю отправили новое посольство — «архимандрита Давыда и с ним 7 попов да 5 человек житиих, ис конца по человеку» [631].

Семь попов в посольстве, по-видимому, представляли семисоборное устройство новгородской церкви, так же как пять житьих человек представляли пять концов Новгорода. Отметим, что отсутствие в составе посольства светской новгородской знати свидетельствует, что новгородцы ждали нападения и не рисковали отправлять к великому князю своих бояр — наиболее опытных в военном деле людей.

Отправив посольство, новгородцы продолжали готовиться к осаде — пожгли двадцать четыре великих монастыря вокруг города и «у всякой улице в Новегороде за копаницею, все те хоромы пожгли», хотя это и принесло новгородцам и «мнишескому чину много убытка» [632]. Однако князь не рискнул напасть на хорошо укрепленный и подготовленный к обороне город. Третье посольство заключило с великим князем мир «на всей старине… по владычню благословению, а по Новгородцкому поклону». Причем обещанные ранее 8000 руб. князь получил не сразу: «А за винные люди докончали за волжанъа и кто в путь с ними ходил, и за кем княжчина залегла, и новогородци вземше с полатей у Святыи Софии 3000 рублее и послаша к великому князю… А 5000 рублее докончали великому князю на Заволоческои земли, занеже заволочане были же на Волзе, и приставове послаша за Волок» [633].

Во время переговоров с князем вопрос о «месячном суде» митрополита не обсуждался.

Последнее упоминание о деятельности владыки Алексия в летописи записано под 1387 г.: «Благослови владыка Алексеи весь Новъгород ставити город Порхов камен» [634]. Город поставили в рекордные сроки: «Того же лета поставишя город Порхов камен Иван Валит да Фатьан Есифов главиным серебром демественика святой Софеи» [635]. В 1388 г. архиепископ Алексий оставил владычный стол, который занимал без малого 30 лет, «изволив молчалное житие, в немощи будя» [636].

Новгородцы «много молиша… чтобы побыл в дому святей Софеи, донележе изведают, кто будет митрополит Рускои земли, и не послуша их, но благослови я, рек: „изберите собе три мужа, его же вы бог даст“». По жребию «избра бог и святая Софея и престол божии» Ивана «Перфурьева сына» [637] Стухина, игумена Хутынского монастыря. «И възведоша и на сени честно весь Новъград, месяца майя в 7, на Вознесение господне, на память святого отца Пахомия; не бысть тогда митрополит в Рускои земли» [638].

Хутынский монастырь пользовался в Новгороде огромной славой со времени его основателя — святого Варлаама. Впрочем, по преданию, Хутынь была магическим местом еще до построения здесь обители. По легенде, Варлаам победил и утопил обитавшую здесь нечистую силу в расположенном поблизости болоте. Если в Новгороде наступала засуха или, наоборот, было слишком дождливо, то новгородцы во главе с архиепископом совершали крестный ход в Хутынский монастырь. Считалось, что по молитве к святому Варлааму сразу же устанавливается нужная погода. Возможно, что в языческие времена «за погоду» в Новгородской земле «отвечали» обитавшие на Хутыни местные божества. Впоследствии с просьбами об установлении погоды новгородцы стали обращаться к победившему этих божеств святому Варлааму. Жития святого Варлаама, творившего при жизни различные чудеса, были известны в Новгороде с XIII в., а в начале XV в. было написано расширенное Житие (возможно, по приказу архиепископа Иоанна).