Иерусалим: три религии - три мира

Центральные власти не стремились заселить присоединенные провинции этническими турками. Из Стамбула заполнялись высшие административные должности, присылались сборщики налогов. В иерусалимской Цитадели — крепости, находившейся у нынешних Яффских ворот, располагался небольшой турецкий гарнизон, численность которого, по сохранившимся письменным свидетельствам, в 1660 г. не превышала 90 человек. [181] Но ключевые позиции в хозяйственной и религиозной жизни Иерусалима оставались в руках нескольких местных мусульманских семей, которые монополизировали не только сельскохозяйственную и торговую сферы, но и распределение доходных должностей кади, имамов, чтецов Корана. Возвышение этих арабских мусульманских, а также христианских кланов началось еще в айюбидско-мамлюкский период, когда, являясь данниками Каира, они получили возможность приобретать огромные земельные угодья и завладели всеми высшими должностями в политической и религиозной системе страны. Иерусалимские кланы сохраняли свое значение и в ХХ в. Представители таких палестинских семей, как Хусейни, Халиди, Алами, унаследовали от своих предков господствующие позиции в экономике и играли важную роль в политической истории палестинского народа.

«Золотым веком» для Иерусалима в период турецкого владычества стало время правления султана Сулеймана I Кануни, или Сулеймана Великолепного (1520–1566 гг.). Ни один из турецких правителей не уделял городу столько внимания и не вложил в него столько средств, как этот честолюбивый и властный тезка царя Соломона (мусульманское имя Сулейман эквивалентно еврейскому Соломон. — Т. Н.). Кажется, и султан и его подданные действительно считали библейского царя своим не слишком отдаленным предшественником. По крайней мере, в надписи, сохранившейся на фонтане, построенном при Сулеймане на Храмовой горе, он по-восточному пышно прославляется как «второй после Соломона правитель мира».

Сулейман Великолепный оставил неизгладимый след в истории Иерусалима, восстановив городские стены и укрепления, которые являются «визитной карточкой» Святого города во всем мире вот уже пятое столетие. Как утверждает легенда, султан вовсе не имел намерений облагодетельствовать Иерусалим. Наоборот, он обложил горожан непомерными налогами и думал только о том, как бы заставить их платить еще больше. Неожиданно ему приснился сон, будто на берегу Иордана на него напали хищные львы и разодрали его на куски. Обеспокоенный султан призвал своих мудрецов, чтобы они растолковали ему загадочное видение. Один из старых шейхов, узнав, что Сулейман замышлял наказать жителей Иерусалима за неуплату налогов, сказал: «…знай, что Иерусалим во все времена был Святым городом для Аллаха…Там восседали на троне избранные и помазанные им Давид и Соломон и их потомки. На их печатях были изображены львы, их царские престолы охраняли львы. А теперь ты замышляешь зло против Святого города, и Аллах предупреждает, что нашлет львов, которые погубят тебя! Чтобы благословение Аллаха не оставило тебя, прояви доброту и снисхождение к Святому городу, иначе несчастье постигнет нашего властелина». [182] Тогда султан отправился в Иерусалим, чтобы выяснить, каким образом он может искупить свои злые намерения. Увидев, что укрепления города разрушены и сожжены, он решил построить вокруг Иерусалима новые стены.

Впоследствии, как гласит предание, Сулейман велел украсить одни из ворот восстановленной стены фигурками львов в напоминание о своем вещем сне. Львиные ворота в восточной стене Старого города до сих пор служат входом на одну из самых главных достопримечательностей Иерусалима — от них начинается Виа Долороза — Крестный путь. Что касается фигурок животных, хорошо различимых на фронтоне ворот, то современные археологи установили, что это совсем не львы, а пантеры, которые являлись составной частью герба мамлюкского султана Бейбарса. Возможно, они украшали располагавшееся неподалеку от Львиных ворот здание, которое было разрушено во время строительства стены в XVI в. Как это было принято в Иерусалиме испокон веку, остатки предыдущих построек использовались в новом строительстве, и каменные изваяния перекочевали с мамлюкского дворца на оттоманские ворота.

В фольклорной трактовке любое важное событие в Иерусалиме связывается с проявлением высшей воли, с Божественным указанием, полученным тем или иным путем. Однако если оценивать факты с земных позиций, то окажется, что действия османских властей были мотивированы вполне практическими политическими соображениями. Время правления Сулеймана I характеризовалось активным наступлением турок в Западной Европе, войска которых доходили вплоть до австрийской столицы Вены. Реакцией на мусульманское продвижение стало возрождение при европейских дворах идеи новых крестовых походов на Восток, отвоевания Иерусалима и возвращения его в лоно христианства. Именно угроза европейского крестового реванша заставила султана принять решение о восстановлении фортификационных сооружений Иерусалима, которые могли бы защитить город в случае наступления христианских армий.

Многие годы исследователи иерусалимской истории считали, что стены Сулеймана Великолепного являются совершенно оригинальной постройкой, поскольку до него на протяжении трех веков город, как известно, не имел укреплений. Однако новейшие археологические изыскания показали, что турецкие строители фактически реконструировали старые стены, используя в некоторых случаях хорошо сохранившиеся секции, а в других, — надстраивая стены XVI в. на более древних основаниях, оставшихся от предыдущих эпох. За небольшими исключениями положение Сулеймановых стен, в целости и сохранности дошедших до наших дней, идентично иерусалимским укреплениям во времена Фатимидов, крестоносцев, Айюбидов и мамлюков, то есть фактически оно было задано еще в ХI в., а в некоторых случаях и в более ранние эпохи. Так например, секция северной стены с Дамасскими воротами располагается непосредственно над древним трехарочным входом в город, который в основном весь ушел под землю, и только верхняя часть малой левой арки отчетливо вырисовывается на фоне стены. Такие трехарочные ворота, являющиеся типичной деталью римской архитектуры, могли быть возведены здесь при императоре Адриане, построившем Элию Капитолину на месте Иерусалима, а возможно, они относятся и к более раннему иродианскому периоду. [183]

Строительство стен продолжалось несколько лет, между 1536 г. и 1541 г. На него расходовались такие большие средства, что некоторые историки даже высказывают предположение, что чрезмерные затраты на иерусалимское строительство были в числе тех причин, которые тормозили наращивание турецкого наступления в Европе. Как только султан убедился, что ему больше не угрожает новый крестовый поход, он прекратил вкладывать средства в укрепление Иерусалима

Протяженность новых городских стен превышала 4 км. Правда, остались недостроенными 18 из 35 запроектированных башен, но в целом иерусалимская стена была выполнена с гораздо большей архитектурной изобретательностью, чем это было принято у турок. Видимо, сказалось особо почтительное отношение мусульман к священному городу — месту восхождения Мухаммеда к Аллаху во время его ночного путешествия. По некоторым предположениям, придворный архитектор султана Синан-паша, славившийся своим искусством, лично принимал участие в строительстве Дамасских ворот. Искусно украшенные зубцы, прекрасная каменная резьба по фасаду выделяют это сооружение как замечательный памятник османского зодчества не только в Иерусалиме, но и во всем Сирийско-Палестинском регионе. Со времен Сулеймана Великолепного стоят и все другие ворота Старого города, за исключением Новых ворот в северо-западной части стены, построенных уже в XIX в.

Удивительно, что легендарная гора Сион, с именем которой связана древнейшая история Иерусалима, осталась за пределами новой стены. История не сохранила достоверных объяснений этого странного упущения. То ли строители не укладывались в сроки, установленные Сулейманом, и решили сэкономить время, обойдя этот участок, то ли им не хватило средств. Но как бы там ни было, фольклорный рассказ утверждает, что султан, прибывший с инспекционной миссией в Иерусалим по завершении строительства, был страшно разгневан, обнаружив, что могила Давида на Сионской горе оказалась вне стен города. Архитекторы будто бы оправдывались, что не имели понятия об ее святости для мусульман. Однако, как говорит арабская пословица, «оправдываться хуже, чем быть виноватым», и Сулейман без всякого снисхождения к грандиозной работе, выполненной строителями, приказал казнить их. Имена двух несчастных зодчих затерялись в истории, но у самых Яффских ворот под сенью кипарисов есть две безымянные могилы, в которых, по передаваемому из поколения в поколение преданию, покоится их прах. [184]