Питер - Москва. Схватка за Россию

Именно начальник штаба летом 1916 года испросил высочайшего соизволения производить следственные действия не только на территории, подведомственной ставке Верховного главнокомандующего, но и в тылу, где функционировали органы гражданской власти. Николай II дал такое разрешение – под воздействием аргументов о важности борьбы с немецким шпионажем и со спекуляцией товарами первой необходимости, которая вызывает справедливые нарекания населения. Эту работу Алексеев поручил своему доверенному лицу генералу Н.С. Батюшину, который состоял при ставке и, как говорили осведомленные военные, пользовался большим расположением начальника штаба [704]. Следственная комиссия под руководством Батюшина недолго искала источник всех бед и хозяйственных неурядиц, обвинив в этом крупные петроградские банки. 10 июля был арестован и помещен в военную тюрьму города Пскова известный Д.Л. Рубинштейн – владелец «Юнкер-банка». Он был тесно связан со многими банковскими деятелями столицы, совсем недавно возглавлял Русско-французский банк, был вхож и в придворные круги. В свое время этому уроженцу Харькова дорогу в финансовую элиту проложил великий князь Владимир Александрович (дядя Николая II) [705]. Вместе с Рубинштейном задержали его родственников и сотрудников – всего около тридцати человек. Московская пресса ликовала, оценив данное событие как логическое завершение карьеры зарвавшегося спекулянта [706]. У столичного же бомонда оно вызвало совсем иные эмоции. Состояние шока – так можно описать атмосферу, воцарившуюся в Петрограде. Ряд видных финансистов возбудили ходатайство (оставшееся без последствий) об освобождении Д.Л. Рубинштейна под залог в полмиллиона рублей [707]. Не помогло и дипломатическое прикрытие банкира, числившегося персидским консулом в Петрограде [708]. Но на этом неприятности не завершились: последовали обыски и выемки документов в ряде крупнейших банков Питера. Н.С. Батюшин в своих воспоминаниях упоминает кроме Русско-французского и «Юнкер-банка» Петроградский международный, Русский для внешней торговли и Соединенный банк [709]. Здесь следует оговориться, что последний из названных банков, образованный в 1909 году, территориально располагался в Первопрестольной, однако по сути являлся детищем Министерства финансов; возглавлял его граф В.С. Татищев – выходец из этого ведомства. У Москвы Соединенный банк, возникший на руинах финансовых структур семейства Поляковых, симпатиями никогда не пользовался. Иначе говоря, направленность действий комиссии Батюшина не вызывала никаких сомнений: ее мишенью являлась питерская деловая элита и лица, связанные с нею. Разумеется, на их защиту бросился министр П.Л. Барк. Он жаловался императору на то, что деятельность комиссии дезорганизует работу банковских учреждений. И ему удалось немного смягчить удар, добившись соизволения Николая II на образование (из подчиненных ему чиновников) другой комиссии во главе с членом Государственного совета бывшим министром торговли и промышленности С.И. Тимашевым, чтобы во всем спокойно разобраться [710]. Дискредитации батюшинской комиссии способствовало также то, что в августе был арестован один из активных ее членов И.Ф. Манасевич-Мануйлов, уличенный, как говорили, в вымогательстве денег у руководства Соединенного банка.

Это вынудило Батюшина и его сотрудников переориентировать наступление. Теперь удар был направлен не напрямую по банкам, а по сахарным заводам, расположенным на Украине, – ведь большинство предприятий по выработке рафинада контролировалось все теми же столичными финансовыми структурами. В начале октября 1916 года в Киеве прошли сенсационные обыски. Местное губернское жандармское управление информировало Министерство внутренних дел, что по распоряжению начальника штаба Верховного главнокомандующего М.В. Алексеева оно выделило нескольких офицеров для помощи генералу Батюшину в проведении следственных действий в киевских филиалах ряда столичных банков и правлений сахарных обществ [711]. Следственные действия закончились задержаниями трех предпринимателей: Абрама Доброго, Израиля Бабушкина и Иовеля Гоппера, обвиненных в спекулятивном взвинчивании цен на сахар с целью получения максимальных барышей. Аресты явились полной неожиданностью для правительства; Барк уверял озлобленных банкиров в том, что ничего не знал о намерениях военных властей. Он полностью разделял опасения финансистов: подобные акции не только компрометируют промышленников, но и угрожают конъюнктуре; из деловой среды вырываются деятельные люди, которых сложно кем-либо заменить. Министр финансов обещал употребить все свое влияние, чтобы как можно скорее урегулировать это дело [712]. Кроме того, столичные банкиры предлагали внести залог за освобождение всех троих из-под стражи – уже по одному миллиону за каждого [713]. Своеобразным ответом на ходатайства можно считать арест в Петрограде уполномоченного Всероссийского общества сахарозаводчиков М.Ю. Цехановского, слишком рьяно заступавшегося за своих коллег [714]. Панику, в которой пребывал тогда питерский деловой мир, хорошо передает следующий забавный эпизод. На квартиру к известному петроградскому дельцу А.И. Животовскому прибыла группа лиц в военной форме. Они заявили, что пришли с обыском для выяснения его причастности к спекулятивным сделкам с углем и металлом и настойчиво интересовались, где находятся денежные средства. Не обнаружив крупных сумм, они удалились якобы для доклада начальству. Лишь после их ухода перепуганный Животовский догадался, что стал жертвой аферистов, и подал заявление в полицию [715].

Локализовать ситуацию, не позволить ей развиваться по нежелательному сценарию банкам помогли не только их традиционные защитники в лице министров финансов и промышленности и торговли. В сентябре 1916 года ряды противников деятельности комиссии Н.С. Батюшина пополнились еще одной влиятельной фигурой: на должность министра внутренних дел был назначен товарищ председателя Государственной думы А.Д. Протопопов. Как уже говорилось, этот человек, ставший волею истории последним руководителем Министерства внутренних дел Российской империи, имел тесные связи со столичной банковской группой. Неслучайно его назначение на важный пост вызвало негодование Думы и, наоборот, было с оптимизмом встречено деловыми кругами Петрограда: котировки акций, торгующихся на бирже, существенно повысились [716]. Начали даже распространяться слухи о скором назначении в правительство А.И. Путилова и А.И. Вышнеградского. Как подчеркивал «Коммерческий телеграф», еще пару месяцев тому назад такие разговоры считались бы праздными или фантастическими; теперь же, после перемен в Министерстве внутренних дел, следует внимательно относиться к подобным ожиданиям. Московское издание задавалось вопросом: можно ли рассчитывать на беспристрастные государственные труды этих дельцов, если Путилов имеет коммерческий интерес почти на шестидесяти предприятиях, а Вышнеградский – на пятидесяти [717]? Несмотря на так и не сбывшиеся предсказания о переходе финансовых воротил в правительство, позиции крупных банков после пережитых потрясений постепенно обретали устойчивость. Это происходило на фоне охлаждения Николая II к своему начальнику штаба. Вскоре М.В. Алексеев уехал в Крым для лечения, а затем обратился к императору с просьбой продлить на некоторое время его отпуск. Государь дипломатично передал через генерала В.И. Гурко, что не будет возражать, если Алексеев серьезно займется своим лечением, вовсе не думая о возвращении [718]. Кстати, Гурко, в конце 1916 - начале 1917 года исполняя вместо Алексеева обязанности начальника штаба Верховного главнокомандующего, совсем иначе относился к батюшинской комиссии. Например, после очередного доклада члена комиссии Логвинского о нарушениях, выявленных в Соединенном банке, Гурко приказал отдать его под суд и разжаловать в рядовые [719]. Обуздать контрразведку Алексеева настойчиво просила Николая II и его супруга: Александра Федоровна выступала за передачу дел в ведение непосредственно Министерства внутренних дел [720]. В свою очередь, А.Д. Протопопов рекомендовал вместо Н.С. Батюшина – протеже Алексеева, вызывавшего ненависть в банковских сферах, – назначить главой комиссии бывшего товарища министра внутренних дел С.П. Белецкого. Согласие на это императора он получил, и только февральский переворот помешал этим планам осуществиться [721].